Закон королевского бутерброда - Александр Вин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ага, поорал я тут немного! А что, слышно было?! Правда?
– …В первые-то дни кричать было бесполезно, сильный прибой три дня подряд под самым боком грохотал, просто трата сил получалась бы, а не сигнализация. А вот на днях я уж оторвался по полной! Фил сам сюда примчался, наверно ему Немой про мою истерику настучал. Опять пистолетом пугал, а мне уже пофиг всё было, я орал тут днём и ночью, как только глотка позволяла.
– Чего же они тебя не заклеили? Или кляп не воткнули?
– А чего, сам не видишь, что ли! Нос у меня разбит! Дышать через него не могу, вот чего! Я сам себе сопатку раскровенил, когда хряснулся с «Зенита» в лодку. Потом машину ещё свою в крови испачкал…
– Плохо только, что когда ветер стих, москиты жрать меня стали. Особенно по ночам. Жуть! Как только ветерок подует с океана, так я отдыхаю, дремлю, а как затишок – всё, как будто за клюквой на болото пришёл, от мошки́ просто отбоя нет! Под штаны и рубашку особенно не лезли, а вот в лицо целыми эскадрильями пикировали. Я некрасивый тут совсем стал, правда, маленькая?!
Валерка не то приобнял, не то ласково засунул подмышку свою юную спасительницу. Марисоль укоризненно протянула.
– Неправда-а…
Резко и громко зазвонил королевский телефон. От неожиданности Роб неуклюже завалился на сиденье, пытаясь нашарить в машине трубку мобильника.
– Да, слушаю. Понял.
Но поднялся на ноги и выпрямился король уже чётко. Его рапорт был краток.
– «Тикондерога нуово» выходит в море!
И опять под колёса летела знакомая дорога, и опять Марисоль, но на этот раз уже гораздо бережнее, вела машину.
Влюблённые были единодушны – нужно мчаться в полицию, ещё раз всё подробно объяснять там про Фила. Самое главное – заставить власти задержать «Тикондерогу», не дать сволочам уйти.
– Раз Фил сматывается на яхте, значит груз у него с собой. Если бы он был пустой, то заказал бы за пару сотен чартерный вертолёт до Сан-Мартина. Оттуда ушёл бы незаметно на любой яхте или на катере.
– А если опять не поверят?
Это Глеб, обернувшись назад, к Валерке и королю, прочно держался за ручку над автомобильной дверью.
– Мы им всё же расскажем! Ведь мы же всё это вместе в башне видели! Ещё есть надпись, фотографии…!
Марисоль чуть не плакала от обиды.
– Ну и что? Они будут говорить, что мы все заодно, что таким сомнительным способом выгораживаем нашего общего друга. Складную историю с похищением мы просто выдумали, а надпись на крыле «Зенита» могла быть сделана кем-то и раньше, а не обязательно в день гибели Кати.
– Не, Глеб! С этим-то как раз всё в порядке. Мы с Катюхой до этих событий наших пацанов с «Чёрной жемчужины» возили на Голубиный пляж. Ветер был в тот день дай боже́, шли на корпусах, с таким страшенным креном, хоть и поддатые все! Там бы краску с бортов волной посдирало, а не только чью-то кровушку… Мужики подтвердят.
– И всё-таки, приятель, я не советовал бы тебе пока показываться на глаза полицейским. Твои руки ещё не остыли от браслетов.
Стряхивая пепел с сигаретки в открытое окно, король Роб не смотрел на Валерку.
Комиссар был менее любезен, чем накануне.
Он ценил планы, хорошие планы, причём собственноручно составленные, где всё было просто, понятно, выполнимо и успех гарантирован. Вмешательство посторонних в свои служебные дела он не приветствовал. Тем более, в таком щекотливом деле.
– Вы про́сите, чтобы я своей властью и любыми способами воспрепятствовал выходу из гавани Инглиш-Бэй яхты «Тикондерога Нуово»? Я вас правильно понял, не так ли?
– Поняли правильно, но почему не действуете!?
Сощурившись, комиссар внимательно посмотрел на Глеба Никитина.
– На каком основании? Почему, да, я вас спрашиваю, почему я должен поднимать по тревоге полицейские катера? В связи с какой такой важной причиной я должен нервировать жителей и гостей нашего замечательного острова!?
– Мы же всё вам объяснили. Причины веские…
– Пра-ашу прощения! – Старший офицерский чин протестующе протянул ладонь навстречу королю Робу.
– Вы обвиняете господина Филатенко? Хорошо! Я отвечу вам. Он уважаемый член нашего общества, хоть и иностранец. Он зарекомендовал себя как человек, всемерно преданный экономическим интересам государства Антигуа! Он примерный семьянин, наконец!
– Для того чтобы я смог…, чтобы я захотел принять решение о задержании его личной яхты, мне нужно иметь письменный приказ моего начальства. Но не это главное! Завтра на острове открывается конгресс ювелиров со всего архипелага, будет присутствовать генерал-губернатор, прилетят важные гости с континента. Насколько я осведомлён, на церемонии открытия должен выступить с небольшой речью и господин Филатенко. Как он это сможет сделать, если я его арестую, а?!
Комиссар саркастически оглядел незваных посетителей.
– …Конечно, я доложу начальству о вашем визите, об информации, которую в распоряжении полиции любезно предоставил многоуважаемый король Гаронды. Конечно…. Завтра, да, скорее всего, завтра, я сообщу вам о принятом по этому поводу решении. Всего доброго, господа! Леди…, был счастлив, всего доброго.
Крохотный жёлтый мотороллер и королевская машина стояли рядом.
Глеб и старенький монарх уже заняли свои автомобильные места, а Марисоль всё ещё продолжала в расстройстве колотить маленькими кулачками по сиденью своего скутера, не обращая внимания на соседство чёрных стражей с блестящими автоматами и длинными ножиками, охраняющих покой полицейского участка.
– Как же до них добраться?! Они же хотели тебя убить! А Катю вообще убили…
– Давайте, возьмём катер моего отца! Он быстроходный!
Мулаточка воодушевилась.
– Мы их быстро догоним!
Не поднимаясь с заднего сиденья машины, Валерка прошипел.
– У твоего бати катерок маленький, не для океана! И мы все на нём не уместимся…
– Эх, пока вы тут рассуждаете, они же уйдут! Если не хотите, тогда я сама…!
Отмахнувшись от всех, Марисоль решительно прыгнула на мотороллер.
Пытаясь удержать её от необдуманных действий, Валерка совершенно некстати высунул в открытое окно машины свою лохматую голову.
Полицейский у ворот, здоровый чёрный детина, на равнодушной роже которого непрерывно бегали хитрющие глазки, почти вплотную уставился на него. Валерка тактически вежливо отвернулся, но было уже поздно. Парень с автоматом замахал руками, визгливо закричал, его перебила тревожная сирена. Из ворот комиссариата неуклюжее вывернулся громадный пыльный грузовик с мигалками и ещё одной сиреной на крыше.