История франков - Григорий Турский

16. Из Бретани сообщили, что Маклиав и Бодик, два бретонских графа, дали друг другу клятву в том, что после смерти одного из них другой примет на себя заботу о его сыне как о своем собственном. Бодик умер первым, оставив сына Теодориха. Но Маклиав нарушил клятву, захватил Теодориха и затем оккупировал земли Бодика. Через некоторое время Теодорих отправился в изгнание. Но Господь сжалился над ним – Теодорих собрал группу верных ему бретонцев, напал на Маклиава и убил и его, и его сына Иакова. Затем он стал править землями, которые унаследовал от отца.

17. Король Гунтрамн убил двух сыновей Магнахара, умершего незадолго до того. Отчасти его поступок извиняет забота о королеве Острехильде и ее детях. Король захватил собственность сыновей Магнахара и добавил ее к королевской казне. Затем Гунтрамн потерял двух своих сыновей, умерших от внезапной болезни. Их смерть настолько потрясла его, что он так и остался бездетным.

В этом же году состоялся диспут по поводу дня празднования Пасхи. Мы, как и в большинстве городов Галлии, празднуем Пасху 18 апреля. Другие, подобно испанцам, празднуют 21 марта. Однако, как говорят, источники[115] в Испании по воле Божьей только наполняются водой, на нашу Пасху уже полны.

В туренском селении Шинон во время пасхального богослужения сотряслась церковь. Молящиеся перепугались и стали кричать, что храм сейчас рухнет им на головы, и бросились наружу, устроив давку и снеся двери. Вскоре многие из них умерли от эпидемии.

После этого король Гунтрамн отправил послов к своему племяннику Хильдеберту, с предложением встретиться и заключить мир. Хильдеберт со своим двором отправился на встречу с Гунтрамном. Они встретились в месте, названном Каменный мост. Они дружески приветствовали друг друга и обменялись поцелуями. Король Гунтрамн сказал: «За мои грехи я остался бездетным. Я прошу тебя, моего племянника, чтобы ты заменил мне сына. Он предоставил Хильдеберту трон и передал ему власть. Пусть нас защищает один щит и одно копье. Если бы у меня остался сын, то я никогда бы не взглянул в твою сторону, но теперь, Бог свидетель, я не отличаю тебя от своего сына». Они вместе ели и пили, обменивались подарками по разным поводам и жили в мире. Они послали к Хильперику послов, потребовав отдать захваченные им земли. В противном случае они угрожали войной. Хильперик, занятый строительством цирков в Суасоне и Париже, не обратил внимания на их требования.

18. Как раз в это время Хильперик узнал, что руанский епископ Претекстат раздает подарки народу, в чем не было выгоды королю. Он распорядился вызвать прелата ко двору и узнал, что у епископа есть много добра, которое ему пожаловала королева Брунгильда. Самого Претекстата он распорядился посадить под арест до тех пор, пока его дело не решит собор епископов. Вскоре совет собрали, и Претекстат предстал перед ним в храме Святого Апостола Петра в Париже. Король сказал обвиняемому: «О чем ты, епископ, думал, когда венчали моего врага Меровея, который должен быть по отношению ко мне как сын, с его теткой, вдовой его дяди? Вы не знали церковных законов на этот счет? Более того, вы тайно уговорились с Меровеем подкупить нескольких человек из моего окружения, чтобы они умертвили меня. Вы подстрекали сына против отца, вы подкупали людей, сея недоверие ко мне, и искали пути передать мое королевство в другие руки».

Говорят, что после этих слов снаружи раздались крики собравшихся у храма франков. Они хотели сломать двери, чтобы выволочь епископа наружу и забить камнями. Но король Хильперик воспрепятствовал этому.

Епископ Претекстат поклялся в том, что король ложно обвинил его. Но тут подошли лжесвидетели и принесли драгоценности со словами: «Вот что ты дал нам, чтобы заставить служить Меровингу». – «Это правда, – сказал Претекстат, – что вы получали от меня дары, но вовсе не для того, чтобы отрешить от власти короля. Вы дарили мне прекрасных лошадей и другие ценности, как я мог не ответить вам?»

Затем король удалился к себе, мы же остались в ризнице церкви Святого Петра. Пока мы совещались между собой, прибыл парижский архидьякон Аэций. Приветствовав нас, он сказал: «Выслушайте меня, о священнослужители, которые собрались здесь! Настал момент, когда вы можете не только заслужить добрую репутацию, но и навеки остаться в памяти потомков. Проявив малодушие и согласившись уничтожить своего коллегу, вы потеряете право именоваться слугами Господа». Слова Аэция все епископы встретили молчанием, ибо все боялись короля, и так гневавшегося на них, короля, по наущению которого все и происходило. Они сидели приложив пальцы к губам. Тогда я поднялся и сказал: «Слушайте внимательно, что я скажу, святые люди. Вы все епископы и служите Господу, а особенно те, кому король доверяет. Вы даете ему советы от имени Господа, а значит, должны отвечать за них и знать, что, давая неверный совет, лицо вашего ранга может привести короля к гибели, потере трона и смуте». Но они встретили мои слова молчанием. Видя это, я снова заговорил. «О епископы! – сказал я. – Вспомните слова пророка: если часовой не предупредит людей об опасности, то он виновен в происшедшем. Вы не должны молчать. Вы должны говорить и открыть королю глаза на его грехи, иначе вы будете отвечать за его душу. Или вы уже забыли о том, что случилось в последнее время? О том, что Хлодомер схватил Сигимунда и посадил его в тюрьму. Когда Авит, святитель Господа, сказал ему: «Отпусти Сигимунда, и ты вернешься победителем из Бургундии» – Хлодомер отказался следовать совету епископа, убил Сигимунда, его жену и их сыновей. Затем он вторгся в Бургундию, где потерпел жестокое поражение и был убит.

Что случилось с императором Максимом, который заставил святого Мартина жить в одном монастыре с епископом, подозреваемым в убийстве? Святой Мартин был вынужден подчиниться императору, ибо надеялся, что сможет убедить императора помиловать нескольких осужденных. Однако по воле предвечного владыки Максим был свергнут с трона и погиб жестокой смертью (узурпатор, убит в 388 г. – Ред.). Вот то, что я хочу сказать». Но они снова не ответили мне и сидели подобно статуям.

Среди них оказалось два доносчика, рассказавшие обо всем королю и добавившие, что с ним согласились все епископы, кроме меня. Король послал одного из придворных, чтобы призвать меня появиться перед ним. Когда я пришел к королю, он сидел в беседке, сплетенной из ветвей деревьев. Справа от него сидел епископ Бертрам, а слева – епископ Рагнемод. Перед ними стоял стол с кушаньями. Увидев меня, король сказал: «Предполагается, что епископ является самым справедливым судьей. Но теперь ты стоишь передо мной, и мне ясно, что ты поддерживаешь преступника, по принципу «ворон ворону глаз не выклюет».

В ту ночь, когда мы закончили пение псалмов во время вечерни, я услышал громкий стук в двери. Я послал вниз мальчика, и оказалось, что это прибыли посланцы от королевы Фредегунды. Я пригласил их войти, и они передали мне приветствие от королевы. Затем они попросили, чтобы я перестал выступать против нее, обещая дать двести фунтов серебра, если я выступлю против Претекстата и он будет приговорен. «Мы говорим от лица всех епископов, – добавили они, – только ты выступаешь против». – «Даже если вы дадите мне тысячу фунтов золота и серебра, – сказал я, – могу ли я выступать против воли Господа? Я могу вам обещать только то, что соглашусь с решением других, если оно будет соответствовать каноническому закону». Не поняв истинный смысл моих слов, они поблагодарили меня и ушли. На следующее утро некоторые епископы задали мне тот же вопрос и получили такой же ответ.

Тем же утром мы собрались в церкви Святого Петра. Король также присутствовал. «Если епископа признают виновным в краже, – заявил он, – то в соответствии с каноническим законом он должен быть отрешен от должности». В ответ мы спросили его, кто тот епископ, которого обвиняют в преступлении или краже. «Вы видели, что он украл у меня», – сказал король Хильперик.

Три дня назад король показал нам два свертка, в которых были украшения и драгоценные камни, стоимостью более трех тысяч золотых монет, и мешок денег, в котором, судя по весу, было не менее двух тысяч золотых монет. Хильперик заявил, что все это епископ украл у него. Претекстат дал нам следующее объяснение:

«Уверен, что вы помните, что, когда королева Брунгильда покидала Руан, я приехал к вам и сказал, что она доверила мне пять мешков со своим имуществом. Я также говорил, что позже ее слуги попросили меня вернуть все это, но я не хотел делать этого без вашего разрешения. Вы же ответили мне так: «Отдай эти вещи, пусть женщина возьмет их себе, ибо я не хочу ссоры между мной и моим племянником Сигибертом». Тогда я вернулся в город и передал слугам Брунгильды один узел, потому что больше они не смогли унести. Затем они вернулись и потребовали отдать остальное. Я снова спросил ваше величество и получил ответ: «Отдайте им все, чтобы не возникло несогласия». Я отдал им еще два мешка, а у меня осталось еще два. Почему же вы сейчас верите ложным обвинениям и обвиняете меня в краже, когда совершенно ясно, что ее не было».