Смерть в белом галстуке - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О!.. Ладно. Фактически они пришли в четверть пятого. Образовался долгий интервал, когда вообще никто не приходил — у нас же обычно всегда переполнено, — потому я и заметил время.
— Это просто великолепно! Если вы теперь ко всему прочему подпишете показания, не думаю, чтобы я еще раз вас побеспокоил.
Мистер Катберт погрузился в глубокие размышления. Аллейн закурил сигарету и выжидал с видом полного доверия.
— Будут ли меня вызывать еще в качестве свидетеля? — заговорил наконец мистер Катберт.
— Нечасто. Если сможем, то постараемся избавить вас от этого.
— Я мог бы отказаться.
— А я мог бы стать членом вашего клуба. Вы не смогли бы отказаться.
— Был бы счастлив, — сказал мистер Катберт с несчастным видом. — Ладно. Подпишу.
Аллейн написал краткий текст показаний, мистер Катберт подписал его, после чего, став гораздо дружелюбнее, предложил Аллейну выпить, а тот с предельной любезностью отказался. Мистер Катберт пустился тем временем в долгое повествование о выдающихся достоинствах «Матадора», о методах его деятельности и о глупости владельцев прочих ночных клубов, которые пытаются обойти законные ограничения, налагаемые на продажу алкогольных напитков.
— Это никогда не окупается. — восклицал мистер Катберт, — рано или поздно их поймают. Все это чертовски глупо.
В комнату зашел официант и, уловив что-то в глазах мистера Катберта, вышел прочь. Мистер Катберт радушно предложил Аллейну проводить его в танцевальный зал. При этом он так настаивал, что Аллейн дал возможность уговорить себя и направился туда через вестибюль и обитый сливовым шелком коридор. Нарастающая звучность оркестра, его пронизывающий ритм заполнили все пространство коридора. Аллейна увлекли серебряные подсолнечники, близко поставленные столы, лица, слегка подсвеченные снизу, толпа в отдалении, завывающая и скользящая в такт музыке. Он остановился на пороге, стараясь свыкнуться с открывшимся зрелищем, пока мистер Катберт продолжал невинно лепетать насчет бесспорного очарования его клуба. Это напомнило Аллейну о песне «Руддигор»: «Мы лишь невинно подурачимся». Он уже собирался уйти, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Повинуясь этому смутному зову, он оглядел зал, неторопливо перевел взгляд влево и увидел в углу столик, за которым сидели Бриджет О'Брайен и Доналд Поттер.
Они оба смотрели на него, причем так пристально, что он не мог отделаться от чувства, что им хотелось привлечь к себе его внимание. Он спокойно встретил их взгляд и ответил на него. Это взаимное разглядывание продолжалось какую-нибудь пару секунд, после чего Бриджет быстрым жестом пригласила его присоединиться к ним.
— Я тут вижу своих приятелей, — сказал он своему спутнику, — если вы не против, я бы некоторое время поговорил с ними.
Мистер Катберт был в восторге и, охваченный потоком любезностей, испарился. Аллейн прошел к столику и поклонился.
— Добрый вечер.
— На минутку не присядете? — спросила Бриджет. — Нам хотелось поговорить с вами.
Один из официантов мистера Катберта тут же услужливо подставил стул.
— Что произошло? — спросил Аллейн.
— Это идея Бриджи, — сказал Доналд. — Я этого больше не выдерживаю. Я сказал, что сделаю все, что хочет Бриджи. Наверное, я дурак, но я в этом и признаюсь. Во всяком случае — намерен.
— Ему нечего бояться, — заметила Бриджет, — я сказала ему…
— Послушайте, — сказал Аллейн, — я очень сомневаюсь, что это место особенно подходит для подобного рода бесед.
— Знаю, — ответила Бриджет. — Если Донна или Барт догадаются, что я была здесь, будет скандал совершенно чудовищных размеров. Подумать только! «Матадор»! Без матрон! Да еще с Доналдом! Но что же нам делать? Мы должны видеть друг друга! Барта я терпеть не могу, он просто ужасен. Я решила позвонить Доналду из автомата, и мы договорились встретиться здесь. Тем более что Доналд член клуба. Мы обо всем переговорили и собирались идти к вам.
— Пока все правильно. Но здешний менеджер знает, что я из полиции, а потому вместе нам лучше не выходить. Вот мой адрес, приходите минут через пятнадцать. Договорились?
— Да, спасибо вам, — сказала Бриджет. — Доналд, ты не против?
— Нет-нет, — ответил он, — ты так решила, дорогая. Если это приведет меня в…
— Единственно, куда это вас может привести, так только ко мне на квартиру, — заметил Аллейн. — Вы оба пришли к весьма разумному решению.
Он встал и посмотрел на них сверху вниз. «Слава богу, — подумал он, — они еще молоды».
— Не сдавайтесь, — сказал он. — Au revoir. После этого он ушел из «Матадора».
По дороге домой он задавал себе вопрос, не подведет ли его эта потеря лучших часов для сна вплотную к решению.
Глава 23
Доналд об Уитсе
Аллейн без устали мерил шагами собственную гостиную. Василия, своего старого слугу, он отослал спать. Его тихая квартира располагалась в тупике, на задах Ковентри-стрит. От этой комнаты он был без ума. Вся она дышала нарочитостью монастырского комфорта, который, осознай он это, полностью соответствовал его характеру. Молитвенно сложенные руки Дюрера взмыли над его камином. В противоположном конце комнаты висела картина Трой «Набережная в Суве» — простое, посредством стремительных холодных мазков выражение красоты. Он купил этот пейзаж втайне на одной из ее выставок, и Трой не знала, что картина висит у него в комнате. Три уютных старинных кресла, перевезенных из дома его матери в Босикоте, отцовский письменный стол и полки с любимыми книгами, опоясывающие комнату одной полутораметровой ступенькой. Но этой июньской ночью в комнате было промозгло. Он зажег огонь в камине и сдвинул кресла возле камина полукругом. В тупик заехало такси и остановилось: приехали эти двое. В дверь постучали. Услышав голос Бриджет, он пошел открывать дверь.
Они живо напомнили ему двух детей, входящих в приемную к зубному врачу. Доналду предстояло лечиться, а Бриджет не слишком уверенно его сопровождала. Аллейн попытался рассеять это ощущение: он усадил их перед камином, достал сигареты и, вспомнив, что оба уже взрослые, предложил выпить. Бриджет отказалась. Доналд с аристократическим видом согласился на виски с содовой.
— Ну-с, — заговорил Аллейн, — что произошло? — И почувствовал, что обязан добавить: — Давайте откровеннее, — затем, подавая Доналду его бокал: — Взболтайте, пожалуйста!
— Произошло с Доналдом, — заявила Бриджет необыкновенно решительным тоном. — Он пообещал, что разрешит мне все рассказать вам. Ему это не понравится, но я заявляю, что не выйду за него, пока он сидит в этом во всем, так что как хочет. И кроме того, он действительно полагает, что должен что-то сделать.
— Чертовски глупая история, — сказал Доналд. — Непонятно вообще, почему я влип в это. Решение я уже принял, но все дело в том, что я не понимаю…
— Все дело в том, что ты влип, дорогой, поэтому какая разница понимаешь ты, как может повернуться дело, или не понимаешь?
— Ладно, пусть. Но ведь как-то это разрешится, правда? О чем мы спорим? Пусть говорит мистер Аллейн.
— Хорошо. Могу я еще добавить?
— Если хочешь.
Бриджет повернулась к Аллейну.
— Когда мы сегодня вечером встретились, — начала она, — я спросила Доналда относительно капитана Уитерса, потому что то, как вы сегодня говорили о нем, заставило меня усомниться в том, что у него разумное предложение. Я уговорила Доналда рассказать мне, что конкретно известно ему о Уитсе.
— Да?
— Да. Прежде всего, Уитс проходимец. Это так, Доналд?
— Думаю, да.
— Он проходимец, потому что организовал игорный бизнес в Лисерхеде. Дон говорит, что вам это или известно, или вы догадываетесь об этом. Вот что он сделал. И Дон сказал, что пошел с ним только потому, что не знал, каким проходимцем оказался Уитс. А затем Дон проиграл Уитсу деньги и не смог их вернуть, и Уитс сказал, что Дону лучше держаться его, потому что иначе Уитс устроит ему веселенькую жизнь. Ну, насчет Банчи и всего прочего.
— Но Банчи же оплатил ваши долги Уитерсу, — сказал Аллейн.
— Не все, — ответил Доналд. Он покраснел, но был преисполнен отчаянной решимости. («Исключение номер один», — подумал Аллейн.) — Обо всех я ему не сказал.
— Понимаю.
— Потому Доналд и сказал, что он в деле с Уитсом. А затем, когда, поссорившись с Банчи, он пошел жить к Уитсу, он понял, что таких проходимцев, как Уитс, еще надо поискать. Дон выяснил, что Уитс тянул деньги с одной женщины. Мне сказать вам, с кого?
— Наверное, с миссис Хэлкет-Хэккет?
— Да.
— Много? — обратился Аллейн к Доналду.
— Много, сэр, — ответил Доналд. — Я не знаю сколько, но она… Он сказал мне, что у нее есть свои интересы в лисерхедском клубе. Сначала мне показалось, что тут ничего особенного нет. Правда, я так подумал. Это трудно объяснить. Я просто привык к тому, как это объяснял Уитс. Все это называется сейчас вымогательством — рэкетом. Так говорил Уитс, и так же и я начал думать. Наверное, я просто прошляпил. Бриджет считает именно так.