Они написали убийство (сборник) - Светлана Алешина

Он налил себе в бокал коньяку и одним махом проглотил его.

— Павел Николаевич, вы у нас, кажется, специалист по электронике? — неожиданно спросила Лариса.

— Да, а что? — удивился Абрамцев.

— Пока ничего, но, возможно, ваши способности пригодятся.

— О чем вы?

— Дайте мне подумать, потом я вам обо всем скажу.

— И все же…

— Я не люблю говорить прежде, чем это нужно, — отрезала Лариса. — Ешьте лучше суфле. Вы же говорили, что вам очень понравилось.

Абрамцев пожал плечами и уткнулся в тарелку. После того как обед закончился, он еще долго смущенно мялся, хотя чувствовалось, что он хочет перейти к новой стадии отношений с Ларисой, но не знает, как это сделать. Теперь ей было понятно, почему его постоянно воспринимают как мужчину-друга.

Лариса сама была не против того, чтобы между ними возникло нечто большее, чем дружба. И решила помочь ему в этом. Она подсела к нему сама и легонько провела рукой по пуговицам его рубашки. Он поднял на нее удивленные глаза.

— Ты меня боишься? — спросила Лариса, переходя на «ты» и ломая тем самым барьер между ними.

— Нисколько… Просто ситуация такая немного непонятная, — смутился он.

И, ободренный поощряющим взглядом Ларисы, позволил своим рукам заскользить по ее блузке.

Все шло к тому, что ситуация из непонятной превратится в предельно ясную, однако этому воспрепятствовал телефонный звонок. Он раздался в тот момент, когда Абрамцев, преодолев наконец свои комплексы, взял Ларису за руку.

Как только прозвенела телефонная трель, Лариса вздохнула, секунду подумала и все же нажала на кнопку «On».

— Алло, вас слушают.

— Товарищ директор, у меня для вас важное сообщение, — затараторил голос в трубке.

И хотя звонившая не представилась, Лариса и так ее узнала по этому ненормальному, на ее взгляд, обращению к ней. На проводе была Ольга Ардабацкая.

— Можно я к вам приеду?

— Можно, только лучше не домой, а в ресторан, — вздохнула Лариса. — Я буду там через час.

Она повесила трубку и застыла в раздумье. Абрамцев тихо спросил:

— Что случилось?

— Пока не знаю, узнаю через час, — ответила Лариса. — Собираемся, я отвезу сначала вас, потом поеду на работу.

Абрамцев тяжело вздохнул и произнес сакраментальную фразу: «Эх, жизнь моя, иль ты приснилась мне?» Видимо, он был большим поклонником великого русского поэта Есенина, поскольку цитировал эту фразу постоянно, когда в жизни у него случались различного рода казусы…

…Ардабацкая влетела в кабинет Ларисы, как всегда, озабоченная и даже взъерошенная и с порога затараторила:

— Арина снова в опасности! Она получила угрожающее письмо!

Сидевший в это время в кабинете Котовой администратор ресторана Городов, человек угрюмый и скептически настроенный, воззрился на нее как на чудо природы. Лариса сделала ему знак, чтобы он ушел. Он повиновался, старательно обходя по пути Ардабацкую.

— Что за угрожающие письма, Оля? От кого? — спокойно спросила Лариса, когда Ардабацкая присела рядом с ней и закурила.

— От Лохмана, конечно же… Они снова поссорились, потому что она… Ну, короче, снова не дала ему.

— Веская причина, — съехидничала Лариса. — И что же пишет наш сексуально озабоченный приятель?

— Вот, полюбуйтесь! — Ардабацкая вытащила из кармана джинсов листок, на котором был отпечатан текст.

«Арина Васильевна! Неужели вы до сих пор не поняли, что я не собираюсь с вами общаться на ваших условиях? Неужели вы считаете, что я буду терпеть эту абсурдную ситуацию? Короче, между нами все кончено! А если вы еще раз явитесь ко мне и будете снова морочить мне голову вашей идиотской концепцией женско-мужской дружбы, которой нет и быть не может, я спущу вас с лестницы! А если и это не возымеет действия, то приму более крутые меры. Как вы знаете, я не бросаю слов на ветер… Вы в этом имели возможность убедиться в последнее время два раза».

— Два раза! Представляете — два раза! Он практически признается в том, что изнасиловал ее и взорвал Фомина! — возбужденно выкрикнула Ардабацкая.

— Ну, насчет первого я уже слышала от самой Арины — она призналась в том, что сама изнасиловала несчастного Лохмана. А насчет второго — из этого письма абсолютно не ясно, что речь идет о взрыве.

Лариса скептически посмотрела на Ардабацкую.

— Кроме того, кто вам сказал, что письмо от Лохмана? Подписи, по-моему, здесь нет.

— А кто же еще? Кто еще мог написать такое?

— Не знаю, — честно ответила Лариса. — Но обязательно выясню.

— Черт, и, как назло, Валерьяновны нет в городе, — всплеснула руками Ардабацкая.

— А где она?

— Уехала позавчера на недельку в Сочи, отдохнуть от всего, что на нее здесь навалилось. Пускай развеется, бедная… — Ардабацкая картинно вздохнула. — И нам с Ариной лучше. Я вот кавалера себе завела — без Валерьяновны могу привести его к себе и спокойно пожить… А то при ней вообще невозможна никакая личная жизнь.

— Она что, такая строгая? Держит вас в ежовых рукавицах нравственности? — удивилась Лариса.

— Да, — еще раз вздохнула Ольга. — Она же у нас главная, платит за квартиру, против нее не попрешь.

— Оля, а почему, кстати сказать, она не купит себе свою квартиру? — неожиданно спросила Лариса. — При ее-то доходах она могла позволить себе это сделать… А получается, что развела, грубо говоря, шалман, живет с подругами вместо того, чтобы построить свой дом.

— А нам так веселее… — с вызовом ответила Ольга.

— Куда уж веселее, — съехидничала Лариса, показав глазами на записку от Лохмана. — Как, кстати, на это все среагировала сама Арина?

— Да вы знаете, спокойно как-то, — растерянно отозвалась Ольга. — А я вот спокойно не могу, меня всю дрожь исколотила!

— Ты не беспокойся, лучше выпей и поешь, — тоном доброй мамы сказала Лариса. — Я сейчас организую.

— Это я всегда пожалуйста, — с радостью согласилась Ардабацкая.

— Вот и отлично.

Лариса нажала на кнопку селектора, и через минуту на пороге ее кабинета появился администратор Городов.

— Дмитрий Степанович, распорядись, пожалуйста, чтобы даме приготовили обед, и поставь бутылочку сухого вина.

— Лучше крепленого, товарищ директор! — Ардабацкая посмотрела на Ларису невинными глазами.

— Крепленого, — повторила Лариса просьбу Ольги для Городова. — И вообще дайте то, что она хочет. А я сейчас уезжаю по делам.

— Лариса Викторовна, мы же не закончили с вами наш разговор, — начал было Городов.

— Я же сказала — уезжаю по делам, — отрезала Лариса. — И вообще, по-моему, сейчас нет таких проблем, которые ты не в состоянии был бы решить самостоятельно.

Она набрала номер телефона Абрамцева и договорилась с ним о срочной встрече, потом встала из-за стола, открыла шкаф, надела шубу и вышла из кабинета. Спустя час они вместе с Павлом уже подъезжали к дому, где жила Екатерина Удальцова.

— Я вообще-то первый раз принимаю участие в таких сомнительных мероприятиях, — скептически произнес Абрамцев, когда Лариса остановила машину.

— Ничего особенного, это только поначалу страшно, а потом привыкаешь, — попыталась успокоить его Лариса. — Ты понял, что надо делать?

— Да… — угрюмо сказал Абрамцев, доставая с заднего сиденья «Вольво» пакет, в котором находилась бутылка водки и закуска. — Стремно все равно как-то. Витек, как бы там ни было, а мой друг…

— Борис тоже был твоим другом, — возразила Лариса. — И, по-моему, ты должен быть заинтересован в том, чтобы узнать, кто его убил.

— Да-а… — еще раз протянул Абрамцев, скорчил кислую физиономию и вылез из машины.

По свету в окнах они выяснили, что Удальцова находится дома, и, следовательно, не должно было быть никаких осложнений в осуществлении задуманного Ларисой плана. Ждала она, однако, довольно долго — где-то часа два с половиной.

Наконец на улице появился Абрамцев, который мрачно заявил:

— Путь свободен, можно начинать.

Лариса вместе с ним поднялась в квартиру Удальцовой. На кухне, которая, по словам импульсивной Кати, совсем недавно было заряжена отрицательной энергетикой, на столе стояла почти выпитая бутылка водки и была свалена куча снеди. Всего лишь вчера отмечали девять дней со дня смерти Фомина. Павел не смог вчера присутствовать, поэтому легко нашел предлог, чтобы посидеть с Удальцовой и почтить память ее мужа.

Однако он преследовал свои цели — во время трапезы он подлил в рюмку хозяйки дома снотворное. Оно подействовало через два часа, и к моменту появления в квартире Ларисы Катя спала в гостиной на диване.

— Я сам отнес ее туда, — сказал Абрамцев. — Вообще она очень сильно нервничала, было видно, что ее что-то очень тревожит. Словно груз какой-то непосильный на душе лежит…