Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

Бреннон взглянул на другую сторону улицы. Там была аптека, несколько лавок с неаппетитной едой, тянулись заборы, закрывающие склады; от Тейнор–крик ответвлялось несколько узких тупичков и переулков. В одном из них напали на Пегги.

— В этих трех подъездах живет кто–нибудь из твоего списка?

Бирн сверился с блокнотом.

— Да. Семеро подходящих под описание мужчин.

— Из этих окон самый лучший обзор. Недалеко от переулка, куда затащили Пегги.

Он остановился перед домом номер пять. Две дюжины полицейских рассредоточились вдоль улицы, еще по двое перекрыли оба ее конца.

— Начнем отсюда.

Бирн кашлянул.

— Сэр, надеюсь, вы понимаете, что это очень шаткое предположение. У маньяка мог быть десяток других причин, чтобы напасть на мисс Шеридан именно здесь.

— Например, каких?

Бирн затруднился сходу их перечислить, но нашел другую отговорку:

— Он вряд ли станет держать здесь похищенную девушку и тем более — мистера Лонгсдейла.

— Да, — согласился Бреннон, — но чем меньше мы оставим нор этой крысе, тем лучше.

Он поднялся на крыльцо и взялся за дверной молоток. Бирн задержал его руку, прежде чем Натан постучал.

— Сэр, вы уверены, что мы готовы его встретить?

Бреннон отпустил молоток. Детектив был прав. Если маньяк смог свалить даже Лонгсдейла, то что уж говорить о них, простых смертных?

— Позвольте мне, сэр, — Бирн мягко оттеснил комиссара от двери. — Если он в вас вцепится, то совсем худо будет. И это… бейте так, чтоб сразу вырубить, если что.

Бреннон кивнул, поднял воротник пальто и спустился с крыльца. Однако, едва Бирн стукнул по табличке на двери, как Натан резко его окрикнул. Детектив обернулся. К комиссару спешил Финнел, и Бирн соскочил с крыльца. Финнел протянул комиссару записку. Натан развернул ее и узнал почерк Галлахера.

«Допросил рабочего, — писал детектив. — Зовут Мэтт Дейтон, адрес Хонор–сквер, три. Ничего не помнит, кроме того, что вышел с женой прогуляться по торговым рядам в поисках снеди к ужину. Там к ним кто–то подошел, и все — как отрезало. Пришел в себя уже у нас. Его жену Энн парни поймали в Сент–Роз — она несколько часов бродила там кругами. Пусть ваш второй консультант на них посмотрит — вдруг выудит чего?»

Бреннон фыркнул так, что полицейские на него оглянулись. Второй консультант, как же! Черта с два, клятый пироман приносил пользу только по желанию своей мятущейся, капризной души, и Натан был уверен, что если Галлахер оторвет Редферна от его амулета сейчас, то узнает разве что с десяток доселе неизвестных ругательств.

«А то и превратится в какую–нибудь хрень», — мрачно подумал Натан, прикинув предел возможностей Редферна. Тот, говоря откровенно, человеком не выглядел. Вел себя, во всяком случае, хуже фэйри из деревенских баек.

— Скажи, что нельзя, — велел Фаррелу комиссар. — Второй занят. Что у Галлахера со свидетелями?

— Передал, что глухо, сэр. Трое, которые видели карету, дали письменные показания. Вот описания кареты, лошадей и возницы. Двайер все еще прочесывает разрушенный квартал, но пока там пусто, сэр.

— Кинтагел, — сказал Натан, невольно вспомнив, что увидел там двадцать лет назад, после артобстрела, — недурное место, чтобы спрятать и девушку, и консультанта.

Но что–то мешало запрыгать от радости и помчаться туда спасать несчастных жертв. Уж больно просто все вышло. Конечно, маньяк не мог знать, что Пегги взбредет в голову проследить за Лонгсдейлом, но Кинтагел, черт возьми, прямо посреди города! Вокруг уйма жилых домов и стада горожан. Там, в конце концов, монастырь под боком — неужели маньяк решится устраивать кровавые ритуалы там, где ему в любой момент могут помешать? До этого он тщательно скрывался, оставляя лишь трупы.

— Поедем туда, сэр? — спросил Бирн. Невозможно затащить в жилой дом двоих пленников незаметно. Но все же… все же…

— Возвращайся к Галлахеру, — приказал Финнелу комиссар. — Пусть ждет результатов от Двайера. Дейтонов вручить Рейдену для допроса. Усек? Давай рысью, нога здесь, нога там.

— А мы, сэр? — спросил Бирн.

— А мы постучимся в двери, — процедил Натан. — Помните: этот паразит не может удержать больше троих за раз. Как только кто–то начнет вести себя странно — табуреткой по голове, скрутить и в карету. Даже если это буду я сам. Все, ходу.

Никто из домоправителей не обрадовался визиту полиции, даже ордер на обыск всего, что только можно, не поправил их настроения. Один из управлющих послал мальчишку к владельцу домов, но сейчас комиссара это не волновало. В конце концов, если владелец сам явится для допроса, это только облегчит трудную полицейскую жизнь.

В каждом доме было три подъезда по пять этажей. На пятом, мансардном, ютились самые бедные, на первом одну квартиру занимал домоправитель, там были его кабинет и приемная. Бирн тут же наложил лапу на все книги учета и бухгалтерские бумажки. Полицейские разбились на пары и принялись методично обходить квартиру за квартирой. Комиссар поймал управляющего домом номер пять и велел предоставить ключи от трех квартир, в которых обитали невысокие, худощавые мужчины, заселившиеся в последние полгода. Кликнув Келли и Хьюза, Натан поднялся на третий этаж и начал обход подозреваемых. Что–то заставило его искать именно здесь, а не мчаться сломя голову в Кинтагел, но Бреннон пока еще не мог сказать — что.

Когда Натан вышел из первой квартиры под испепеляющим взором тощего банковского клерка, к нему поднялся Бирн. С ним шел один из полицейских, обыскивающих второй этаж; позади плелся полный возмущения домоправитель.

— Сэр, там в восьмом номере чего–то такое, — сказал Кейн. — Гляньте, что ли.

Бирн протянул комиссару книгу учета жильцов. В квартиру номер восемь десять недель назад въехал некий Марк Стилтон. Количество чемоданов и коробок, которые привез с собой одинокий мужчина, поражало воображение.

— Он их потом вывез, — брюзгливо сказал домоправитель. — Они занимали место и раздражали жильцов, и мы предоставили ему квартиру с условием, что он не станет хранить здесь свои короба.

Номер восемь был небольшой квартирой из трех комнаток. Одна, самая маленькая, отведена под спальню, другая, побольше — под гостиную, а третью жилец мог обставить по своему вкусу. А вкус у мистера Стилтона был дюже странный.

На первый взгляд, это была уютная скромная библиотека, уставленная необычными сувенирами, с окнами, выходящими на Тейнор–крик, почти точно на аптеку. Странность не бросалась в глаза, но стоило внимательно всмотреться в эти сувениры, прочесть названия книг, а также сдвинуть ковер и взглянуть на правильной формы многоугольник на полу, заполненный символами и словами на неизвестном языке…

У домопровителя при виде многоугольника едва не приключился удар.

— Паркет! — возопил страж чистоты и порядка. — Вы только поглядите, что он сделал с паркетом! Он… он вырезал эту дрянь прямо на дереве! Да еще так глубоко! Я вычту с него за укладку нового паркета! — тут взор управляющего пал на стену. — О Боже! Он закрасил обои белой краской!

— Ни черта себе, — пробормотал Бирн, разглядывая коллецию черепов на полке. На них были нанесены метки с подписями «Мышцы», «Кожа», «Хрящи». В стеллаже Кейн нашел и показал комиссару несколько наборов хирургических инструментов. Выкрасив стены в белый, жилец углем писал на них формулы, набрасывал схематичные изображения скелетов, рук, ног, мышечных каркасов. В углу в банке горкой лежали стеклянные глаза, в ящике на окне Бреннон обнаружил набор восковых ушей. Книги же делились на две части — труды по анатомии и физиологии и некие трактаты на латыни и прочих незнакомых комиссару языках.

— Можешь прочесть?

Бирн хмуро уставился на толстый том, который лежал на столике у кресла. Детектив успел проучиться год на юридическом факультете, еще до революции. Может, скудные остатки латыни еще задержались в его памяти?

— Что–то про смерть. Мертвые… Necromorphia… мертвые формы… или изменения мертвых?

— Ясно. Вот мы и нашли его гнездышко.