Театр мира. История картографии - Томас Рейнертсен Берг

В 1717 году, спустя почти сто лет после экспедиции Мунка, британский исследователь Джеймс Найт достиг места его зимовки, где обнаружил неглубокие могилы и разбросанные повсюду кости – «откровение о том, что нас ждет, если мы не позаботимся о запасах до наступления зимы <…> Я молюсь, чтобы Господь сохранил и защитил нас». Позднее, во время очередной экспедиции на дальний север, Найт бесследно исчез.

Русские исследовали покорили территории на севере и востоке Евразии. В 1648 году экспедиция, возглавляемая казаком Семёном Дежнёвым, вышла к северной части Тихого океана, которую через 128 лет назовут Беринговым проливом, оказавшимся подлинным проливом Аниан между Азией и Америкой.

Витус Беринг, датчанин, был капитаном первого ранга русского флота. После того как в конце 1720-х годов он достиг Дальнего Востока, вплоть до Камчатки и северной части Тихого океана, императрица Анна Иоанновна в 1731 году поручила ему нанести на карту всё северное побережье России. Три года спустя четыре группы исследователей начали картографирование назначенных им участков. Выполнение этой масштабной задачи было сопряжено с преодолением тяжелейших испытаний ледовыми торосами, морозом, цингой, непроходимыми дорогами. Множество офицеров было разжаловано в рядовые, прежде чем работы завершились в 1741 году.

Четвертого июня того же года Беринг отбыл с Камчатки на двух кораблях, отправившись на восток исследовать просторы океана. Экспедиция добралась до северо-западного побережья Америки – территории, совершенно неизвестной в то время европейцам, причем до такой степени, что, когда Джонатан Свифт в своих воображаемых Путешествиях Гулливера, написанных в 1726 году, поместил там огромный полуостров Бробдингнег, никто в нем не усомнился. Беринг и его спутники нанесли на карту острова к югу и западу от побережья Аляски.

Российские власти решили держать данные экспедиции Беринга в тайне. Но удалось это лишь отчасти. В 1747 году французский картограф Жозеф-Николя Делиль, работавший в Санкт-Петербургской академии наук, вернулся на родину, забрав с собой карты и документы экспедиции Беринга. Он поделился добытыми сведениями с Филиппом Бюашем, известнейшим картографом Франции, и вместе они издали в 1752 году карту Северной Америки. На эту карту, однако, они нанесли ряд довольно сомнительных «открытий», сделанных в 1640 году испанцем Бартоломе де Фуэнте. По его словам, он добрался до 53 градуса северной широты, продвигаясь вдоль западного побережья Америки, и проник внутрь континента по реке, которую назвал Лос-Рейес, так далеко на восток, что в конце встретил корабль, шедший с восточного побережья. Очевидно, что внимание Делиля и Бюаша больше привлекла несуществующая система озер и рек, ведущих к Гудзонову заливу на востоке, нежели российские открытия на севере. Британские газеты приветствовали появление карты, показывавшей «кратчайший путь в Ост-Индию». В действительности же ни один европеец до Беринга ничего не знал о западном побережье Америки севернее 43 параллели.

В 1758 году Герхард Фридрих Миллер наконец-то издал в Санкт-Петербурге официальную карту, основанную на открытиях Беринга. Миллер также опубликовал открытое письмо, в котором критиковал Делиля и Бюаша, саркастично заметив, что «лучше опустить то, что еще неясно, и оставить белое пятно, пока будущие открытия не разрешат спор». На его карте северо-западная Америка почти полностью окрашена в белый цвет.

Джеймс Кук, английский капитан, который ходил по морям там, где картографы рисовали сушу, и находил сушу там, где они рисовали море, в 1774 году заинтересовался Северо-западным проходом, к которому его приманила карта северного района Тихого океана, на поверку оказавшаяся сугубо умозрительной. Карта нового северного архипелага, изданная профессором Санкт-Петербургской академии наук Якобом Штелиным, якобы основывалась на открытиях некоего лейтенанта российского флота. На этой карте Аляска представала не полуостровом, а островом, и между нею и американским континентом лежал пролив, выводивший прямо в Северный Ледовитый океан на 65 градусе северной широты.

На пути к этому проливу капитан Кук и его команда убедились, что американское побережье не уходит прямо на север, как на карте Штелина, а отклоняется на запад. В письме, датированном октябрем 1778 года, Кук сообщал: «Мы оказались у побережья, где приходилось обдумывать каждый шаг, где невозможно было положиться ни на одну из карт, ни современную, ни старую». В судовом журнале он помянул карту Штелина как «карту, на которой самый бестолковый из его бестолковых моряков постыдился бы поставить свое имя». Именно Кук дал название Берингову проливу, когда добрался до него. И там же он встретился с русским офицером, которого карта Штелина озадачила не менее, чем англичан.

Команда Кука сделала всё возможное, чтобы исправить ее недостатки. Благодаря хронометрам, секстантам и наблюдениям за положением Луны они произвели множество вычислений, для того чтобы установить координаты береговой линии. Карты, опубликованные в 1784 году, стали первыми, дававшими достаточно точное представление о северо-западе Америке. Но Северо-западный проход Кук так и не обнаружил. Корабли экспедиции наткнулись на непроходимые льды у Ледяного мыса к северо-востоку от Берингова пролива.

В это же время англичане хлопотали по другую сторону прохода. В 1747 году исследователь Генри Эллис писал: «Гудзонов залив я воспринимаю как своеобразный лабиринт, в который мы входим через Гудзонов пролив, и наша задача – выбраться из него с другой стороны…» Однако вышедшая в 1757 году Карта Гудзонова залива и пролива французского картографа Жака-Николя Беллена изрядно охладила пыл англичан. На ней в левом верхнем углу Беллен написал: «Англичане ищут проход в этих местах, но его там нет».

Британия приостановила экспедиции почти на двадцать лет, пока вела войну с Францией. Через три года после Ватерлоо и низложения Наполеона английское Адмиралтейство снарядило новые корабли на поиски прохода. Капитаны Джон Росс и Уильям Эдвард Парри получили наказ найти морской путь к западу от залива Баффина. Двадцать первого августа 1818 года они вошли в пролив Ланкастера – преддверие Северо-западного прохода, которое двести лет назад открыл, но не исследовал Баффин.

Настрой двух руководителей экспедиции разительно отличался: Росс был угрюм, в то время как Парри светился надеждой; Росс считал, что пролив Ланкастера на самом деле всего лишь залив, а Парри уже видел себя на западном побережье Америки. К сожалению, самым быстроходным кораблем командовал Росс. Во второй половине дня Тридцать первого августа, когда корабль Парри безнадежно отстал, а туман рассеялся, Росс вышел на палубу, чтобы осмотреться, и увидел «землю в конце залива, представлявшую собой длинную горную цепь». Он приказал обоим кораблям разворачиваться. И снова британцам не удалось найти Северо-западный проход.

Многих из его спутников это удивило: как мог Росс увидеть горную цепь там, где не было ничего, кроме водной глади? Не привиделась ли она ему, не был ли то арктический мираж? И почему он не посоветовался с другими офицерами? Парри так и не понял, почему они повернули обратно.

Россу пришлось объясняться перед публикой и Адмиралтейством. А Парри поручили возглавить новую экспедицию на север. Он подготовился к тому, что им придется зимовать во льдах, а значит, и столкнуться с цингой, поэтому запасся лимонным соком, солодовым экстрактом, квашеной капустой, уксусом