В лабиринте нереальностей. Книга вторая - Елена Кароль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чёрт!
Ну почему я не шеф? Он бы уже давно возглавил это мертвое воинство и шел на Столицу! Хотя... Интересно, он вменяем и у него план или его околдовали и он действительно влюблен в Якова?
Ужас...
— Вот. — Мы дошли чуть ли не до последней двери и царевич неприязненно ткнул в неё пальцем.
— Открывай, — моментально отбросив ненужные мысли куда подальше, я высокомерно вздернула подбородок и брезгливо поджала губы. — На этой двери столько микробов, что можно армию заразить. А я перед свадьбой болеть не планирую, зеленый цвет мне не к лицу.
— С-с-стерва...
Не знаю, показалось мне или он действительно это прошипел, я сильно не прислушивалась. Вместо этого всё мое внимание сосредоточилось на двери и пленнике камеры. Встав так, чтобы увидеть его первым, я замерла в шоке от увиденного.
— Федя... Феденька... — сморгнув несколько раз, потому что на глаза навернулись слёзы, с трудом удержалась от всхлипа. — Ах, ты мразь такая! Ты что с ним сделал??!
Удивленно икнув и даже забыв возмутиться на прозвучавшее оскорбление, царевич шагнул ближе и встал так, чтобы тоже видеть черта.
— Пф! Подумаешь... — прикованный к стене истощенный и избитый мальчишка в ободранной одежде показался царевичу незначительной мелочью и Акакий небрежно передернул плечами. — Он же нечисть. Что ему будет? Ик... На них всё, как на собаках заживает. И-и-ик... Дерьмо! Сними уже с меня про... ик! Лятье!
— Освободи Федю, — сжав свободную руку в кулак, я стиснула зубы так, что заболела челюсть. — Освободи и сними с него кандалы сейчас же, иначе прокляну до конца жизни!
— Не зарывайся! — Его ответный вопль наверное произвел бы на меня нужное впечатление, если бы в его конце он не икнул.
— Сам не зарывайся! Ты не имеешь никакого права пленять и удерживать моего черта! Да ты мне ещё компенсацию за моральный ущерб выплачивать будешь! — Не знаю, что на меня нашло, но я позабыла о страхе, да и вообще о чувстве самосохранения и налетела на мужчину, как фурия, начав тыкать пальцем ему в грудь и заставляя зайти в камеру. — Ты! Подлый! Эгоистичный! Самовлюбленный недоумок! Ты взял чужую вещь без спроса и едва не сломал! Да ты понимаешь вообще, что все мои драгоценности и платья у него в подпространственном кармане??! Да ты со мной ни в жизнь не расплатишься, если с ними хоть что-то случилось!!!
Я наступала и наступала, а царевич всё отступал. И продолжалось это четко до тех пор. Пока его спина не уперлась в каменную стену камеры и он тут же дернулся обратно.
— Да хватит уже! Степа... ик! Нида! Убери от меня эту истеричку!
— Не сметь меня трогать! — рявкнув уже на Степаниду, так что призрачная домовушка испуганно отшатнулась и сжалась, я гневно прорычала на Акакия: — Сию! Секунду! Снял! С Феди! Кандалы!!! Прокляну!
— Да как ты... — мужчина побледнел, затем пошел красными пятнами, но вместо того, чтобы выполнять мой приказ, он сжал руку в кулак и на нем начала скапливаться сила, а мои нервы сдали окончательно.
— Козел! Самый настоящий козел ты и никто другой! А раз козел в душе, так будь козлом и внешне!
Жуткая вспышка ослепила всех присутствующих и я не удержалась — завизжала, как сумасшедшая. Господи... Что происходит?
— Вашество... но... как же... ж...
— Бе-е-е??! Ик! Бе-е-е!!!
Что-то грузно свалилось к моим ногам, и над ним запричитала, заголосила домовушка, отпихнув меня к дальней стене.
Не удержавшись на ногах и от накатившей слабости уронив Михаила, я медленно сползла по стеночке, не в силах поверить в происходящее. Я прокляла... Я действительно его прокляла! Но я не хотела... так... Оно...
Оно само!
— Бесстыдница! Бессовестница! Безответственница!!! — Степанида зло зыркала в мою сторону, но подходить и мстить за своего обморочного царевича, который стал серым козлом, не торопилась. — Да как язык повернулся?!
— Легко, — буркнув себе под нос, потому что у самой не было ни слов, ни мыслей, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, кое-как взяла себя в руки и не надеясь лишь на свои силы, встала, придерживаясь за стенку. — Проклятие врать не будет — раз стал козлом, значит и душа у него такая — козлячья. И хватит голосить! Достаточно!
Грубо оборвав неприятные потусторонние подвывания, я снова сосредоточилась на основной задаче — освобождении своих друзей.
— Где ключи от кандалов?
— Нате! — рассержено, но при этом опасливо бросив в меня ключами, Степанида снова склонилась над копытным Акакием. — Голубчик, мой... Батюшки... Что творится, что творится...
Что-что... смена власти, вот что творится!
С ключами я возилась довольно долго — подбирала, мысленно материлась и, стискивая зубы, проворачивала заржавевшие ключи в точно таких же заржавевших замках. Специально что ли?!
Но к счастью и с этой проблемой я справилась. Правда извазюкалась вся и очередной ноготь сломала, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что Федя наконец был свободным.
— Вашество... — растроганный черт был ужасно ослаблен магическими оковами, но стоило последнему замку пасть, как он моментально приосанился и не обращая внимания на свой плачевный внешний вид, поклонился мне в пояс. — Спасительница.
— Федь... Федя, не надо. — А я вдруг вспомнила те слова, какие выкрикивала Акакию в лицо, когда наступала на него в гневе. Некрасивые слова. Нехорошие. — Как же я о тебе переживала!
Не удержавшись, всхлипнула и крепко обняла своего самого надежного и верного товарища. Друга. Настоящего друга.
— Ну-ну, вашество... — смутившись и откровенно нервничая, парнишка едва не рухнул под моим напором назад, но всё-таки устоял и аккуратно погладил меня по плечу. — Не плачьте. Хорошо же всё. И вообще, вы молодец. Ух, как его скрутили! Как в вас силушка-то выросла! Самого кощея проклясть. Это вам не шутки!
— Да? Правда? — не сильно понимая, сколько для этого надо силы, я нервно оглянулась на
