Рождение легиона - Gedzerath

Письмо прилетело само.

Опустившись рядом с нашим домом, оно медленно спланировало на крыльцо, где и осталось лежать, вертикально воткнувшись в снег, и лишь зеленый цвет сургучной печати позволил мне не пройти мимо неожиданного послания.

«Интересно, и зачем его втыкать в снег на крыльце, если перед домом, по древней традиции, о происхождении которой вряд ли подозревают эти разноцветные лошадки, есть почтовый ящик?»

– «Осторожнее, Скраппи! Это может быть опасно!» – нахмурившись, предупредила меня Дерпи. Пролетая мимо нашего дома, она весело окликнула меня, и, спланировав на крыльцо, заключила меня в долгие объятья, впрочем, быстро прервавшиеся, стоило лишь серой почтальонше заметить «неучтенное» письмо. Встав рядом со мной, она недоверчиво разглядывала странное послание, оставленное кем-то у моего порога – «Я не доверяю письмам, которые доставляют сами себя!».

– «Еще меньше, чем нарисованным маффинам?» – подколола я подругу. Мне показалось, или за прошедшее лето она заметно раздалась вширь?

– «Гораздо меньше!» – серьезно кивнула мне пегаска, уставившись на меня, умудряясь при этом разглядывать небо и землю своими косящими глазами. Хихикнув, я обняла довольно заулыбавшуюся подругу и принялась весело фыркать ей в нос, отчего та начала чихать и громко смеяться, привлекая к нам внимание пробегавших мимо пони. Это утро выдалось настолько хорошим, что всё на свете казалось мне бесконечно милым, и весело ржущие и махающие нам копытами, крыльями и хвостами соседи по городку лишь усиливали это ощущение. Никто не косился с ехидством или неодобрением на двух милующихся подруг, и, как мне казалось, ни в чьих глазах не вспыхивал огонь вожделения, тщательно скрываемый под маской ханжества и морализма. Объятья были просто объятьями, еще не превращенные различными извращенцами в символический, демонстративный акт, и, вдоволь насладившись «обнимашками», как называла их Пинки, мы вновь уставились на загадочный конверт.

– «Как ты думаешь, откуда он?»

– «Ног у него нет. Крыльев тоже» – глубокомысленно заявила Дерпи с таким видом, словно открывала доселе неведомый пони закон – «О ужас! Это восстание корреспонденции! Теперь письма будут доставлять себя сами!»

– «Думаешь?» – усомнилась я, поднимая со снега конверт. Несмотря на проведенное на улице время, он выглядел донельзя официально, даже и без зеленой печати, которую я так и не смогла опознать, несмотря на то, что какое-то время проработала в понивилльском почтовом отделении, подменяя больную подругу – «А что, если его кто-то принес? Вот, смотри, какой странный цвет у этого сургуча».

– «Маловероятно! Кому могло бы понадобиться подкидывать письмо, если его можно послать по почте? Не-ет, это заговор, заговор писем!» – с крайне озабоченным видом провозгласила Хувз, поднимаясь над моей головой и начиная беспокойно оглядываться по сторонам, хватаясь за свою матерчатую сумку с изображением письма с крылышками – «Спасайся кто может!»

– «Эй, я не думаю, что стоит так вот сразу начинать паниковать, Дерпи… Дерпи?» – я удивленно уставилась вслед рванувшемуся прочь соломенно-желтому хвосту, и лишь покачала головой, заметив понимающие усмешки на мордах случайных прохожих. Похоже, подруга оправилась настолько, что вновь принялась радовать окружающих своими странными выходками.

«Или же это очередной виток ее странной болезни» – осадила я себя, вспомнив о странном паразите, которого она посчитала неким «поньским краком», и положив себе внимательнее осмотреть серую пегаску – «Если это так, то я употреблю все свое влияние для того, чтобы затолкать ее к «Крылатым целителям», где, по слухам, она уже наблюдалась в связи с беременностью и после того странного теракта, в котором погиб ее партнер. Пусть даже они ее и не вылечат, но, по крайней мере, там она будет под наблюдением, да и всяко поближе ко мне… Хотя что мне тогда делать с Динки? Да-а, загадка. Ладно, если что – пристрою у себя, или кого-нибудь из своих бездельников отправлю на почту. Подумаем…»

Уже привычно повздыхав над конвертом, словно над покойником, я присела на очищенную кем-то от снега лавочку и принялась распечатывать письмо. Странную печать с изображением большой литеры «С» мне сохранить не удалось – зеленый сургуч стал ломким, пролежав на морозе, и попросту сломался, раскрошившись от первого же рывка. Надписей на конверте не было, сам он тоже ничем не пах, да и на вкус…

– «Ха-ха-ха! А я говорила, что она становится такой же странной, как Дэрпи!» – раздался над моим ухом знакомый смех. Оглянувшись, я обнаружила радужный хвост, колыхавшийся у меня за спиной – «Как дела у пузатых облачков?»

– «Привет, Дэш» – несколько насторожившись, откликнулась я, с подозрением глядя то на нее, то на приземлившуюся рядом, желтую пегаску – «Привет, Флаттершай. Какими судьбами, и причем тут какие-то облака?»

– «Была бы ты клаудсдейловской пегаской – уже собирала бы вещички на юг» – фыркнула голубая, в то время как пристроившаяся ко мне розовогривая подруга вновь начала поглаживать мои бока и живот. Прищурившись, Рэйнбоу внимательно оглядела меня с головы до ног, после чего внезапно выдала такое, отчего я чуть не подпрыгнула на лавке – «Что, очень хорошо было, да?»

– «Эмммм… Не понимаю, о чем ты говоришь» – попыталась было отмазаться я, беспокойно заерзав на скамейке и даже попытавшись было переползти через Флаттершай, чтобы оказаться подальше от ехидно глядевшей на меня радужногривой язвы, раздираемая одновременно смущением и любопытством, вызванным неприкрытой завистью в голосе пегаски – «И… И вообще, откуда ты узнала? Нет-нет, я ничего не признаю, все это враки, слышишь? Я просто, ради интереса спросила!»

– «Ага-ааааа! То-то ты просто светишься от удовольствия, словно наряженная елка!»

– «Дэши, не смущай, пожалуйста, Скраппи» – попросила Флаттершай, зачем-то обнимая мой животик. Конечно, я бы ожидала от этой тихони проявления столь ярко выраженных, материнских инстинктов, но честно говоря, в глубине души, у меня уже шевелился червячок какого-то нехорошего, тщательно скрываемого и подавляемого подозрения. О чем-то вздохнув, пегаска вскинула голову, и вместе с Дэш выжидающе уставилась на меня.

– «Чего?!» – два взгляда, устремленных на меня, заставляли мурашки между моих лопаток прекратить междоусобицу за обладание искусанным загривком и устремиться куда-то в сторону хвоста – «Я вновь ляпнула что-то не то? Или вы прочитали эти газеты? Так ведь враки все, слышите? Швайнише гнусенбрехен!»

– «Ух-хахахахахахаха!» – первой не выдержала Дэш. Забыв от смеха, что пегасам хотя бы иногда необходимо махать своими крыльями, голубая, как небо, пегаска кувыркнулась прямиком в сугроб за лавочкой, с вершины которого продолжила заливаться громким смехом.