Библиологический словарь - протоиерей Александр Мень

В своих комментариях ученый частично опирался на труды Л.Валлы (см. ст. Ренессансная библеистика), выступавшего против *схоластической ср. — век. экзегезы, к–рая толковала Библию лишь по лат. переводу (коммент. Валлы Э.Р. издал в 1505). Э.Р. язвительно высмеивал *фигуризм ср. — век. богословов, их злоупотребление методом *типологического толкования Библии и тенденцию искать в Писании того, чего там нет. Отвергая *вербализм, Э.Р. отдавал предпочтение *аллегорическому методу, хотя использовал его гл. обр. для выявления *тропологического смысла Писания. Чтобы избежать при этом произвола, нередко свойственного аллегоризму, Э.Р. стремился тщательно исследовать библ. *символы и способы их употребления («Ведь Божественный Дух имеет Свой язык и Свои образы»). Напр., в Библии часто встречаются образы воды, источника, колодца, что, согласно Э.Р., указывает на истину, к–рая скрывается под «внешним словом», подобно воде, текущей в «артериях земли». Впрочем, ученый был далек от мысли считать истины Свящ. Писания чем–то эсотерическим, доступным лишь для узкого круга избранных. Нет особой касты людей, утверждал он, к–рой принадлежит исключит. право интерпретации Библии. Как каждый может с помощью Божьей стать благочестивым, так и каждый может стать богословом, если имеет чистое сердце и ясный разум. Лучшими руководителями в этом деле являются отцы Церкви. Но у них нет полного единства взглядов, и поэтому пользоваться ими следует избирательно. «Из толкователей Священного Писания, — советовал Э.Р., — более всего выбирай тех, кто дальше всего отходит от буквы. После Павла таковы прежде всего Ориген, Амвросий, Иероним, Августин. Ведь я вижу, что новейшие теологи весьма охотно цепляются за буквы и затрачивают больше труда на всякие хитрые тонкости, чем на раскрытие тайн, — словно Павел в действительности не говорил, что наш закон — духовен». У св. отцов Э.Р. заимствовал мысль о полезности для экзегезы изучения различных наук и древней лит–ры. Являясь возродителем святоотеч. *текстуальной критики, работая над уточнением первонач. свящ. текста, Э.Р. считал, что сущность Писания остается неприкосновенной. «Нет, — писал он, — ни одного человеческого учения, не испорченного какой–либо чернотой ошибок; только учение Христово совершенно белоснежно и чисто». Он называл евангел. учение «философией Христа», основой к–рой считал *этику. Ей, в частн., Э.Р. посвятил свой назидательный трактат «Оружие христианского воина» (1503; рус. пер. в его кн.: Филос. произведения, М., 1986). Трактат построен на метафорическом описании жизни верующего у ап.Павла (Рим 13:12; Еф 6:10–17).

Э.Р. не осуществил перевода библ. книг на к. — л. из народных языков, но способствовал осознанию необходимости подобных переводов.

Тем самым он проложил путь для переводов, осуществленных деятелями *Реформации.

 Орега omnia, t.1–4, Amsterdam, 1969–73; в рус. пер.: Жалоба мира, в кн.: Трактаты о вечном мире, М., 1963; Разговоры запросто, М., 1969; Стихотворения, М., 1983; Философские произведения, М., 1986.

 Г о р ф у н к е л ь А.Х., Философия эпохи Возрождения, М., 1980; Г р и г о р ь е в а И.Л., Античные источники антропологич. представлений Э.Р., в кн.: Античное наследие в культуре Возрождения, М., 1984; М а р к и ш С., Никому не уступлю! Рассказы об Эразме из Роттердама, M., 1966; e г о ж е, Знакомство с Эразмом из Роттердама, М., 1971; е г о ж е, Э.Р., КЛЭ, т.8; О с и н о в с к и й И.Н., Э.Р. и Мартин Дорп, в кн.: Культура и обществ. мысль, М., 1988; П у з и н о И., Значение диалога Эразма «Ciceronianus», ЖМНП, 1913, № 11; С м и р и н М.М., Э.Р. и реформационное движение в Германии, М., 1978; С у б б о т и н А.Л., Наследие Эразма, в кн.: От Э.Р. до Бертрана Рассела, М., 1969; Ц в е й г С., Триумф и трагедия Э.Р., М., 1977; Э.Р. и его время, М., 1989; ЭСБЕ, т.40а; Н о l е с z e k Н., Нumanistische Bibelphilologie als Reformproblem bei Еrаsmus von Rotterdam, Thomas More and William Tyndale, Leiden, 1975; проч. иностр. библиогр. см. в Enc.Kat., t. 4, s.1062.

ЭРНЕСТИ

(Ernesti) Иоганн Август (1707–81), нем. лютеранский богослов, филолог, библеист. Род. в Тюрингии. Первоначально посвятил себя классич. филологии, курс к–рой вел в Лейпцигском ун–те. В 1759 перешел на каф. богословия. Хотя Э. во многом был близок к идеям *рационализма в библеистике, он не отрицал *боговдохновенности Свящ. Писания. В своей гл. исагогич. работе он утверждал, что все *противоречия библейские либо мнимые, либо произошли от ошибок переписчиков. В библеистику Э. вошел как ученый, перенесший в науку о Свящ. Писании историко–филологич. методы, заимствованные им из науки об *античности. Будучи протестантом, он считал Библию единств. источником вероучения и настаивал, чтобы *экзегетика была непредвзятой и искала в тексте прямой историч. смысл. Согласно Э.,

библ. *богословие должно строиться с учетом многозначной *семантики Писания.

 Institutio interpretis Novi Testamenti ad usus lectionum, Lpz., 1765.

 *М у р е т о в М.Д., Протестантское богословие до появления Штраусовой «Жизни Иисуса», Серг. Пос., 1894; Enc.Kat., t.4, s.1093; ОDСС, р.468; RGG, Bd.2, S.600.

ЭСТЕТИКА БИБЛЕЙСКАЯ

(от греч. a«shtikТj чувственно воспринимаемый), учение Свящ. Писания о красоте и о художеств. творчестве человека.

Изучение библ. Э. началось в *святоотеч. период и связано с анализом художеств. особенностей свящ. текста (*Ориген, блж.*Августин, блж.*Иероним и др.). Этот анализ был необходим прежде всего для работы над переводами Библии, к–рые требовали сопоставления евр., греч. и лат. *поэтики. Кроме того, св. отцы рассматривали и саму идею прекрасного, толкуя Э. в свете платонизма и неоплатонизма. Хотя работа в этом направлении не прерывалась на всем протяжении Средних веков, она получила сильный импульс с возникновением *ренессансной библеистики. Дальнейшее развитие библ. Э. многим обязано *Гердеру, к–рый оказал большое влияние на всю эту область *библиологии. В 19 в. важной вехой на пути к пониманию библ. Э. явилась книга *Шатобриана «Дух христианства». Значит. роль в истории новейшей Э. сыграло изучение лит. *жанров Библии (*Гункель и др.), а также сравнительное литературоведение, сопоставлявшее поэтику Писания с поэтикой *Древнего Востока и *античности (*Мовинкель, *Франк–Каменецкий, *Дьяконов, *Аверинцев). Общими проблемами библ. Э. занимались в России *Якимов, *Олесницкий А., прот.*Елеонский Н. и др.

Образ мироздания и человека в библ. Э. Писание учит, что Бог — Первопричина красоты Вселенной. Его С л о в о и Его П р е м у д р о с т ь являются источником «мудрого устроения» твари. Звезды, облака, растения, животные, человек запечатлели в себе творческую Мысль Создателя. В Притч 8:30 Премудрость Господня называет Себя

«художницей», или «строительницей» (евр. амон). «Она прекраснее солнца, — говорит др. библ. писатель, — и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом она выше'» (Прем 7:29). A свет считался первенцем мироздания, отблеском неизреченного Божественного Света, отраженного в Премудрости. В Кн.Иова даны величеств. картины природы, сложность и совершенство к–рой проистекают из Премудрости Бога (28; 38–41). Эта мысль находит развитие у aп.Павла. «Вечная сила Его и Божество, — говорит он, — от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим 1:20).

Подобным же образом и внебибл. религии усматривали в царстве богов архетипы бытия земного. Однако здесь было и существенное различие. Для древневост. и антич. человека природа являлась законченным, статичным целым, отображающим неподвижность Вечности. В частн., храмы Египта и Вавилона, их архитектура, искусства, обряды были призваны воспроизводить вневременные божественно–космич. первообразы. Поскольку природа в мифопоэтич. сознании была неотделима от божественного бытия, искусство стремилось включить человека в эту неизменную структуру. Творчество, жизнь и труд людей рассматривались как модель, зеркало устойчивого иерархич. порядка Вселенной.

Библ. понятие о Вселенной (евр. олáм) было неск. иным. Если античный идеал красоты — это стройная завершенность, то согласно Библии в природе прекрасно все, что исполнено жизни и движения. Мир есть становление, путь, устремленность к совершенству как к ц е л и. Именно цель придает смысл всей Вселенной. «Греческий «космос» покоится в пространстве, обнаруживая присущую ему м е р у; библейский «олам» движется во времени, устремляясь к преходящему его пределы с м ы с л у… Вот почему поэтика Библии — это поэтика притчи, не оставляющая места ни для чего похожего на эллинскую «пластичность»: природа и вещи должны упоминаться лишь по ходу действия и по связи со смыслом действия, никогда не становясь объектами самоцельного описания, выражающего бескорыстно–отрешенную радость глаз; люди же предстают не как объекты художнического наблюдения, но как субъекты выбора и действия» (*Аверинцев).

Хотя свящ. писатели признают «добротность», красоту космического строя, но этот строй есть переменная величина, динамический поток, зарождающийся в творческом акте и текущий навстречу таинственному «новому творению». Такое восприятие мира определяет и характер Э. Она подчинена идее Божественного Домостроительства, благодаря к–рой общее, смысловое, господствует в Библии над частным. В Писании фактически нет ни законченных пейзажей, ни портретов. Описаниям нередко свойственны «экспрессивные поэтические образы, не поддающиеся визуально–пластическому воплощению» (В.Бычков).