Эта короткая счастливая жизнь - Виталий Вавикин

То, как она вела себя за камерой, совершенно не волновало Брюстера, хотя, с распущенными волосами и сигаретой в руке, утратив очарование кинематографической невинности, она, возможно, могла покорить сердце любого режиссёра или сценариста.

Наблюдая за её лёгким флиртом, Брюстер молчал до тех пор, пока не появилась возможность конфликта между режиссёром Ябрилом Чезаре и сценаристом Карлом Сюзереном.

Разрешить проблему удалось, вызвав к себе Софи Олуэл и предложив ей повышение зарплаты в обмен на внезапное охлаждение её чувств ко всему, что не касается удачного завершения фильма.

Короткими вечерами Стефани рассказывала Брюстеру о том, как продвигаются съёмки картины Тони Вулкейпа. Он слушал внимательно, не скрывая интереса, и вносил, через Буккера предложения Вулкейпу, согласно пожеланиям Стефани, если, конечно, они были рациональными и логичными.

Второй актёр – Ксавьер Джатни, планировавший, что главной героиней будет Сантия Мечелотта, с которой они снимались в предыдущей картине, так и не смирился с заменой героини, и Брюстер, без особого угрызения совести, посоветовал Стефани сблизиться с Джатни, насколько это будет возможным.

Вначале Стефани возмутилась, но после, выслушав все за и против, решила, что лёгкий флирт не принесёт никакого вреда.

В итальянском ресторане, где у них состоялся интимный ужин, Ксавьер Джатни предстал перед Стефани в совершенно ином обличье, произведя впечатление талантливого актёра и хорошего друга. Он отказался признать свою близкую связь с Сантией Мечелоттой, на которую намекал Стефани Брюстер, но, узнав, что она обязательно получит одну из главных ролей в следующем фильме Ябрила Чезаре, смягчился и попросил у Стефани прощения, за своё последнее поведение.

С этого дня обстановка на съёмочной площадке стала более дружной, а Стефани и Джатни ужинали ещё трижды, став добрыми друзьями, которые обязаны быть возлюбленными на экране. Возможно, их дружба могла бы зайти и дальше, но точку в сближении поставил звонок Фелиции, в котором она сообщала о смерти отца в Хайфилдс.

Бросив съёмки, Стефани, не колеблясь, выехала в родной город, чтобы успеть на похороны. Она не обещала приехать через пару дней. Не просила понять её.

Тони Вулкейп схватился за голову и спешно попытался переписать сценарий, чтобы не заморозить съёмки. На помощь ему пришёл Карл Сюзерен, спешно переброшенный со съёмок фильма Ябрила Чезаре, которому Брюстер пообещал удвоить гонорар, если удастся сохранить главную роль за Стефани, не испортив фильм, и, конечно, не допустив простоев.

По дороге в Хайфилдс Стефани трижды звонила сестре и пыталась уговорить приехать на похороны.

– Нет, Стефани. Нет, – голос Фелиции был твёрд и не допускал сомнений. Она говорила о поездке в Европу. Говорила, что не может отказать Олдвику, да и дома её всё равно никто не ждёт.

– А как же мать? – Стефани чувствовала, как гнев заливает её лицо красными пятнами. – Думаешь, мы не нужны ей? Думаешь, сейчас она не захочет увидеть своих дочерей рядом?

– Я не могу, – настырно повторила Фелиция. – Сама знаешь, что представляет собой мой муж, если не следить за ним. Представляешь, что будет, если отправить его в Европу одного? Да он не вернётся оттуда в ближайший год, а если и вернётся, то привезёт за собой столько юбок, что отбоя от них не будет.

– Твой отец умер!

– Мой отец не написал мне ни одного письма. Не приехал на свадьбу. Не захотел стать крёстным моей дочери. Так почему я должна отказываться от того, что имею, ради того, чтобы проводить его в последний путь? Нет, Стефани. Твоего присутствия будет достаточно, – Фелиция ещё что-то хотела сказать, но сестра уже повесила трубку.

Больше Стефани не звонила сестре. Она приехала в Хайфилдс ранним утром, едва не опоздав на похороны.

Мать, постаревшая, но твёрдая в своём решении не плакать, увидела её, и стена, которую она воздвигла в день смерти мужа, рухнула, залив щёки блестящими слезами.

Стефани подошла к ней и, обняв, прижала к груди, без слов прощая все обиды. Простила она и Фрэнка – своего первого мужчину, оставившего её в трудный момент. Не хотела сначала прощать, но не смогла сохранить обиду, увидев его с супругой и парой золотоволосых сыновей.

Стефани долго приглядывалась к Джени Кьюби, его жене, но, убедившись, что супруг ничего не рассказал ей о прошлой связи, сменила гнев на милость и даже приняла предложение Фрэнка прийти на обед в его дом.

Более часа они провели с ним наедине, но так и не обмолвились о том, что произошло, когда она уехала в Чикаго.

С матерью Стефани держалась сдержанно и тщательно выбирала то, что можно рассказать ей. Жизнь сестры в Чикаго, и после, в Нью-Йорке она осветлила, отбросив десятки нелицеприятных подробностей, но так и не смогла оправдать её в грустных материнских глазах. Чернокожий ребёнок неизбежно оставался тем пятном, умолчать о котором невозможно, и невозможно оправдать. Если бы Фелиция приехала на похороны, то, может, и заслужила если не прощение, то возможность оправдаться лично, но она не приехала.

Мать снова расплакалась, услышав о поездке Фелиции в Европу, и Стефани спешно перевела разговор на кинематограф и свою жизнь в Голливуде. В конце она предложила матери поехать с ней, но та отказалась, пообещав лишь, что посмотрит новый фильм с дочерью в главной роли, если он когда-нибудь выйдет в свет и будет заслуживать внимания.

Это замечание подстегнуло Стефани позвонить Брюстеру и слёзно попросить его уладить все недоразумения с Вулкейпом.

– Мне нужен этот фильм, Клайд! – она пожалела, что не может сейчас пустить вход свои женские чары. – Прошу тебя.

– Я попробую, – пообещал ей Брюстер, уточнив, что, чем раньше она вернётся, тем больше у неё будет шансов исправить последствия своего бегства.

Стефани обиделась, сказав, что похороны отца – это весомый довод, чтобы не винить её, но выехала в Лос-Анджелес в ту же ночь.

Режиссёр и актёры встретили её довольно холодно, но, увидев, насколько самоотверженно она отдалась съёмкам, смягчились, вернув работе дружескую атмосферу, пошатнувшуюся, когда Стефани уехала в Хайфилдс.

Фильм, в который она вложила, как ей казалось, всю себя, принёс положительные отзывы критиков и долгожданное признание зрителя. В последующие пять лет Стефани снялась ещё в семи картинах, закрепив за собой славу актрисы комедийного жанра.

С сестрой Стефани не общалась, так и не сумев простить ей отказ приехать на похороны отца. О жизни Фелиции она узнавала, в основном, от Брюстера, который с завидным постоянством поддерживал отношения с Олдвиком, несмотря на то, что давно завоевал его доверие и дружбу.