Выжить дважды. Часть 1 - Светлана Малеёнок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина поспешно убрал ладонь. Ещё не время. Но от этого чувства доверия и расположения, Варму стало необыкновенно легко и весело. Он поднял лицо к небу, и засмеялся. Яркие лучи солнца, бьющего в глаза, быстро вернули его в реальность. Варм посмотрел на свои импровизированные часы из палочек, и увидел, что уже далеко за полдень. Они проспали почти половину светового дня! Хотя это и понятно, люди и животные основательно вымотались за последнее время, но надо было идти дальше.
Варм осторожно растолкал спящих, и когда они, наконец, зевая и потягиваясь, немного отошли ото сна, сказал:
– Быстро едим, и в путь, – Кассандра, доставай, всё что осталось!
Женщина опустилась на землю, и, развязав котомку, достала зажаренные на камне полоски мяса. Поделив их на равные кучки, раздала людям. Голодные путники быстро справились со своей долей, но сухое мясо, вызвало приступ жажды, и люди сидели некоторое время, облизывая пересохшие губы, в надежде поглядывая друг на друга. Но бурдюки давно уже были пусты, кислое молоко рогача тоже закончилось.
– Хорошо тропам! Они и в сухих колючках влагу отыщут, – задумчиво протянул Варм. Но тут взгляд мужчины, остановился на верховом животном приятеля. – Шестиног, как ты думаешь, у твоего тропа ещё сохранилось молоко? Ведь малыша она совсем недавно потеряла!
Лицо приятеля вытянулось от изумления.
– Ты что, хочешь подоить тропа? Или просто жить надоело?!
– Ну, а что тут такого? – Лениво произнёс Варм, пожёвывая соломинку, вот если бы мой Буцефал был самкой, я бы постоянно его доил. Попробовал бы он не позволить мне этого сделать!
– Не умничай! – Огрызнулся Шестиног, – если ты помнишь, то моего тропа пришлось оставить дома из-за трещин в копыте, и эту самку мне дали на замену ему. Я до этого на ней никогда не ездил!
– Ладно, хватит препираться, давай попробуем, в конце – концов, что мы теряем?
– Ну, это кому как не повезёт, – вмешалась в разговор Кассандра, – кто-то может глаз потерять, а кто и целую голову, – произнесла женщина, и громко рассмеялась.
Ева смотрела на спорящих. Девушке вдруг остро захотелось так же как они, заспорить, закричать, сказать, что она сама думает по этому поводу, но проклятый обрубок во рту никогда не позволит ей этого сделать. Как вдруг, её глаза широко распахнулись от удивления, и она внимательно посмотрела на всех людей по очереди. Каждый занимался своим делом: Варм и Шестиног продолжали спорить, Кассандра расчёсывала деревянным гребнем волосы, и насмешливо поглядывала на мужчин, а Агайя, Агайя смотрела на неё – Еву. Как только их взгляды встретились, тут же в голове у последней, возник шёпот: – Хорошо, когда можешь с кем-нибудь поговорить, правда?
– Она что, может читать мои мысли? – В замешательстве подумала Ева.
– Не все, только те, которые предназначены только для меня. Сначала в голове возникает образ того человека, которому хочешь что-то сказать, а затем мысленно обращаешься к нему. В этом случае, между тобой и им, будто протягивается соединяющая только вас ниточка, по которой ваши мысли бегут от одного к другому, – ты поняла? – услышала Ева в своей голове, тихий, словно шёпот голос Агайи.
– Да, – мысленно ответила Ева, – но тогда почему, когда я думала о невозможности поговорить с кем-нибудь, ты меня услышала? Ведь я не думала именно для тебя?!
– Тебе было очень плохо, поэтому твои мысли прозвучали не как шёпот, как обычно бывает, а как крик, поэтому я тебя услышала, – ответила Агайя, – хотя, если честно, ты первая из людей, с кем я смогла вот так поговорить. Я вообще не знала, что это возможно. До сегодняшнего дня, я умела чувствовать только животных, страшно им, плохо, хорошо, или может быть им больно и требуется помощь, в свою очередь, я могла отдавать им приказы. Не знаю почему, но они меня слушаются. Вот и всё.
Тем временем, среди мужчин страсти окончательно накалились.
– Давай поспорим, – кричал Варм, – если я подою твоего тропа, то ты сядешь на моего Буцефала, и попробуешь на нём удержаться, а если я не смогу подоить тропа, то…
– …ты пойдёшь вперёд один, и найдёшь для нас воду и еду! Согласен?
– Согласен, – ответил охотник, и, прихватив пустой бурдюк, направился к тропу Шестинога.
Варм присел на корточки у задних ног животного, и, бормоча что-то успокаивающее, протянул руку к вымени, затем, осторожно захватив сосок пальцами, слегка сжал его. Он увидел струю жирного желтоватого молока, а затем небо, затянутое облаками с остатками вулканического пепла, яркий луч солнца, и …песок.
Сознания он не потерял, но голова гудела, как рой диких пчёл, и почему-то очень хотелось расстаться с недавним скромным обедом. Тот час, вокруг незадачливого дояра, засуетились сердобольные женщины. Варму помогли осторожно сесть, нежными, чуткими пальцами ощупали всего на предмет наличия возможных повреждений, и не найдя таковых, тут же оставили в покое.
Основная миссия женщин была выполнена, а с неприятными ощущениями, типа головной боли и тошноты, мужчина был обязан справляться самостоятельно. Не успел охотник прийти в себя, как ехидный Шестиног принялся требовать выполнения обещания.
– Всё это очень мило, – неожиданно вмешалась Агайя, но неужели мы теперь останемся без молока? Или что, опять всё женщинам надо делать?
Сказав это, она царственной походкой направилась к тропу отца, погладила его по боку, и сев на землю, принялась его доить.
***
Спустя некоторое время, когда все напились, Шестиног вытер губы тыльной стороной ладони, и многозначительно посмотрев на приятеля, произнёс:
– Спор есть спор, тем более, что скоро время ужина. Пора тебе в путь, друг мой, а мы уж как-нибудь потихонечку, следом поедем.
Варм молча встал, и, свистнув Буцефалу, направился на север. Пройдя несколько шагов, он оглянулся, и как-то странно посмотрев на свою жену, перевёл взгляд на её верного стража. Мужчина пристально посмотрел зверю в глаза, и тихо сказал: – Пойдём со мной. – Глот поднялся с земли, и, шурша костяными пластинами, тяжёлой рысью побежал вслед за охотником.
Судя по всему, Агайя мысленно приказала зверю вернуться. Но тот оглянулся, и лишь виновато скосив на хозяйку глаза, опустил ниже голову. Поравнявшись с Вармом, пошёл рядом с ним. Охотник не оглянулся, но
