Почти полный список наихудших кошмаров - Кристал Сазерленд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но именно Юджин обнаружил маленькие могилки сестер Боуэн, Кристины и Мишель – их прямоугольные мемориальные доски располагались рядышком в траве. На самом деле, девочки не были похоронены здесь. Земля под плитами до сих пор ждала их тела, которые Литл-Крик десятилетия назад забрала и не отдавала. Именно Юджин сложил и разжег костер. Именно Юджин, преклонив колени перед могилами, предложил остаться и выпить, вместо того чтобы вернуться в дом Соларов.
Они не собирались засыпать, но огонь был таким теплым, вино – крепким, а призрачный шепот убаюкивал и погружал в прерывистую дремоту.
Эстер проснулась некоторое время спустя оттого, что Юджин цеплялся за ее запястье. Костер почти прогорел, и тлеющие угли излучали лишь слабый мерцающий свет. Юджин пребывал в панике, с расширенными глазами цеплялся за горло и пытался сделать вдох.
– Эстер. Эстер. Эстер! – прошептал он, чтобы никого не разбудить. – Там в темноте что-то есть. Я слышу его.
– Эй, все в порядке. Здесь еще светло. Ты в безопасности, все хорошо.
Костер тихонько треснул. Возле ствола ближайшего дерева хрустнула ветка. Юджин сдавленно всхлипнул.
– Оно убьет меня.
– Эй-эй, посмотри на меня. Юджин, посмотри на меня. Соберись. Возьми себя в руки. Вспомни. Первые пять предметов, которые ты видишь. Перечисли их, – этот старый прием остался еще со времен сеансов Юджина с психотерапевтом и до сих пор иногда помогал. – Ну же, Юджин, назови мне пять предметов, которые ты видишь.
– Волосы. Трава. Кофта. Могила. Огонь.
– Молодец, хорошо. Очень хорошо. А теперь назови четыре вещи, которых ты можешь коснуться.
– Камень, – сказал Юджин, приложив ладонь к пустой могиле Мишель Боуэн. – Земля. – Он коснулся почвы. – Ткань. – Рукава Эстер. – Кожа. – Ее щеки.
– Три звука, которые ты слышишь.
– Стук сердца. Твой голос. Вечеринка где-то неподалеку.
– Два запаха, которые ты чувствуешь.
– Горящего дерева. Твоих грязных носков.
– Это невозможно. Ты врешь.
– Возможно.
– Ох, и последнее. Один вкус, который ты ощущаешь.
– Неминуемой гибели.
– Согласно опросу, такого не может быть.
– Ну, не знаю. Тогда слюна? Я не ел весь день.
Они по-турецки сели на траве, Эстер выложила из сумки выпечку, которую таскала с собой. После оплаты ремонта отопления у нее почти не осталось сбережений, но она намеревалась начать все сначала и продолжала тайком носить сладости в школу.
– Ты помнишь, когда он появился? – спросила Эстер, поглощая кусок карамельного песочного бисквита. – Твой страх темноты. Я вот даже не помню, когда начала вести свой список.
Юджин ответил, не отрываясь от еды:
– Помню.
– Можешь рассказать?
– Помнишь тот вечер? Когда все изменилось?
– День бабушкиной смерти.
Юджин кивнул.
– Мы как раз ехали в машине к деду и бабушке на ужин и слушали радио. В новостях передавали известие о пропавшей девочке. Алане Шепард. Помнишь такую? Ей было как нам тогда, десять или одиннадцать лет. К тому времени она отсутствовала уже три дня, и в конце концов ее обнаружили у плотины за городом. Ее изнасиловали, закололи отверткой, а тело забросали кирпичами. До этого я никогда не обращал внимания на чью-то смерть. Даже толком не осознавал, что значит умереть. Но я до сих пор отчетливо вижу ее перед собой, как тогда – в своей голове. Заваленное тело среди кувшинок. Навечно заключенное во мрак. Я всегда боялся темноты, но после того вечера больше никогда не засыпал без света.
Эстер закрыла глаза. Она тоже прекрасно помнила ту историю, но не потому, что услышала ее по радио, а потому что, приехав к бабушке и дедушке, обнаружила Реджинальда Солара плачущим. Реджа, рожденного в 1940-е годы – во времена, когда быть мужчиной означало втирать грязь в раны, пить на завтрак виски и обладать эмоциональным интеллектом мокрой тряпки. Мужчины не плачут, и Реджинальд Солар точно никогда не плакал, поэтому Эстер была потрясена до глубины души при виде рыдающего дедушки с невнятно звучащей на фоне аудиозаписью Джонни Кэша. Дом утопал в вазах с орхидеями, их дурманящий аромат разносился по коридорам. В помещении пахло как в цветочном магазине – зеленью и свежестью; благоухание перебивало даже запах запеченной в духовке баранины с розмарином и чесноком.
Редж окружил себя пурпурными цветами, как Юджин спустя несколько недель – лампами. Выстроил защитную преграду. Броню против страха.
Флоренс Солар впала в панику. Питер хотел звонить 911.
Реджинальд плакал по двум причинам:
1. В глубине души он уже знал, что криминалистам понадобится несколько недель, чтобы сложить общую картину: найденное на теле убитой девочки ДНК приведет к нераскрытому преступлению, преследовавшему его больше десяти лет.
* * *
Убийца сестер Боуэн так и не был схвачен. Расследование этого дела несло столько несчастий, что его сочли проклятым, своеобразной современной гробницей Тутанхамона. Капитан полиции поклялся не прекращать поиски, пока убийца не будет пойман, – а потому умер от сердечного приступа после пяти бессонных ночей. Материалы дела пропали. Улики оказались испорчены. Два свидетеля похищения давали противоречивые показания по каждой детали увиденного (вплоть до того, что работник заправочной станции уверял, будто одна из сестер была мальчиком, а похитивший их мужчина напоминал своими конечностями паука-сенокосца). Художник-криминалист потерял глаз в автомобильной аварии сразу после того, как нарисовал подозреваемого. А во время рождественской вечеринки в полицейском участке, спустя несколько месяцев после убийств, три четверти персонала были госпитализированы в результате выпитого яичного коктейля, который, как выяснилось позже, был заражен сальмонеллой.
Допросу подверглись около шестидесяти четырех человек, но имя подозреваемого так и не было названо. По собраным образцам ДНК, которые впервые стали учитываться при вынесении приговора в Соединенных Штатах в 1988 году, так и не было найдено совпадений. Лишенное улик, мотива, орудия убийства, подозреваемого и каких-либо зацепок дело, к огромному сожалению Реджа, зависло.
И лишь спустя пять лет группа подростков, решившая вместо школьных занятий выпить, спустилась к берегу реки и обнаружила орудие убийства – отвертку – недалеко от того места, где были брошены девочки.
Дело вновь открыли, но как только с коробки в облаке пыли была снята крышка, проклятие возобновилось. Следственного репортера, делавшего копии материалов дела, задушили во время ограбления по дороге домой. Еще
