Двенадцать железных цепей - Яна Лехчина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо Юргена мгновенно изменилось. Оно стало изумлённым, недоверчивым и под конец восторженным, как у ребёнка.
– Что он сказал тебе? – спросил жадно.
– Погодите. – Хранко развернулся. – И Кажимера туда же?
– Госпожа Кажимера.
– Да, да. – Хранко отмахнулся от её слов, как от мухи. – Она тоже предполагает, что это мог быть Чеслав? – Скривился. – Её Юрген покусал?
– Госпожа велела мне всё проверить. – Уршула развела руками, а Юрген вскочил так резво, что под ним хрустнули старые доски.
– Это правильно, – закивал он. – Я давно говорил, что нужно исключить всё возможное…
– И невозможное. – Хранко сжал переносицу. – Что ты узнала, Уршула? Или кузнец сказал тебе то же, что и Юргену: последний раз он слышал о Чеславе лет двадцать назад?
– Да. Двадцать или около того. – Уршула хмыкнула. – Глупый человек, потерявший сына из-за желания угодить новой женщине. Бестолковая встреча. Значит, искать там правда нечего?
– В доме кузнеца – нечего. – Юрген устроился рядом. – Но…
Он рассказал ей про чары, которые учуял на погосте, – Уршула даже не знала, что он так умел.
– Впечатляюще.
– Пустяки. Это работает только с… э-э… явным долгоиграющим колдовством. – Юрген почесал висок. – Чародейский огонь горел много часов, если не дней, поэтому и оставил после себя такой след. Это не значит, что я могу учуять любые чары. Особенно искусные или молниеносные – точно нет. Но даже если я учую, что где-то колдовали, необязательно установлю, как именно…
– Что за жажда сразу выкладывать свои слабости. – Хранко смерил его ехидным взглядом. – Молчал бы – казался лучше.
Юрген простодушно дёрнул плечом:
– Да ладно.
Уршула подтянула колени к груди:
– Любопытно. Но кто угодно мог зажечь огонь на могиле матери Чеслава. Вопрос только зачем.
Юрген наклонился к ней и спросил шёпотом, предвосхищающим хорошую сплетню:
– Как тебе его мачеха?
– Сука она, – ответила Уршула честно. – Но передо мной аж стелилась, хотя, очевидно, ей порядком надоела вереница подобных гостей. Я сразу сказала, кто я и откуда, – в вашем господарстве хорошее отношение к колдунам, да и имя моей госпожи на слуху. А если не имя, то хотя бы титул «советницы стоегостского господаря».
– А брат? Балбес же, ну?..
– Слу-ушай. – Хранко выпрямился. – У кого ты ещё была?
Уршула лукаво склонила голову набок.
– У всех.
– В смысле?
– Ну смотри. – Она стала загибать пальцы. – Про Чеслава-волка я расспрашивала в его деревне. Про Стася-короеда – в кабаке, где его убили, и на погосте, где похоронили: в отличие от Чеслава, многие видели его труп. Вместе с Ляйдой мы ездили к Пятро-быку, Валдеужу и Ратмиле без оборотничьей формы… – Запоминать чародеев по их животным-перевёртышам было гораздо проще, чем просто по именам. – И вот мы здесь. Думаю, Валда и Пятро уже приехали, если не хотят, чтобы госпожа раскатала их между Стоегостом и Иофатом. Мы пригласили их вежливо, но о последствиях предупредили.
Юрген встрепенулся.
– Они тут? И Ратмила тоже?
– Ратмила точно. Ляйда давно её привезла. – Удивилась: – Ты не знал?
– Перед нами не то чтобы отчитываются, – заметил Хранко.
– Ох. – Юрген поймал руку Уршулы и сжал в сердцах. – А где она?
– Не знаю. – Уршула смешалась. Высвободила пальцы. – Спроси… э-э… кого-нибудь.
– Кого? – Хранко оглянулся. – Здесь из знатоков только ты.
– Их поселили в какой-то из домишек. – Уршула качнула головой. – Не с вами, потому что они бывшие ученики Йовара, а вы-то – настоящие…
– И с нас спрос больше. Понятно. – Улыбка Хранко была досадливой. – Ты же пришла не потешаться над нашей несвободой, правда? Можешь разузнать, где теперь Ратмила? – Скривился. – Не думаю, что даже Юргену стоит шататься здесь и задавать всем вопросы. Да, это его обычное поведение, но сейчас… не лучшее время.
Уршула недовольно вздохнула.
– Ладно. – Отметила про себя: Хранко не казался раздражённым из-за того, что у Юргена было право выходить за это крыльцо. Произнесла кисло: – Не успела прийти, как вы уже с чего-то надавали мне заданий.
– Пожалуйста. – Юрген посмотрел на неё умоляюще. – Хотя бы про Ратмилу. Я не слишком лажу с этими лодками, они не дают мне уплывать далеко. И у кого спрашивать? У других учениц твоей госпожи? Не каждая захочет говорить. А если и захочет, может даже не знать…
– Я же сказала: ладно. – Уршула отвернулась. – Спрошу. Если получится, передам, но нет так нет.
– Отлично, – согласился Юрген. – Спасибо тебе.
Глаза – голубые, как реки к северу от Стоегоста. Волосы в свете дня – золотая голова одуванчика.
Уршула усмехнулась. Наверное, подобное чувствовали мужчины, которые покупали малознакомым хорошеньким девушкам крендели на базаре – просто чтобы их порадовать.
– Ну не буду отвлекать. – Посмеиваясь, Уршула вновь вскочила в лодку.
– Да. Дел-то у нас много. – Хранко посмотрел на небо. – Сколько ещё углов несиженых. Верно, Юрген?
Тот кивнул.
– Ага.
И махнул Уршуле на прощание.
* * *
Мореника похлопала её между лопаток.
– Вот и всё, – сказала она, поднимаясь с кровати Ольжаны. – Мы привезли в Тержвице зеркала. Посмотришь, когда придёшь к нам. Но, на мой взгляд, получилось здорово.
Ольжана села. Спину холодило из-за мази на основе тачератского мёда, а в голове было мутно – от него же. Ольжана решила, что сейчас ей лучше остаться в том же состоянии, в каком она провела первые дни после нападения чудовища: сонливость после тяжёлого лекарства, и Мореника горячо её поддержала – не хотела, чтобы Ольжана испытывала боль.
– Трогать можно?
– Можно. – Мореника присела на корточки и вымыла руки в бадье с водой. – Но бессмысленно. Я всё заклеила лоскутами колдовской кожи, чтобы не смазалось.
Ольжана не совсем понимала, что именно там могло смазаться. Мореника взялась подлатать её спину: распорола затянувшиеся шрамы и заново сшила кожу. Видимо, как и пан Авро до этого, она выравнивала её тело, будто глину.
– Сейчас выглядит лучше, да?
– Намного. – Мореника встряхнула руками, и капли задорно разлетелись во все стороны. – Не переживай. – Посмотрела с нежностью. – Шрамы, конечно, останутся, но будут не так уж заметны. Ещё и побелеют со временем.
Ольжана вспомнила, что вообще-то гола до пояса, и потянулась за рубахой. Накинула её на себя, заправила в юбку, но всё так же осталась сидеть на кровати – боялась, что, если встанет, потеряет равновесие.
Мореника подошла к столику, на котором оставила свои причудливые инструменты для ваяния, и спросила:
– Теперь лицо?
– Нет.
Мореника обернулась.
– Тебе плохо? – спросила она. Ольжана отрицательно качнула головой. – Тогда лучше сделать это сейчас, всё разом…
– Я
