Тайны Евразии - Валерий Демин

В 1999 году на озеро Лабынкыр прибыл неутомимый охотник за неразгаданными тайнами Вадим Чернобров, вооруженный ультразвуковым локатором. На легкой алюминиевой лодке вместе со спутником он много раз пересекал обширное озеро, со всех сторон окруженное сопками, и на 30-метровой глубине фиксировал движение массивного объекта. Видели отважные поисковики и его огромную тень возле самой лодки, почувствовали однажды сильный толчок, но, по счастью, лодка не перевернулась. Исследователи уверены: в озере Лабынкыр обитает существо, чью тайну еще предстоит открыть (рис. 83).

Сказания о водяном чудище – таинственном обитателе труднодоступных таежных или горных озер, а также заповедных рек, распространены по всему Северу. Ханты называют неуловимого реликта вес , а по-другому – «водяным мамонтом». Уральская журналистка Татьяна Дмитриева, много лет интересовавшаяся этим вопросом, собрала и обобщила уникальный фольклорный материал. Особенно часто указывают как на места обитания «водяных мамонтов» на бассейн реки Кызым, притока Оби. Именно здесь, по левому берегу Кызыма, в краю непроходимых лесов и болот, находится большое озеро Весынг-лор (переводится – Озеро Веса, то есть Озеро Водяного Мамонта), близ которого расположено древнее святилище хантов. Дальше, но уже на правом берегу Кызыма есть другие места с аналогичными названиями: проточное озеро Весынг-вэри (Старица Веса) и Яр Вес-имисангхум (Яр Женщины Веса), где также выявлены древние святилища хантов. Еще одно озеро носит несколько игривое название – Мулты-вэлты-лор (Озеро, где что-то есть). Это «что-то» чуть не отправил на тот свет одного из рыбаков. Один из них плыл на лодке, повязав голову красным платком. Красная тряпка, как быка на корриде, видать, и раздразнила (или по крайней мере привлекла внимание) веса . Неожиданно из воды появилось нечто огромное, перевернуло лодку, утопило ружье и поклажу, хорошо, что сам рыбак жив остался – недалеко от берега все случилось.

Рис. 83. Таинственный обитатель якутского озера Лабынкыр. Рисунок Вадима Черноброва

Очевидцы описывают веса по-разному: «как кит, белый» (ну совсем как Моби Дик!), «огромный, зубастый, как крокодил», «похож на громадную щуку, покрытую шерстью, и с рогами». Зимой подводные чудища устраивают под водой такую возню, что лед на поверхности крушится. Вместе с тем вес считается священным животным, его боятся, но ему и поклоняются; он считается сподвижником шаманов, фантастические фигурки «мамонта» являются неотъемлемой частью шаманской атрибутики (рис. 84). На все, что связано с весом , наложено жесточайшее табу: ханты с большой неохотой и с опаской говорят об этом. Тем не менее не только возносят к весам молитвы и заклинания и приносят им жертвоприношения, но и изображают с помощью традиционного народного орнамента (рис. 85).

Рис. 84. Изображения мамонтов: а) у эвенков (металлические пластинки на подвесках шаманского костюма); б) у селькупов (железная фигура на спине шаманского костюма. Рыба-мамонт); в) у хантов р. Васюган (деревянные скульптуры, употреблялись на охоте за лосями с магическими целями)

Вообще же, если стать на беспристрастную и объективную точку зрения, то придется внести существенные коррективы в расхожие представления. Дело в том, что мамонтом испокон веков у северных народов называлось совсем не то существо, которое принято считать сегодня. Мамонтом именовалось огромное и весьма недружелюбное по отношению к человеку чудовище, живущее в глубинах озер, а также способное перемещаться и под землей. Скорее всего, именно такое драконоподобное существо и описано в ханты-мансийских и других финно-угорских космогонических мифах, касающихся древней островной (гиперборейской) земли посреди тогда еще не Ледовитого океана, где царит вечное блаженство и полнейший достаток (о чем уже рассказывалось выше). Лишь сравнительно недавно, где-то в XVII–XVIII веках, древнее мифическое имя было механически перенесено учеными-систематиками на покрытое шерстью хоботное ископаемое с огромными бивнями, чьи обледенелые останки часто обнаруживались в вечной мерзлоте. Еще В.Н. Татищев (да разве только он один!) задавался вопросом: «Что за зверь такой – мамонт?» Филологи по сей день не могут вразумительно объяснить, откуда вообще взялось это слово. В этимологических словарях можно прочесть, что корни его пытались отыскать и в якутском, и в тунгусском (эвенкийском), и в хантыйском языках, но безуспешно. Достаточно распространенной является трактовка на основе финских слов maa («земля») + mut («крот»).

Рис. 85. Символическое изображение мамонта как водного чудовища

В русском языке также давно известно созвучное слово – «мамон», «мамона», означающее «богатство» или же «утроба». Слово заимствовано из греческого, где оно звучит точно так же. Сходство с греческим неудивительно, ибо у эллинов и у русских общие этнолингвистические индоевропейские корни. Есть даже имя (христианское) – Мамонт – очень редкое, зато запоминающееся и известное с самых ранних времен. С тех же пор укоренилось и другое значение данного слова, связанное с чем-то низменным («дитя мамоны» считалось почти что ругательством) или даже страшным: в польском языке mamona означает «чудище», в этом же смысле оно использовалось и в русском языке. Имеется еще одно значение: мамонами в старое время звали обезьян, но поскольку в России они не водятся, то и слово использовалось крайне редко. Тем не менее у Афанасия Никитина в «Хождении за три моря» читаем: «А мамоны ходят ночи да имают куры, а живуть в горе или в каменье. <…> Да по лесу у них мамоны да обезьяны, да по дорогамъ людей дерут; ино у них ночи по дорогамъ не смеют ездити обезьян деля да мамон деля».

Татищев посвятил этой проблеме целый трактат, который так и озаглавил – «Сказание о звере мамонте»:

«Сей зверь, по сказанию обывателей, есть великостию с великого слона и больше, видом черн, имеет у головы 2 рога, которые по желанию своему двигает тако, якобы оные у головы на составе нетвердо прирослом были. Оной зверь живет всегда под землею, с места на место приходит, очищая и предуготовляя путь себе имущими рогами, якобы некоторыми снастьми, но не может никогда на свет выттитъ; когда же так блиско к поверхности земли приближится, что воздух ощутит, то умрет. О пище его не что иное мнят, как токмо самая сущая земля, притом же некоторые сказуют, что он не может в тех местах жить, где люди на земли поселились, но удаляется в места пустые и ненаселенныя. <…> В рассуждениях о сем звере различныя мнения слыхать мне случилось, и хотя большая часть неискусных, нежели благоразсудных, сказание обывателей за истинну приемля, доводами утвердить искали, благоразсудныя же никогда верить и по мнению обывателей толковать хотели. Однако ж для большаго числа первых и по сказаниям обывателей за ближайшее согласие оных во первых представляю, которые утверждают тако.

Зверю под землею жить и ходить не есть противо естества, понеже, видимо, другия с сим сходную или мало разную природу имеют, яко слепощек, которой хотя глаз не имеет, и как скоро на свет выдет, умрет; другия же хотя некогда на верх земли и выходят, обаче живут и от места к месту преходят более под землею, нежели по верху, яко крот, хорь и сурок. Роги оныя хотя внутреннею истностию протчим рогам зверей и скотов не подобны, обаче видя, что олений и лосиныя роги також скотским не подобны, но тверже, то можно быть другим и еще тверже; образ же сих по кривизне более бычачью рогу, нежели слоновию зубу, подобны, а всликостию далеко оных превосходят. Для стуж долговремянных и суще слонам несносных никоим образом в то край зайтить невозможно, ибо и под пятьюдесять градусы широты без особливого хранения и теплых покоев жить не могут; а хотя б коим случаем и зашли, то так многаго числа в оном месте быть не могло, ибо каждогодно таковых до пятидесят и более в продаже бывает. Ежели не мнят о потопе, как видно таковым образом в Европе под землею некоторые кости и протчее находятся, но все или в трут згнило, или окаменело, и токмо образ бывшей вещи показуют, существа же нимало не имеют, а сии свежий и тверды. Ежели б живые звери были на земли, хотя иного состояния, нежели слон, и стужу сносить могли, то невозможно, чтоб от такого многова числа всегда в лесах обретающихся ловцов укрылись. Но токова известия, чтоб кто когда видел, не слыхано, а хотя о и то было, оным костям так далеко в землю углубиться невозможно».

В общем, надо было как-то назвать ископаемое животное, которое постоянно попадалось на глаза, и назвали «мамонтом», по смыслу более всего соответствующим польскому «чудищу». Нечто подобное произошло в физике, когда химические (а затем и физические) структурные элементы вещества подвели под старое понятие атома. В действительности «атом» в переводе с греческого означает «неделимый» – так и только так обозначали «последние», далее не дробимые частички материи. Что касается вновь открытых и заново нареченных «атомов», то они оказались более чем делимыми – на элементарные частицы, вакуумные флуктуации и т. д., то есть изначально не соответствующими тому названию и смыслу, которые за ними закрепили ученые – и, надо полагать, теперь всерьез и надолго. Но таковы уж непредсказуемые перипетии судьбы…