Боец 4: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это происходило в тесноватом цирковом фойе. Я глянул на часы — 14:01. И тут зазвучал отлично поставленный мужской голос:
— Участников состязаний, представителей прессы и гостей просим пройти в зрительный зал!..
Народ потянулся в зал, участников соревнований посадили в определенном секторе на два первых ряда, пресса, телевизионщики расположились в другом секторе, вип-персоны скромно расположились поодаль, включая шефа.
На манеж, приятно улыбаясь, вышел рослый, представительный, седовласый мужчина в элегантном черном костюме, белоснежной манишке, галстуке-бабочке.
— Дамы и господа!..
Голос легко прокатился по пространству. Уже потом я узнал, что цирковые помещения делают с расчетом на хитрую акустику, так, чтобы слово, даже негромко сказанное, отзывалось по всему зрительному залу, вплоть до самых верхних рядов. А седовласый — артист местной филармонии, обладатель профессионально поставленного голоса, его специально подписали на это мероприятие, и он отлично справился с задачей, создавая атмосферу драйва, народ заметно начал ерзать в креслах от нетерпения…
— Пер-рвая пара участников!.. — как бы взлетел его баритон под купол и оттуда прокатился лавиной вниз. — Гринго! И… Ба-ай-кону-ур-р-р!..
Почему один придумал себе псевдонимом название космодрома — неведомо, но придумал. Парни картинно попозировали перед фотографами, суматошно защелкавшими затворами своих аппаратов, побычились друг на друга — в общем, выглядело это достаточно по-дилетантски, хотя оба старались. Впрочем, народу нравилось, одобрительные возгласы, смешки порхали по залу. И вот началось самое интересное!
— Уважаемые представители средств массовой информации, просим задавать вопросы участникам!.. Просим!
— Вопрос бойцу Гринго! — пискляво заверещала худенькая девушка. — Ваш прогноз на исход боя?..
— Прогноз-то?.. Да котлету сделать из него! — сообразил Гринго. — И будет он у нас не Байконур, а Котлета. Так и будем звать!..
— Смотри, язык прокиснет, — воинственно вздыбился Байконур. — Звать он собрался… А мне можно прогноз?!
— Просим, просим, — так и подхватился ведущий.
— Размажу как масло по бутерброду! Вот тут, по арене. Вот пусть потом совковой лопатой отскребут!
— Ага, размажешь! Котлета! Антрекот!..
— Чего ты там вякаешь, глиста?..
На радость зрителям парни чуть было не сцепились, а я вдруг краем глаза увидал, как в зал вошли Аркадий Львович с Бомбером, присели особо, отдельно от всех. Аристократы, блин!..
Гринго с Байконуром отработали свое, ушли, напоследок бодро облаяв друг друга, а ведущий вызвал следующую пару:
— На арену приглашаются еще двое непримиримых соперников! Орион и Стингер! Публика, прошу приветствовать бойцов!..
В публике загалдели, заулюлюкали, а Бомбер, иронически скривившись, наклонился к уху промоутера, прошептал что-то…
Глава 22
Стингер и Орион были заметно покрупнее предыдущей пары, что-то типа полутяжа или даже крузервейта, а вот до полноценных тяжей оба явно не дотягивали. У них тоже все пошло по стандартной схеме: позирование, «схватка взглядов», вопросы журналистов… Парни чувствовал себя жутко не в своей тарелке, было видно, как они тушуются, стесняются камеры, но с горем пополам они все таки справлялись с поставленной задачей.
— Что скажете о своем противнике? — обратился к Стингеру один из москвичей.
Тот, лысоватый поджаро-мускулистый блондин, чем-то напоминающий будущего Джейсона Стэтхема, ухмыльнулся:
— Готов выразить ему соболезнования.
В зале пронесся одобрительный шум. Я постарался сдержать улыбку. Это мы тоже вчера репетировали: утонченные, «аристократические» оскорбления, на контрасте с убийствами, отбивными, размотанными кишками и тому подобным.
— А вы? — вопрос к Ориону.
— А я сразу к вам обращаюсь, — откликнулся тот. — Вы журналист, да?
— М-м… некоторым образом… — вздулся снобизмом столичный писака.
— Ну, значит, к вам. Пишите сразу ему некролог. Организаторы оплатят! На поминки вас тоже пригласят!
На сей раз смех сопроводился аплодисментами. Я тоже мысленно похлопал в ладоши: хохма с некрологом была срежиссирована вчера, а вот про оплату Оргкомитетом Орион выдал от себя, и сработало на все сто. Правда, этим диалогом парни загнали себя в нишу «интеллектуалов», должны были поддерживать себя в ней, а домашние заготовки кончились… Но тут вмиг все сообразил конферансье — и среди эстрадников бывают умные люди! — роскошно улыбаясь, он провозгласил:
— Уважаемый гость, с некрологом пока прошу подождать, поскольку оплата такого рода услуг еще не предусмотрена, Оргкомитет должен посоветоваться… Возможно, вас известят об этом в письменном виде… — тут он смекнул, что чересчур заговорился, хватит жать на эту педаль, и ловко сменил тему: — Ну, это дело будущего, а мы давайте отпустим наших гладиаторов и пригласим на манеж следующую пару. Аплодисменты участникам!
Публика умеренно похлопала, бойцы прошли на места, а филармонист объявил следующую пару: Коля-морпех и некто Камаз. Этого я вчера тоже хорошо запомнил, парень и в армии служил и работал водилой, что, видно, как-то глубоко засело в его душевных глубинах, он категорически потребовал такой никнейм — ну, если так, никто против не был.
Данные двое в благородных дуэлянтов играть не стали, из них полились другие образцы красноречия:
— Да я этому рахиту руки-ноги поотрываю!..
— Не успеешь! Уже без мозгов будешь!
— Да это у тебя сроду мозгов не было, ты только жопой думаешь!..
И примерно так далее, а кончили тем, что показушно сцепились (хотя были бы пне прочь сцепиться по настоящиему), их кинулись разнимать цирковые униформисты, подряженные на мероприятие в качестве грубой рабочей силы.
Надо сказать, что к этому времени зрителей заметно прибавилось: вход на пресс-конференцию был свободный, а на улице стояли зазывалы тоже из числа служащих цирка (судя по всему, им был тоже обозначен некий интерес), они приглашали всех прохожих, и находились среди праздных гуляк те, кто проявлял интерес к необычному делу, заходили, разевали рты, оставаясь под впечатлением…
Камаза с Колей-морпехом удалось, наконец, развести, но им, похоже, понравились предложенные роли, и они, войдя в сценический раж, продолжали с дистанции выкрикивать ругательства, порождаемые не очень богатой фантазией. Зрители наблюдали за происходящим с открытыми ртами, диковинка явно им заходила на полную катушку.
Но вот и эта пара бойцов наконец утихла, а ведущий счел нужным прокомментировать ситуацию своим бархатистым баритоном на распев:
— Дамы и господа, мы видим, что страсти кипят, и это прекрасно! Соревнования — это всегда буря, ураган эмоций! Это сама суть спорта, занятия для сильных духом, для людей, которые… э-э… которых переполняет энергия, и требовать от них смирения, покоя… это просто смешно. А он, мятежный, просит бури! — вдруг оживился спикер, ухватив хорошее сравнение. — Все мы помним строки классика, и они как нельзя лучше подходят к нашему турниру… Да. Ну что ж, приходит время объявить очередную пару наших
