Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

- Да, у меня небольшие проблемы со здоровьем, - одарил ее искренним взглядом светло-зеленых милых глазок парень. В темно-серой школьной форме с белой рубашкой, рукава которой, как и у Ивана, были закатаны до локтя, Ярослав смотрелся просто прелестно. Этакий прилежный ученичок с большим рюкзаком за плечами – не знаю почему, но лямки, за которые Яр держался согнутыми в локтях руками, делали его почти безобидным барашком. Только мои глаза особой прелести не видели, они пытались взглядом убить этого смазливого болвана, который как назло мне, оказался всего-навсего школьником. Небольшие проблемы со здоровьем? Скоро они будут большими.

- Ты лечись, Ярослав, милый, - сказала учительница с сочувствием. – Нельзя болеть сейчас, в конце полугодия. Лечись получше.

- Я стараюсь, - весело откликнулся ученик.

- Ну что же, иди на место, у нас сейчас урок начался, - как бы между прочим напомнила она стоявшему на ногах Яру. – И он будет очень интересным, - продолжала Светлана Викторовна. – Его у нас ведет наша практикант Анастасия Владимировна.

И тут это чмо удостоило меня своим прекрасным зеленоглазым взором.

Наши взгляды, наконец, встретились. Может быть, мне показалось, но Ярослав побледнел, а его губы сжались. Он явно не ожидал меня увидеть в своем родном классе. Да и я не горела желанием быть учительницей того, кто сделал мне столько гадостей. Блин! Вообще, да он же малолетка совсем! А я-то думала, взрослый парень, мой ровесник, раз по клубам шастает ночным и ведет себя так высокомерно!

А судьба знает толк в извращениях!

Кажется, мы поняли это оба, рассматривая друг друга с болезненным любопытством, огромным недоумением и затаенной злобой, которая грозила вот-вот перерасти в ярость. Яр вылупился на меня, я таращилась на него – представляю, как мы выглядели со стороны. Но оторваться от любопытного занятия – разглядывания друг друга – не могли.

- Садись, милый, садись, - сказала ничего не подозревающая Светлана Викторовна добродушно и обратилась ко мне. – Анастасия Владимировна, это, как вы поняли, Ярослав Зарецкий. Немного опоздал.

Яр, все так же глядя на меня, ухмыльнулся так, что мои зубы плотно сжались. Я слабо кивнула, поднимая упавшую на раскрытый классный журнал ручку и крепко сжимая ее в своих пальцах, продолжила прерванное знакомство с классом, не особо, впрочем, запоминая школьников, отзывающиеся на свои имена и фамилии.

Нет, это вообще как? Почему я вдруг случайно попадаю именно в эту школу и именно в этот класс, где учится полудурок Ярослав с аристократической красивой фамилией Зарецкий?

Чертов енот!

Ярослав, первый приступ ужаса у которого уже прошел, медленно опустился на свое пустующее место на второй парте третьего ряда, около сына Инессы Дейберт, который, впрочем, как-то странно отреагировал на него – молча кивнул и отодвинулся поближе к стене. Яр, видимо, не привыкший – или не умеющий? – скрывать своих эмоций, сдвинув темно-коричневые брови, как-то грустно и немного виновато посмотрел на приятеля, а после вдруг резко обернулся ко мне и одарил таким нелестным взглядом, что я возмутилась до глубины души. Чего на меня так крыситься-то? Я, что ли виновата, что мой руководитель по педпрактике запихала меня в этот класс?

Ярость в светло-зеленых глазах, взор которых все еще был направлен на меня, блеснула вновь так ярко, что я даже почувствовала себя неуютно. Одинокая мурашка поползла где-то в районе моего сердца, но я быстро ее прогнала, в свою очередь, очень мрачно уставившись на Ярослава. Он поморщился, как будто бы я предложила ему касторки, и отвернулся, пытаясь что-то сказать соседу по парте.

Произнеся очередную фамилию, принадлежащую девочке, сидевшей аккурат перед Иваном, я вдруг поняла, почему сын Инессы казался мне таким знакомым – он ведь был одним из спутников енота, которых я видела перед входом в клуб «Горячая сковорода», но который, правда, куда-то потом пропал.

Как же тесен мир. И как он порой странен.

Урок я вела с опаской, но довольно-таки уверено – все-таки подготовилась я к нему хорошо, не зря писала чуть ли не поминутный план и искала хорошие задания, отлично помня с лекций по методике преподавания русского языка, что следует заинтересовать учеников – это прекрасная мотивация к обучению. Правда, помню по себе и по своим одноклассникам, с которыми училась до девятого класса, - если нет желания заниматься, то никакая мотивация не поможет, будь задания такими же интересными, как «танчики».

Я старалась, честно старалась – во всем, что я делаю, я пытаюсь выложиться по полной, такой уж у меня характер. Алсу говорит, что я люблю брать ответственность, а Темные силы добавляет, что если бы я была парнем, мне бы было тяжело – считала бы себя ответственным за каждую, как Олег выразился, совращенную девушку.

Сначала теория, потом практика. Упражнения на интерактивной доске, около которой ученики работали со специальным маркером в руке, ставя нужные знаки препинания в правильных, ну, или неправильных местах, работа с распечатками и учебником и в самом конце – небольшой диктант на листочках с целью понять, усвоили ли детки материал, который вообще-то новым и не был, они и без этого урока знали правила использования тире в предложениях. И в полных, и в не полных. И в простых, и в сложных.

Да и вообще, как я поняла, ученики, которым в конце года предстояла сдача ЕГЭ, почти в обязательном порядке посещали репетиторов, тем более, что русский зык был обязательным экзаменом. Другое дело, старались ли детки или нет. Похоже, таким, как свежепобитый Миша, на все было наплевать. Он весь урок слушал музыку и ковырялся в своем дорогом телефоне. А такие, как девочка, сидевшие перед учительским столом на первой парте – та самая, с умными глазами, которая первая сказала, что Ярослава нет – такие знания впитывали в себя, как губка.

В общем, вроде бы урок шел вполне себе нормально. Даже мальчик-вша, ой, то есть, конечно, Степочка Вшивков, то и дело пытающийся привлечь к себе внимание и чуть ли не заигрывающий со мной, как и еще несколько парней, в том числе те самые баскетболисты, меня особо не беспокоили.

Единственным раздражающим и отвлекающим фактором был господин Зарецкий, притихший на своем месте, как сгусток темной, но готовой в любой момент взорваться, энергии мятного цвета. Он, скрестив руки на груди, сидел, откинувшись на спинку стула, и профессионально прикидывался перфоратором – прожигал меня своим взглядом. Только что не гудел при этом. Изредка он глядел на Ивана, сидящего рядом и почти не реагирующего ни на что в классе – мальчик, похоже, был сильно занят своими таинственными мыслями, и тогда из перфоратора Енот превращался в обычного, о чем-то переживающего человека с виноватым взглядом.

Кажется, весь урок он меня усиленно презирал. А я украдкой наблюдала за ним, опасаясь, что Енот Адольфыч попытается как либо сорвать урок в отместку за произошедшее в торговом центре. Ярослав, однако, никаких активных действий не предпринимал, почти заставив меня поверить в его здравомыслие. Однако, когда до конца урока оставалось каких-то жалких пять-семь минут, во время проверочного диктанта, заботливо составленного мною ранее, деградантушка все-таки вычудил. Левой рукой выводя каракули в тетради, правой он со скучающим видом взял планшет, лежащий на парте, и, умудряясь заниматься двумя делами одновременно, накатал мне сообщение. Мой телефон, лежащий на краю учительского стола, беззвучно замигал, сообщая о приходе смс-ки, но я, как полагается приличной учительнице, не обратила на него никакого внимания. Тогда мне замигал Ярослав. Он нагло, как голодный высокомерный кот, приказывающий хозяину достать из холодильника сосиску, уставился на меня своими зелеными глазами, после перевел взор на мой мобильник и повелительно кивнул головой. Я от удивления приподняла бровь, мол, что тебе надо, милый, а принц, пока его одноклассники, склонив голову и записывая продиктованное предложение, выдранное из бессмертного произведения Толстого «Война и мир» и безжалостно укороченное составителями упражнений по русскому, ибо предложения Льва Николаевича всегда славились своей длиной, приподнял свой планшет, помахал им в воздухе и ткнул в мою сторону. Хорошо, что этого никто не видел. Иначе бы народ точно заинтересовался, а мне этого совершенно не нужно было.

«Убери», - беззвучно прошептали мои губы, а после я, чуть откашлявшись и убедившись, что ученики дописали предыдущее предложение – об этом говорили их поднятые головы – продиктовала новое.

- Люблю небо, траву, лошадей, всего больше – море, - прочитала я, глянув на распечатку с планом урока. Сначала – полностью, чтобы ученики помнили, где оно заканчивается, а после – по частям.

Трава произвела фурор. Почти весь класс, за исключением пары человек, в том числе наивной Светланы Викторовны, заржал. А человек десять, не стесняясь, тут же громко заявили, что они тоже любят все вышеперечисленное, особенно – траву. Да уж, не зря школа № 8 славится своей любовью к демократии и к свободе, как к общечеловеческим ценностям – это я устав школы на втором этаже, рядом с учительской прочитала. Посмеялась. Зря смеялась, наверное.