Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

– Игорь! – бросилась Маша мне на шею, когда заметила меня.

Я крепко обнял маленькую девочку, понимая, что сильно соскучился по ней, и какое-то время просто прижимал к себе, слушая ее сбивчивый рассказ, как она проводила здесь время и как ей нравится это место.

Аня стояла поодаль и загадочно улыбалась, глядя на меня проникновенным взглядом. Будто она уже и так поняла, что я сдался. Приехал и сдался. Выбросил белый флаг и выставил руки, чтобы на те надели кандалы. Но разве это было не так? Мчался сюда, представляя ее лицо, и как сожму ее в своих объятиях.

– Привет, – я подошел, разглядывая ее лицо. Порядком уже успел по ней соскучиться и, если бы не Маша, то впился в Анины манящие губы поцелуем.

Представляю, как бы удивился гном, наверное, тут же побежала докладывать моей матери. Аня писала, что Маша и мать нашли общий язык и все свободное время занимались живописью. Меня очень радовали такие новости.

– Как ты проводишь время в перерывах между эротическими фотосессиями? – непринужденно поинтересовался я.

Щеки Ани вспыхнули румянцем, но именно такой реакции я и ждал. Она подобралась, ее глаза забегали по моему лицу.

– Я пошутил, – и все же не сдержался и прикоснулся пальцами к ее лицу.

Такое чувство, что месяц её не видел. Себя не узнавал и не понимал, что со мной происходит. И не будь рядом родителей и Маши, словно пещерный человек, повесил ее на плечо и уволок в свое убежище.

– Мы хорошо проводим время. Твоя мама занимается с нами живописью, утром мы выходим гулять. Твой отец говорит, что мы с Машей поправились и наели щеки.

– Ну, я бы так не сказал, – окинул ее хрупкую фигуру голодным взглядом. – Куда-то ездили?

– Много куда. Больше всего мне понравился заброшенный пляж на Мамайке.

– О-о, – протянул я и рассмеялся. – Отец все-таки отвёз вас туда? В детстве я часто с ним там бывал. Не знаю, чем это место так привлекало отца, но ни одна поездка не обходилась без визита на этот пляж.

– Да, очень красивое место, мы даже немного покатались на яхте в один из погожих деньков. Александр Сергеевич взял штурвал в руки и сказал Маше, что он капитан. На что она недовольно поджала губы и заявила, что капитаны имеют специальную шляпку. Да-да, именно шляпку так и сказала, – рассмеялась Аня звонким смехом, – взяла откуда-то козырек водрузила себе на голову и протиснулась у него между рук.

– А ты?

– Что я?

– Нашла шляпку капитана или будешь брать штурвал натиском? – я с тихим вздохом прислонился спиной к дереву.

– Я буду стоять в стороне и подобно настоящему капитану, который умеет управлять судном и стихией, наблюдать за всем у штурвала с непроницаемой маской на лице.

Я нарочно поддразнивал ее и получал огромное удовольствие от ее ответов.

Аня поправила рукой золотистые локоны, а в глубине ее глаз вспыхнуло нечто такое, от чего я нервно сглотнул. Выдержка у нее была на высоте. Может быть, и правда, мать за эти дни преподала ей какие-то уроки или дала дельные советы… хотя сомневаюсь, что Аня в последних нуждалась. В каждом взгляде и слове читались неподдельная искренность и забота. Именно это-то и подкупало в ней в первую очередь.

– Игорь! – во двор вышла мать в фартуке. – Вот так сюрприз! И даже не предупредил. Ну и замечательно! Сейчас будем ужинать. Маша, идём помогать расставлять посуду на стол! – чмокнула меня в щеку, и они с Машей скрылись в доме.

Когда мы остались одни, я не выдержал, подошел к Ане и прижал к себе. Впился в её губы жадным поцелуем, ощущая дрожь во всем теле. Словно был подростком, и первый раз касался понравившейся девчонки. Ещё немного, и искры посыплются из меня прямо на землю.

– Давай завтра съездим на Мамайку втроём: ты, я и Маша, раз вам так понравилось? – предложил я, прерывая поцелуй и глядя в счастливое лицо Ани.

– Хорошо, – довольно протянула она. – Завтра обещают ясную погоду с утра. Хотя я уже привыкла, что дождь здесь появляется так же внезапно, как и проходит. – Тебе здесь нравится?

Она словно и вправду изменилась за эти дни и стала мне еще ближе, несмотря на расстояние между нами.

– Очень нравится. А теперь будет ещё больше, – Аня крепко меня обняла, и так мы стояли какое-то время.

Я слышал ее сердцебиение, и мне так хорошо было в этот момент. И нет больше никаких сравнений и мыслей о прошлом. Ничего нет. Есть чистый лист для новой жизни, Аня и я. И Маша, конечно же. И Пуховик. Я обещал ей нового питомца, и по приезду выберем из приюта ей друга.

Мне нравился дом на берегу моря. Я купил его несколько лет назад, но давно уже сюда не приезжал. Отец и мать следили за порядком в нем, два раза в год покупали билеты на море и совмещали приятное с полезным. Впервые с момента смерти Наташи и Аси я приехал сюда. Смотрел на фотоснимки на стенах, на наши счастливые лица с грустью и светлой тоской, и не чувствовал той всепоглощающей боли, что съедала меня все эти года.

Мать колдовала на кухне, отец сидел за столом. Маша восседала рядом на стуле, и они о чем-то тихо, но оживленно вели беседу. Семейная идиллия… другими словами и не назвать представшую перед глазами картину.

– Деда, ну нет же, – протестовал гном.

Меня никто не замечал, я тихо стоял в дверях и наблюдал за ними. Это слово «деда» резануло мой слух, и я оторопел, глядя на них во все глаза. Отец с любовью смотрел на Машу и показывал ей на какие-то картинки на столе. Я, конечно, предполагал, что родители примут девочек, но… ожидания и реальность зачастую разные вещи.

– Игорь, – мама засуетилась, заметив меня в дверях. – Садись за стол, ты, наверное, проголодался. Ты надолго?

– Все зависит от того, как будут идти дела на работе. Наверное, дня на три, не больше.

– Ну, приехал и то хорошо, – отец поднял лицо и поглядел на меня ничего не выражающим взглядом. Они с Машей собирали большой пазл.

Я понимал, что он все ещё осуждал меня за моё отшельничество. Несколько раз он приезжал ко мне домой и пытался со мной поговорить. Но эти попытки лишь увеличили пропасть между нами.

Маша как будто повзрослела за эти дни. Сидела рядом с моим отцом, трогала его за