Великий магистр (Тамплиеры - 2) - Октавиан Стампас

- И автор их неизвестен! - произнес Грей Норфолк, любуясь иконами.

- Так и должно быть в настоящем творении, - добавил Гуго де Пейн. Потому что творец всего сущего на земле - один.

Они вышли из базилики, направляясь к бухте Золотого Рога.

- Поверьте, граф, - продолжил разговор де Пейн. - Восхищаясь византийским искусством, я глубоко скорблю о том расколе, который произошел между Римом и Константинополем. Согласитесь, что Византия, по своему уровню культуры, а может быть, и по духовному уровню намного опережает все иные страны.

- Конечно, - отозвался граф Норфолк.

- И все же, она обречена. Византия не устоит против Запада, против его ненасытности и жажды выпить все, что его окружает.

- Да и Восток в том поможет. Нельзя сидеть на двух стульях.

- Можно. Если эти стулья скреплены стержнем, имя которому неистребимая сила духа. Но, когда Византия падет, Запад от этого ничего не выиграет. По законам Троицы будет еще третий Рим. Где - я не знаю. Но он будет стоять вечно.

Сказав это, Гуго де Пейн задумался, устремив взгляд серых, льдистых глаз на неспокойно вздымающиеся волны Босфора. Неожиданно он осознал, что и сам является одним из рычагов, призванных разрушить этот прекрасный город, и не только город: тот стержень, о котором он только что говорил, саму идею и дух православия. Нахмурившись, Гуго де Пейн погрузился в тяжелые размышления. Очнулся он от доносившихся из ближней таверны песен.

- Узнаю голоса наших друзей, Милана и Людвига, - произнес он молчаливо стоявшему рядом графу. - Пойдемте отсюда - не будем их смущать нашими унылыми лицами.

На обратном пути к гостинице им неожиданно встретилась процессия, во главе которой шел хорошо знакомый им по Труа, брат Людовика IV, Ренэ Алансон. Хотя и не испытывая особой приязни друг к другу, рыцари почтительно раскланялись.

- Рад снова видеть вас, - кисло улыбнулся Алансон.

- Наши чувства взаимны, - отозвался де Пейн.

- Путешествуете? - полюбопытствовал посол Франции.

- Просто гуляю.

- Далеко же вас занесло от Труа. Не затянулась ли прогулка?

- Дороги не выбирают.

- Может быть, вас притягивает здесь какой-то магнит?

- Очень может быть.

- Тогда ваши усилия напрасны.

- Как сказать.

Оба они знали о ком идет речь, потому что любили одну и ту же женщину. Гуго де Пейн слегка побледнел, а Алансон побагровел от злости. Он хотел сказать что-то резкое, но сдержался.

- Еще увидимся! - произнес он.

- С вашего позволения! - и рыцари отправились прямиком к гостинице. А Алансон долго, с ненавистью смотрел им вслед.

Андре де Монбар был единственным из всех девяти рыцарей, который занимался практическим делом. По поручению Гуго де Пейна он подготавливал все необходимое для переправы на пароме через пролив. Следовало договориться с различными чиновниками, администрацией порта, получить разрешение эпарха города, забронировать на пароме места для людей, лошадей и поклажи, заготовить пропитание в дорогу. Лучше Монбара с этой задачей не справился бы никто. Как практичный человек и казначей, он знал, сколько, когда и кому давать перперов, на кого прикрикнуть, кого уговорить, а кому и дать в зубы. Особенно трудно было пробиться к эпарху, управляющему столицей Византии. Но и здесь Монбар сумел отличиться: уже на третий день он выходил из его приемной с разрешением на отплытие. Тут он и столкнулся с бароном Филиппом де Комбефизом, которого знал по Труа, и который уже три недели торчал в Константинополе, сталкиваясь с невозмутимостью византийской бюрократии. Корабль Комбефиза, на котором он прибыл из Бари, нуждался в длительном ремонте, а в местах на пароме ему постоянно отказывали.

- Начните с самого мелкого чиновника, - посоветовал ему Андре де Монбар. - И так, по ступенькам, поднимаясь по лестнице, вы дойдете до морского логофета, эпарха или самого императора.

- А не проще ли отрубить им всем уши? - проворчал барон.

- Нет, не проще. Ушей много, а карман у всех один, - и, попрощавшись, Монбар отправился в порт.

Вечером в гостинице за длинным столом собрались все рыцари и их оруженосцы. Хозяин подавал на стол ужин, а Роже де Мондидье, выигравший вновь кучу монет, пополнил ими похудевшую казну Монбара.

- Один сорит деньгами, другой их добывает в поте лица своего, проворчал игрок, высыпая перперы в холщовый мешок.

- Но зато через неделю паром будет готов и мы сможем отплыть к Никомидии, - возразил Андре де Монбар. - А вот один мой знакомый, барон де Комбефиз, проторчит здесь еще не меньше пары месяцев.

- Граф! - обратился Гуго де Пейн к Людвигу фон Зегенгейму. - В дальнейшем мы полагаемся на ваше знание местности.

- Я тоже бывал в Палестине, - сказал Милан Гораджич. - Предлагаю двигаться на Смирну и Эфес.

- Но тогда нам придется пересекать пустынную и безводную землю между Никеей и Смирной, - возразил Зегенгейм. - Гораздо удобнее маршрут на Иконию.

- А почему бы не пойти к армянскому городу Марату? - сказал вдруг Роже де Мондидье. - Вы забыли, что я тоже не новичок в этих краях. А оттуда, минуя Коксон, перейти горы Антитавра и спуститься к Эдессе.

- Давайте обсудим это после ужина, - предложил Гуго де Пейн. Поскольку, как говорит мой друг Бизоль, голос голодного желудка затмевает голос разума.

В это время оруженосец Виченцо Тропези испуганно вскрикнул, притянув к себе всеобщее внимание.

- Простите, - сказала Алессандра Гварини. - Но мне показалось... что там, за окном - лицо этого человека... Чекко Кавальканти!

Виченцо вскочил со скамьи и схватился за меч.

- Пусть только попробует сюда сунуться! - успокоил его Гуго де Пейн. Не настолько же он глуп, чтобы идти навстречу собственной смерти. Но если это был действительно он, то я запрещаю вам до отплытия покидать гостиницу. Здесь вы в безопасности, чего не могу сказать об улицах Константинополя.

- Конечно! - согласились остальные.

Виченцо Тропези сел на место и положил ладонь на руку девушки.

- И, кстати, - продолжил Гуго де Пейн. - Вы как хотите, но я больше не в силах скрывать то, что, пожалуй, давно всем известно. Поэтому предлагаю выпить за вашу прекрасную супругу!

Рыцари и оруженосцы заулыбались, поднимая вверх наполненные вином кубки и громкими возгласами приветствуя счастливую пару, смущенную столь неожиданным поворотом событий.

- Хоть у меня и один глаз, но я давно разобрался, что это девушка! воскликнул Роже де Мондидье.

- А для меня, как самого пожилого из вас, это никогда не было секретом! - сказал маркиз де Сетина. - Пью за вас, прелестное дитя!

- Я догадался в Константинополе.

- А я - на Эгнатиевой дороге, - заговорили другие рыцари.

И только Бизоль де Сент-Омер, держа в руке кубок, изумленно таращил глаза, ничего не понимая.