Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марк чувствовал, как его разрывают противоречия, которые он не может разрешить сам. Ему нужна была помощь. И сейчас помочь ему мог только один человек во всём Фалько – капитан Мартин Кретчет. Он не просто стал для ребят другом и учителем, но был и тем, кто продолжал жить благодаря таланту Маттиаса Блэка.
Не дождавшись звонка будильника, Марк оделся, собрал рюкзак и кинул в него книгу Маттиаса. Он смог уйти из квартиры до того, как родители проснутся, и не спеша пошёл по улицам города, отходящего от ночной тишины. Можно было сразу запрыгнуть в автобус и поехать к капитану, но Марк решил, что это не повод прогуливать занятия, и отправился в школу, где честно отсидел все уроки, хоть и находился словно в тумане.
К счастью, сегодня автобус оказался полупустым, и юноша свободно стоял у окна, то и дело изучая других пассажиров. Он поймал себя на мысли, что завидует им, потому что они настоящие.
«О чём ты думаешь?» – Марк тут же обругал сам себя.
«О том, что ты выдумка, – с ехидством сказал внутренний голос. – Ты даже не сын своих родителей».
«Им это неважно», – воспротивился юноша.
«Важно, неважно, но так оно и есть», – был ответ.
– Хватит! – случайно вслух сказал Марк, чем привлёк всеобщее внимание пассажиров. – Простите.
Голос ненадолго исчез, но его эхо продолжало звучать внутри. Марк пытался понять, почему это так важно. В чём проблема его реакции? Дело было в том, что рухнула картина мира, заботливо выстроенная руками его родителей. И если мама ничего не знала, то получается, отец врал, хоть и из благих побуждений.
«Твоя жизнь – ложь», – тихо-тихо прошептал голос.
Марк проигнорировал его и вышел из автобуса, который к тому времени добрался до нужной остановки. Со второго раза найти дорогу к дому капитана оказалось совершенно нетрудно. Старое покосившееся здание стояло угрюмо в отдалении, доживая последние годы, отведённые ему на белом свете. Юноша поднялся к квартире и несколько раз громко постучал. Тяжёлые шаги не заставили себя ждать, и вот ключ повернулся в замке.
– Марк? – удивился капитан, увидев юного друга.
– Здравствуйте. Можно мне зайти?
– Что случилось? На тебе лица нет, – капитан посторонился, пропуская юношу в квартиру.
– Я много думал и понял, что могу поговорить только с вами. Родители не поймут, друзья вряд ли что-то посоветуют, а вы можете, – юноша поставил рюкзак на стол и полез за книгой.
– Признаюсь, звучит всё это очень странно, – держась за спину и хромая, Мартин Кретчет добрался до своего кресла. – Не возражаешь, если я сяду? Чёртова спина болела всю ночь, – не дожидаясь ответа, он плюхнулся и с облегчением вздохнул.
– Вы даже не представляете, насколько всё странно. Скажите, вы знакомы с Маттиасом Блэком?
– Неожиданный вопрос, – брови капитана поползли вверх. – Да, я был с ним знаком. Это друг моей молодости.
– А каким он был? – Марк стоял, прижав книгу к груди, и внимательно смотрел на капитана.
– Может быть, ты для начала объяснишь, в чём дело? Марк, мне уже много лет. Не заставляй меня лишний раз нервничать.
– Да, вы, наверное, правы.
Марк рассказал капитану о том, как Анна нашла книгу и нарисовала картину, а затем, прежде чем пересказать слова отца, позволил ему самому познакомиться с произведением Маттиаса. И вот, когда уже все слова были сказаны, Марк замолчал в ожидании сам не зная чего, и смотрел на капитана.
– Вот, значит, как, – Мартин Кретчет пролистал пустые страницы и закрыл книгу. – Значит, всё-таки она была для тебя.
– Кто? – озадаченно спросил Марк.
– Если тебе нетрудно, то там, – капитан указал на книжный шкаф, – лежит томик стихов Уолта Уитмена. Возьми его.
Марк подошёл к шкафу и не сразу понял, о чём говорил капитан, но затем увидел небольшую серую книжечку на верхней полке с именем автора.
– Да, она. Внутри лежит открытка. Я заложил ей стихотворение, которое хотел вам показать. Вы так часто называете меня «капитан», что оно само вспомнилось.
Когда Марк раскрыл книгу, то увидел перед собой открытку с изображением маяка, а на странице текст стихотворения, называвшегося «О капитан! Мой капитан!». Глаза сами ухватились за первую строчку, и он не мог остановиться, пока не дочитал.
– Красивое, – сказал Марк и только после этого взял открытку.
– Много лет тому назад от Маттиаса по почте мне пришла эта открытка. Вместе с ней в конверт был вложен небольшой листок, на котором он написал лишь несколько слов: «Сохрани её, мой старый друг». Я думал, что эта открыта предназначалась мне. Переверни её.
Едва разборчивым почерком на открытке было написано корявое четверостишие:
И если ты заблудишься во тьме,
То пусть огонь его укажет путь
И пробудит тебя во сне,
Не дав опять, как все, заснуть.
– Получается…
– Маяк тебе приснился не случайно. Ты много раз рассказывал об этом, но я никогда не проводил параллели. Получается, Маттиас догадывался, что огонь, заложенный в тебя, может потухнуть в нашем безразличном мире, и оставил запасной план – образ маяка, который обо всём напомнит, – капитан покачал головой. – И всё шло по плану. Он даже успел, так сказать, спрятать открытку, отправив её мне, но вот с книгой вышла промашка.
– Капитан, почему мне кажется, что вы совсем не удивлены?
– Что? – он не сразу услышал вопрос, так как погрузился в свои мысли. – А! Понимаешь, я повидал на своём веку немало. Было место не только для реальности, но и для чудес тоже. Рассказанная тобой история кажется настолько же невозможной, насколько и логичной. Всё встаёт на свои места. Даже тот факт, что я выжил в шторме. Ты спрашивал, каким человеком был Маттиас Блэк.
– Угу, – кивнул Марк.
– В те далёкие времена он был самым безумным человеком из всех, кого я знал. Но не в плохом смысле этого слова. Нет, как раз наоборот. Маттиас горел как пламя и умел разжечь его в других. Вдохновенный вдохновитель. Глупое словосочетание, но, пожалуй, ему подходит. Тогда таких людей любили и ценили уже за то, что они есть. Кроме того, Маттиас был настоящим творцом и не жалел себя, поскольку считал, что созидание является одним из главных смыслов человеческой жизни. Речь, конечно, шла не только о творчестве. Созидать можно в любой сфере, будь то наука, быт и многие другие. Но сам Маттиас писал рассказы и книги и чуть ли не каждый день приносил что-то
