Война крылатых людей - Пол Андерсон

Из тактических соображений Фолкейн не осмелился сказать, что Галасоциотехпическая Лига не заинтересована в торговле с Ларсумом и вообще с Айвенго. Здесь не было ничего такого, что иные миры не производили бы, ничего более дешевого или лучшего качества. Первая экспедиция была направлена на поиски места для организации склада и ремонтного пункта, и эта планета оказалась наиболее подходящей в данном районе Космоса. Экспедиция еще с орбиты определила, что Ларсум обладает наиболее передовой цивилизацией. Она приземлилась, вступила в контакт, изучила язык и образ жизни туземцев, а потом попросила разрешения построить большое здание, куда никто, кроме членов новых экспедиций, проникнуть не сможет.

Разрешение было дано с большой неохотой, власти пошли на это не столько из-за обильной платы металлами, которую им предложила экспедиция, сколько потому, что жрецы опасались неприятностей в случае отказа. Но, дав свое согласие, они потребовали, чтобы здание находилось на значительном удалении от столицы, очевидно, они хотели свести к минимуму число ларсумцев, которые могли бы соприкоснуться с новыми идеями. Закончив работу и дав произвольное название планете, экспедиция улетела. Ее наблюдения, включенные в информационные ленты, были переданы всем кораблям, которые могли оказаться в районе Плеяд. Каждый надеялся, что ему эти сведения не понадобятся. Но счастье изменило кораблю «Как поживаете».

Фолкейн сказал:

— Не вижу, чем вы можете помочь. Как иначе можно переместить эту штуку, если не на тележке?

— Нельзя ли ее разобрать, перенести по частям и снова собрать на вашем корабле? Я могу снабдить вас рабочей силой.

Нет! — черт возьми! Как объяснить ему устройство унифицированного термоядерного генератора, если он никогда не видел даже водяного колеса? Это невозможно. За исключением нескольких приспособлений, его невозможно разобрать, во всяком случае, требуются инструменты, которыми мы не располагаем.

— Вы уверены, что он так тяжел? Может быть, перетащить его волоком?

— По вашим дорогам, вряд ли. Если бы была зима, мы бы перевезли его на полозьях. Но еще до того, как выпадет снег, мы умрем с голода. Можно было бы переправить груз на барже, но рядом нет ни одной реки, а рытье канала займет слишком много времени.

Не в первый раз Фолкейн обругал строителей склада за то, что они не включили в резервное оборудование таких устройств. Кто же мог предвидеть, что «Как поживаете?» окажется неисправным? Или что он не сможет приземлиться рядом со складом? Но даже если бы кто-нибудь предвидел такие возможности, он решил бы, что тележку можно будет соорудить. Ксенологи заметили, что колеса здесь не известны, но не задались вопросом почему. Склад был укомплектован портативным краном, предназначенным для погрузки и разгрузки тяжестей. Вообще он был оснащен настолько хорошо, что не требовалось размещения в нем даже продовольственных запасов: любой корабль можно было отремонтировать и подготовить к полету в считанные дни.

— А не может ли другой корабль вашей нации прилететь и спасти вас? — спросил Ребо.

— Нет. Расстояние, которое мы покрываем в своих путешествиях, даже трудно представить. Мы отправились в отдаленные миры… страны… в поисках новых рынков. Опасаясь конкуренции, мы держали свой отлет в тайне. В месте назначения никто не знает, что мы должны прилететь, а наши хозяева дома будут ждать нас не раньше чем через несколько месяцев. К тому времени, когда они начнут беспокоиться и искать нас, а им потребуется много недель, чтобы проверить все места, где мы могли приземлиться, наши запасы продовольствия истощатся. Мы взяли так мало продуктов, чтобы влезло побольше ценностей для…

— Для взяток, — Ребо издал звук, отдаленно напоминающий хихиканье. — Да. Что ж, тогда надо придумать что-нибудь другое. Повторяю, я сделал все, чтобы вам помочь. Здание было построено главным образом потому, что на этом настаивал я, а я сделал это, надеясь увидеть больше ваших соотечественников, — он вновь ухватился за топор. Фолкейн давно заметил, что клинки у них привариваются к рукояткам. Теперь он понял причину этого: заклепки были бы святотатством. Пальцы сомкнулись на рукояти, и Ребо резко добавил: — Я благочестив и набожен, но я не могу поверить, что Бог хочет, чтобы Посвященные заморозили всю жизнь в Ларсуме. До того, как Опрето соединил верх и низ, была эпоха героев. Эти времена вернутся, когда ослабнет сжимающая нас рука Посвященных.

Заметив, что сказал лишнее, он добавил:

— Не будем говорить об этом. Самое главное — доставить груз к вашему поврежденному кораблю. Если я или вы не сможем придумать дозволенного законом способа, может быть, это сделают ваши товарищи. Поэтому передайте им — губернатор марки Гирлигор не разрешает делать тележку… гм… но остается их доброжелателем.

— Что ж, спасибо, — пробормотал Фолкейн. Внезапно темнота в комнате начала сгущаться. — Я возвращаюсь завтра.

— Так быстро? Вы проделали долгий путь сюда, а беседа оказалась такой короткой и неудачной. Аэске далеко, а день или два не имеют существенного значения.

Фолкейн покачал головой.

— Чем быстрее я вернусь, тем лучше. Мы не можем терять времени.

2

Фастиг представлял собой животное чуть крупнее лошади, длинноухое, длинномордое, пушистое, с громким пронзительным криком и смолистым запахом. Хорошо отдохнувший и накормленный фастиг ждал в крестообразном дворе крепости. За ним стояли грузовой и запасной фастиги. Стражник держал их за узду. На стражнике были нагрудник из крепленой кожи, сеть железных нитей в виде шлема была вплетена в гриву, за спиной висело копье с широким лезвием. По вымощенному булыжником двору бродили обитатели замка: слуги в ливреях черного и желтого цветов, крестьяне, одетые в грязные коричневые рубахи, безгривые женщины в свободных туниках. Вокруг возвышались четыре каменные здания, защищавшие крепость и связанные с наружной стеной, в которой были устроены ворота. В каждом углу квадратного двора в зеленоватое небо возносились крепостные стены и башни.

— Вы уверены, что не нуждаетесь в охране? — спросил Ребо.

— Разве одному ездить опасно? — удивился Фолкейн.

— Нет, думаю, что нет. Я хорошо охраняю район. Дай вам Бог счастливого и скорого пути.

Фолкейн пожал ему руку — это был древний ларсумский обычай. Длинные пальцы губернатора неуклюже обхватили человеческую ладонь, мгновение они смотрели друг’ на друга.

Громоздкий костюм, предохраняющий Фолкейна от холода, скрывал его юношескую стройность. У него были светлые волосы, крупные черты лица и голубые глаза. Вздернутый веснушчатый нос причинял ему множество тайных страданий. Сыну барона с Гермеса полагалось быть более изящным и энергичным. Даже младшему сыну, даже исключенному из герцогской военно-технической академии. Причина исключения была достаточно безобидна: проказа, которая и открылась-то по чистой случайности. Но отец решил, что ему лучше поискать счастья где-нибудь в другом месте. Поэтому Фолкейн отправился на Землю, и Мартин Шустер из Галасоциотехнической Лиги взял его к качестве ученика. Так, вместо ореола славы и приключений, которые, как он полагал, сопровождают межзвездного торговца, он столкнулся с нелегкой работой и еще более напряженной учебой. Поэтому он так обрадовался, когда мастер приказал ему ехать верхом одному и организовать перевозку.