Габриэла, корица и гвоздика - Жоржи Амаду

Откуда они успели узнать подробности интимной жизни инженера? Жоан Фулженсио объяснил, что тот сам рассказал им об этом после завтрака, когда капитан привел его в "Папелариа Модело". Его жена сошла с ума и находится на излечении в психиатрической клинике.

– Знаете, кто в этот момент беседует с Мундиньо? - вдруг спросил Кловис Коста, который до сих пор молчал и глядел на улицу, ожидая появления мальчишек, продающих "Диарио де Ильеус".

– Кто?

– Полковник Алтино Брандан... В этом году он продает Мундиньо свой урожай и, возможно, заодно свои голоса... Что за черт, почему газета до сих пор не вышла? - спросил он другим тоном.

Полковник Брандан из Рио-до-Брасо... Крупнейший фазендейро зоны после полковника Мисаэла. Он решал исход голосования в районе и был значительной фигурой в политической жизни.

Кловис Коста говорил правду. В конторе экспортера, утопая в мягком кожаном кресле, сидел полковник Брандан в сапогах со шпорами и тянул французский ликер, которым его угощал Мундиньо.

– Так вот, сеньор Мундиньо, в этом году урожай замечательный. Вы обязательно должны приехать ко мне на фазенду и провести там несколько дней. Живем мы небогато, но если вы окажете нам честь, то, даст бог, с голоду не умрете. Вы повидаете плантации, усыпанные золотыми плодами, сейчас деревья сгибаются под их тяжестью. Я уже начал сбор... Такое изобилие радует глаз.

Экспортер хлопнул фазендейро по колену!

– Ну что ж, принимаю ваше предложение. Приеду к вам в одно из ближайших воскресений...

– Приезжайте лучше в субботу, в воскресенье люди не работают. Вернетесь в понедельник. Если вы решитесь, знайте, мой дом - ваш дом...

– Договорились, в субботу буду у вас. Теперь я могу выезжать, не то что раньше, когда ждал инженера.

– Говорят, этот парень приехал, верно?

– Совершенно верно, полковник. Завтра он начнет ковыряться в бухте. Готовьтесь к тому, чтобы увидеть вскоре, как ваше какао отправляется из Ильеуса прямо в Европу и в Соединенные Штаты.

– Да, сеньор... Кто бы мог подумать... - Полковник налил еще рюмку ликеру и поглядел на Мундиньо умными глазами. - Первоклассная кашаса, и такой тонкий вкус. Не здешняя, конечно? - И, не ожидая ответа, продолжал: - Поговаривают, что вы будете кандидатом на выборах? Я слышал эту новость, но не поверил.

– А почему бы нет, полковник? - Мундиньо был доволен, что старик сам затронул этот вопрос. - Разве я не подхожу для этого? Или вы так плохо обо мне думаете?

– Я? Думаю плохо о вас? Господи, спаси и помилуй. Вы один из достойных кандидатов. Только... - Он поднял рюмку с ликером и посмотрел ее на свет. - Только вот вы, как и эта кашаса, не из наших мест... - Он снова посмотрел на Мундиньо.

Экспортер покачал головой - довод не новый, он к нему уже привык. И разбивать этот довод тоже стало для Мундиньо привычкой, своего рода умственным упражнением.

– А вы здесь родились, полковник?

– Я? Я из Сержипе, "конокрад", как зовут нас здешние мальчишки. Полковник любовался игрой хрусталя на солнце. - Но я более сорока лет назад приехал в Ильеус.

– Я тут всего четыре года, скоро будет пять. Но я такой же грапиуна, как и вы, сеньор. Отсюда я уже не Уеду...

И Мундиньо перешел к аргументации; он перечислил все, что связывает его с зоной какао; назвал различные предприятия, в которых участвовал или которым помогал, и, наконец, упомянул о проблеме бухты и о приезде инженера.

Фазендейро слушал, свертывая сигарету из нарезанного табачного жгута и высушенного листа кукурузы, живые глаза его время от времени впивались в лицо Муйдиньо, словно полковник хотел узнать, насколько тот искренен.

– Вы заслуживаете большого уважения... Многие из тех, кто приезжает сюда, помышляют лишь о том, чтобы заработать побольше денег. Вы же думаете о нуждах края. Жалко, что вы не женаты.

– Почему, полковник? - Мундиньо взял графин и налил Брандану еще одну рюмку.

– Вы меня извините... Тонкая штука этот ваш ликер. Но, откровенно говоря, я предпочитаю кашасу... А ликер обманчив: пахучий, сладкий, кажется дамским напитком. А пьянит, собака, так, что голову теряешь. Кашасу сразу чувствуешь, уж она не обманет.

Мундиньо вытащил из шкафа бутылку кашасы.

– Как вам угодно, полковник. Но почему я должен быть женат?

– Если вы позволите, я дам вам совет: женитесь на здешней девушке, на дочери какого-нибудь полковника. Не подумайте, что я вам предлагаю свою: у меня все трое замужем, и я, слава богу, неплохо их устроил. Но и здесь, и в Итабуне еще много девушек на выданье. Зато тогда все убедятся, что вы у нас не проездом и что приехали не ради наживы.

– Брак - дело серьезное, полковник. Сначала надо найти женщину, о которой мечтаешь, ведь брак родится из любви.

– Или из необходимости, не так ли? На плантациях работник женится хоть на пне, лишь бы на нем была юбка, ему нужна женщина в доме, с которой он мог бы спать и разговаривать. Вы себе и не представляете, что значит иметь жену. Это помогает даже в политике. Жена рожает нам детей, благодаря жене нас больше уважают. А для остального есть на свете содержанки...

Мундиньо рассмеялся.

– Вы, полковник, хотите заставить меня заплатить слишком дорогую цену за выборы. Если успех будет зависеть от моей женитьбы, то заранее предупреждаю, боюсь проиграть. Я не хочу, победы таким путем, полковник. Я хочу, чтобы победила моя программа.

И Мундиньо, как он это делал уже неоднократно, завел речь о проблемах района, наметил пути к их разрешению и с заразительным энтузиазмом нарисовал волнующие перспективы.

– Вы абсолютно правы. Все, что вы говорите, - святая истина, ваши слова можно занести на скрижали. Кто станет вам возражать? - Полковник уставился в землю. Сколько раз он чувствовал себя обиженным Бастосами, из-за которых был вынужден прозябать в провинции. - Если ильеусцы рассудят разумно, вы победите. Но не уверен, признает ли вас правительство, это уже другая сторона дела...

Мундиньо улыбнулся, решив, что убедил полковника.

– Впрочем, имеется еще одно обстоятельство: хотя ваше дело и правое, но у полковника Рамиро большие связи, много родственников и кумовьев, которые всегда голосуют за него. Вы меня простите, но почему бы вам не поладить с ним?

– Что значит поладить, полковник?

– А если вам объединиться? У вас есть голова на плечах и свой взгляд на вещи, а у него авторитет и избиратели. Кроме того, у него красивая внучка, вы с ней не знакомы? Вторая-то - еще совсем девочка... Дочки доктора Алфредо.

Мундиньо, стараясь не терять терпения, возразил:

– Речь не об этом, полковник. Я настроен определенным образом, вы знаете мои идеи. Полковник Рамиро думает иначе, для него управлять - это значит мостить улицы и озеленять город. Я не вижу возможностей к соглашению. Я уже изложил вам свою программу. Не для себя прошу я вашего голоса, а для Ильеуса, для прогресса района какао.

Фазендейро почесал взлохмаченную голову.

– Я приехал сюда продать какао, сеньор Мундиньо, я его выгодно продал и доволен. Доволен также беседою с вами, теперь я знаю ваш образ мыслей.- Он пристально смотрел на экспортера. - За Рамиро я голосую добрых двадцать лет, хотя во время борьбы за землю мне его помощь не понадобилась. Когда я приехал в Рио-до-Брасо, там еще никого не было, те, кто появились позднее, были просто мелкие мошенники, и я справился с ними без посторонней помощи. Но я привык голосовать за Рамиро, он мне никогда не причинял вреда. Один раз меня было тронули, так он встал на мою сторону.

Мундиньо хотел что-то сказать, но полковник жестом остановил его:

– Я вам ничего не обещаю, так как делаю это только тогда, когда твердо решил выполнить обещание. Но мы еще вернемся к этому разговору. За это я ручаюсь.

Полковник Брандан удалился, а раздраженный экспортер принялся горько сожалеть о напрасно потерянном времени. Капитану, который пришел несколько минут спустя после ухода безраздельного властителя Рио-до-Брасо, Мундиньо сказал:

– Старый дурак хочет женить меня на внучке Рамиро Бастоса. Я потерял время даром. "Ничего не обещаю, но мы еще вернемся к этому разговору", передразнил он певучий выговор фазендейро.

– Сказал, что вернетесь? Превосходный признак! - воодушевился капитан. - Вы, мой дорогой, еще не знаете наших полковников. И особенно плохо знаете Алтино Брандана. Он не такой человек, чтобы останавливаться на полпути. Он бы так и сказал вам без околичностей, что будет против вас, если бы ваши речи не произвели на него впечатления. А если он нас поддержит...

В "Папелариа Модело" разговор продолжался.

Кловис Коста беспокоился все больше: был уже пятый час, а газетчики с "Диарио де Ильеус" все еще не появлялись.

– Пойду в редакцию, узнаю, что там, черт возьми, стряслось.

Ученицы монастырской школы, в том числе и Малвина, прервали разговор мужчин. Они пришли посмотреть книжки "Розовой библиотеки". Жоан Фулженсио обслуживал их. Малвина кинула беглый взгляд на полку с книгами и принялась листать романы Эсы[60] и Алуизио Азеведо[61]. Ирасема подошла к ней и сказала с лукавой усмешкой: