Имменсерит. История великого Королевства - Вячеслав Анатольевич Гильштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игнис наконец-то вернулась в сознание и на её лице была слабая улыбка.
– Они спаслись! Они спаслись! – она обняла деда в порыве радости.
– Это очень хорошо, моя дорогая, где они? Где ты их видела? – спросил Хаген, держа внучку за плечи и не теряя с ней контакта.
– Они были на границе древнего леса. Они укрылись в тени деревьев, – и улыбка девушки сошла на нет от осознания какой-то новой проблемы.
Голова девушки качнулась, глаза закатились и она повисла на руках деда, потеряв чувства .
– Только этого нам не хватало, – с досадой проговорил старец, оглядываясь на орка.
Аз подхватил лёгкую, как пёрышко, Игнис на руки и выжидательно посмотрел на Хагена.
– Это плохо? – спросил орк.
– Это очень плохо. Надо поторопиться. Древний лес опаснее, чем кажется. Там живёт само зло.
***
Там камни серые молчат
Там сосны в клочья небо рвут
Там только вороны кричат
И тропы вникуда ведут
Там никогда не дремлет зло
Там ветер в кронах глушит вой
Там смерть повязана узлом
И на суку висит петлёй
Там нет проторенных дорог
Там путь отыщет лишь герой
И ждёт его ведьмин порог
И ждёт она, чтоб стать другой…
***
Древний лес окутал беглецов своей тенью. Деревья плотными рядами стали непреодолимой преградой для возможных преследователей. Казалось, даже звуки битвы из горящего города не способны были пробиться сквозь неё. Авенир несколько раз на ходу оборачивался и ему казалось, что деревья не то двигались, не то вырастали словно из-под земли. При всём желании, даже опытные охотники вряд ли сейчас смогли бы взять их след.
Древний лес принял беглецов под свою защиту. Но Авенир не желал рисковать. Его била дрожь, он переживал за сестру Оксилию, которая по прежнему была без сознания. Он нёс её на руках, перебирая ногами так быстро, как это было возможным. Влажная густая трава, корни деревьев, кочки и прочие прелести дикого леса сильно затрудняли движение.
Он не чувствовал усталости и не ощущал время, он просто продолжал уходить всё глубже в чащу, туда, где их не смогут застигнуть врасплох.
Авенир не знал, чего конкретно можно ожидать в этом лесу, но был уверен, что впереди опасностей куда меньше, чем позади. Остановившись на небольшой поляне, окружённой гигантскими соснами, и обернувшись очередной раз в сторону границы леса, Авенир наконец решился на отдых. Он аккуратно уложил сестру Оксилию на мягкий голубой мох, густо растущий у подножья одного из деревьев, снял с себя свою куртку, сделал из неё подобие подушки и подложил под голову девушке.
Она словно спала. Авенир смотрел в её лицо, её закрытые глаза, густые ресницы, чёрные брови, ровная тонка линия губ, выразительные скулы. "Принцесса. Кто бы мог подумать?". Хотя сейчас, без сознания, она как никогда была похожа именно на принцессу – такая тихая, спокойная, при этом величественная и властная.
Оторвав от края своей рубахи кусок, Авенир провёл им по мокрой траве, а затем принялся уже влажной тканью протирать лицо сестры Оксилии. Кровь успела засохнуть и плохо смывалась с её виска. Имея бесценный опыт и знания, он осмотрел рану на её голове и пришёл к выводу, что та не опасна для жизни. На всякий случай, он аккуратно проверил девушку на наличие других травм, но ничего не обнаружил, кроме нескольких ссадин и ушибов.
Собрав немного хвороста, Авенир развёл огонь и уложил свою спутницу ближе к теплу, а сам уселся рядом, чтобы поддерживать пламя как можно дольше. Он сомневался на счёт огня, но всё же решил, что риск будет оправдан.
Как только сестре Оксилии станет лучше, можно будет попробовать отыскать Аза, Игнис и Хагена. Только она знает, где путники должны были воссоединиться для дальнейшего путешествия. Оставалось лишь надеяться, что они были на безопасном расстоянии, когда Арборлан превращался в пыль и копоть.
Вечер ожидаемо овладел небом, перекрасив его в тёмно-синий цвет. Аромат хвои и смолы почему-то стал особенно терпким и явным. Утихли все обычные для дневного леса звуки. Авенир вспомнил о том времени, когда они с братом беззаботно бродили по глухим лесам на склонах Медвежьих гор. То было чудесное время и он никогда его не забудет.
В груди что-то сжалось, но то чувство не было болью. Скорее всего это была тоска и печаль от разлуки с самыми близкими людьми.
Угли в костре слегка потрескивали, пламя танцевало, бросая свои отсветы в разные стороны, словно приглашая к нему присоединиться. Где-то в глубине леса ухнула сова.
Разжигая свои огни, ночь постепенно вступила в свои права. Сестра Оксилия пошевелилась, издав тихий стон, совсем не свойственный её сильной натуре. Авенир это заметил и тут же оказался рядом.
– Как ты себя чувствуешь? – Авенир был встревожен.
– А как сам думаешь? – сестра Оксилия неуверенно приложила ладонь к закрытым глазам, словно укрываясь от палящего солнца, затем поморщилась и нашла кончиками пальцев рану на голове.
Авенир, пока она была без сознания, отыскал в округе пару знакомых растений и сделал из них простейший заживляющий компресс. Этому его в своё время научила Иветиль.
– Это что ещё за…– девушка резко села и скривилась, словно коснулась чего-то особенно мерзкого.
– Тише-тише. У тебя была открытая рана, я должен был что-то сделать, чтобы не допустить заражения.
– И ты залепил мне голову куском…травы? Ты нормальный? Мог просто придушить, пока я была в беспамятстве.
– Вижу, тебе и вправду стало лучше, – Авенир улыбнулся в ответ.
– Спасибо, – немного обиженно, но искренне сказала девушка.
Авенир больше ничего не стал говорить. Он продолжал смотреть на сестру Оксилию.
– Авенир, они ведь все погибли?
– Я бы не был в этом столь уверен.
– Не надо меня жалеть, – она быстро смахнула нахлынувшие слёзы.
– Я говорю то, что думаю. За стенами цитадели они могли уцелеть. И твой отец тоже.
–Отец… – Сестра Оксилия снова отёрла слёзы, а затем посмотрела в глаза своему собеседнику.
– Авенир, я убью их всех голыми руками за
