Мелочи геройской жизни - Алина Илларионова

Морща нос, Тиэлле поскребла коготками стекло:

«Тебе нравится?»

«Да», — соврал Арвиэль, но по укоризненному взгляду малявки понял — не верит.

— Что ж за цвет такой получился? — парень озадаченно поскрёб подбородок. — Был серо-серебристый, красили каштановым…

— Середристый! — восторженно подпрыгнул Симка. — Серенький с про… с подпалинами!

— Брысь!

Тиэлле опустила голову, разворачиваясь хвостом к отражению:

«Тебе не нравится, и мне не нравится».

«Зато теперь ты похожа на собаку. Потерпи, так надо. Так безопасно».

— Всё, никаких зеркал! — Арвиэль размахнулся кулаком, но, передумав, набросил на зеркало покрывало и повесил обратно. — А тебя, Симеон, если будешь ёрничать, побрею налысо!

…Как всегда в полнолуние оборотню не спалось. Задремать удалось только утром, но буквально через пару часов разбудила барабанная дробь в дверь, словно чокнутый дятел попутал избу с жилищем древогрыза. Дятлом оказался Сатьян, решивший проведать болезного сослуживца. Задерживаться не стал, убедился, что красноглазый Арвиэль восстал не из гроба, а с кровати, и ушёл к воротам.

Ложиться снова в разгар рабочего утра уже не имело смысла, и Арвиэль, зевая и потирая слипающиеся глаза, черпнул из бадейки ведром — авось от холодной водички полегчает. На крыльце ополоснул голову и, походя, вытираясь, стал готовить завтрак: ленивый кот ещё бессовестно дрых, а малявка вскочила вместе с аватаром и сейчас валялась на диване в гостиной, трепля стащенную из кровати подушку. Арвиэль по-прежнему давал Тиэлле молоко с Феодориной толокушкой, однако уже меньше, с гораздо большей охотой маленький волк ел то, что можно погрызть. Не успел стражник достать из подпола необходимое, как залетел очередной «дятел» с командным голосом господина Грайта: пару недель назад он уезжал в Стрелецк по делам города, и Арвиэль собирался извлечь из этого выгоду, но сейчас гости были совсем некстати.

Увидев хозяина, Тиэлле выплюнула подушку и села, обалдело таращась и встопорщив уши, однако аватар, не обращая внимания, наскоро загнал волчонка в спальню, чтобы успеть подготовить наставника к знакомству.

Берен открыл было рот, но зачем — забыл, да так и попятился, при этом тревожно напоминая Феодору. Арвиэль нахмурился: моровой идиотизм начал раздражать.

— Что с вами?

— Винтерфелл, ты себя в зеркало видел?!

— Нет, а что?

— Что?! — подозрительно озираясь, Берен схватил Арвиэля за локоть, втащил в дом и, поставив перед зеркалом, содрал покрывало.

— Ё-моё… — парень выудил из макушки куриное перышко, но картину это не улучшило. Оказывается, спросонья он перепутал бадьи и освежился из той, где накануне купали Тиэлле. Теперь недосохшие волосы торчали в разные стороны лохмами всех оттенков — от ядрёно-жёлтого до тёмно-рыжего; лицо и шея «загорели» с отливом в нездоровую желтизну.

— Я только что вернулся, — неожиданно нормальным голосом сказал Берен. — Зашёл к Феодоре занести, что просила, а она говорит, ты спятил. Я не поверил, а теперь сам вижу: вон, избу всю загадил, подушки рвёшь, у стола ножки погрыз, с собой такую срамотищу вытворил…

— Ну, по крайней мере, есть повод постричься…

— Лучшше сразу налыссо, хозяин! Аха-ха-ха, середристенький! — не вовремя проснувшийся кот валялся на полу, исступленно молотя по нему лапами.

— Иди покури! — вызверился ласковый хозяин. Домовой обиделся и на задних лапах просочился обратно в спальню. — Я сейчас всё объясню…

Грайт отвесил воспитаннику символическую затрещину и цапнул за ухо.

— Ты ещё рубаху красную надень и синие порты в горошек! Все девки твои будут! Жар-парень, шушеля мать! Винтерфелл, ты из меня решил посмешище сделать?! И так носишься по городу лохматый как пугало, так тебе и того мало?! Пускай все тычут пальцем и ржут, мол, у градоправителя сын с приветом!

«Я вам не сын», — подумал Арвиэль, но вслух не сказал. Берен это оценил и сбавил обороты:

— Ладно, жди тут. Пойду Марту приведу, пускай исправляет, как хочет.

— Я сам могу сходить. Голову косынкой повяжу, и порядок.

— А рожу чем повяжешь? Такое впечатление, что ты не краску себе на голову вылил.

— А что?

Берен вздохнул.

— То, что Симка сказал. Только без «сере». Сиди уж дома, позорище. И придумывай объяснение поубедительнее.

На крыльце, заложив лапу за лапу, сидел Симеон и сосредоточенно пыхтел трубкой, шутки ради подаренной Арвиэлю сослуживцами на четырнадцатилетие. Сизые колечки делали вираж над его головой и нанизывались на вытянутый штопором хвост. Берен застыл в дверях как вкопанный.

— Ты же не куришь!

— Не курю. Я выпусскаю пар, — меланхолично отвечал кот. — Променял хозяин верного доброго Симеона на крашшеную собаку: последний кусок изо рта рвёт, вместо перины дырявый коврик стелет, свободы слова лишшает. Скоро хвостом вильнёт да в лес с этой ишшдивенкой убежшшит. И пойдёт бедный брошшеный Симеон с узелком по миру мыкаться, — ещё одно колечко совершило круг почёта.

Берен сторонкой обошёл вздыхающего Симку. Что тут за дурдом?!

В первую очередь Марта рухнула в обморок. Потом за несколько часов худо-бедно отмыла «срамотищу», изведя на это столько настоев, что Берен, услышав сумму, потянулся к шее воспитанника растопыренными пальцами. Волосы, правда, ещё отливали тем самым, что имел в виду Берен, но Арвиэль махнул рукой, мол, отрастёт и сострижётся, и вручил Марте ножницы для почина.

— Арвиэлюшка, а где твой любимый коврик? — уже заканчивая, вспомнила травница.

«Позорищу с приветом» терять было нечего, поэтому парень выдал первое, что пришло на ум:

— Моль съела. Больно ей запах понравился.

…Арвиэль разглядывал потолок уже минут сорок и пришёл к выводу, что надо срочно лезть на крышу: в одном углу заметно протекало, и доски покрылись плесенью. Должность градоправителя пагубно сказалась на красноречии наставника, и он часами мог разоряться по поводу и без, притом настолько пространно и муторно, что зубы сводило.

«Чего он разлаялся?» — наконец не выдержала Тиэлле. Отказавшись от безуспешных попыток обнюхать «громкого двуногого», волчица сначала следила за ним, пытаясь понять жестикуляцию, но ей это быстро наскучило, и теперь малявка наблюдала за Симкиным хвостом — вот ещё раз дёрнется, и нужно хватать.

«Яд в животе забродил», — пояснил любящий «папаша» и воспитанник.

«Бе-е-едный… У-у-у!..»

Градоправитель резко замолчал.

— Уйми его.

— Тиэлле вам просто сочувствует.

— Это ещё почему? — прищурился Берен.

— У волков не принято лишний раз повышать голос, и она не понимает, с чего вы разгавкались.

— Йа-а?!! Разгавкался?!!

Арвиэль пожал плечами, мол, почём купил, за то и продаю.

— А я не понимаю тебя, Арвиэль. Ты такой жалостливый, что на самого себя жалости не остаётся. Сначала по девке той плакался, душу себе выматывал…

— Я не плакался, а думал, — холодно поправил стражник, кинув выразительный взгляд на входную дверь. — И она не девка, а Дина. Пожалуйста, запомните имя.

— Ну хорошо, — сразу пошёл на попятную Берен. — Теперь зверюгу из леса приволок, и если она кусаться начнёт, с кого голову снимут?

— Тиэлле не зверюга, а пока что зверёныш, и если её кормить и правильно воспитывать, она никого не тронет.

— А следующим кого пожалеешь? Оборотниху?!

— Ну-у, даже у моей дури есть границы. Господин Грайт, вы только взгляните на неё! Она же безобиднее крольчонка!

Почувствовав внимание, Тиэлле в последний раз встряхнула за шиворот обречённо обвисшего кошака, выпустила добычу и склонила голову набок, умильно свесив язык.

— Ладно, — сдался градоправитель. — Но с несколькими условиями.

— Ага, — оживился аватар.

— Пусть не воет. Зубы не показывает. И хвост к спине приклей, чтоб был колечком, как у нормальной дворняги…

— Издеваетесь?!

— Просто держи свою «собачку» на коротком поводке.

Берен ошибался, Арвиэль был не жалостливым, а участливым. Согласитесь, это совсем разные вещи. Жалостью легко обидеть, но в поддержке и соучастии порой нуждаются даже самые сильные. Такие, как временно беспомощная Тиэлле. Или сам Арвиэль, попавший в плен к бандитам. Дина его отнюдь не жалела, но без её поддержки юный стражник мог сломаться, в том числе морально.

Аватар действительно много думал об этом и сделал для себя определённые выводы. Жаль, Берен не понял.

С Тиэлле всё прошло гладко. Градоправитель похвастал знакомым, что купил её в Стрелецке у опытного заводчика за немалые деньги, и в избушку стражника выстроилась очередь заценить приобретение. В итоге сошлись во мнении — да, такой щенок стоит вклада, к тому же сучка со временем окупит себя. Поначалу собаки делали стойку на «новосёла», да и Зосий заметил, дескать, больно уж малышка похожа на волчонка, но первые со временем привыкли, а охотник, если и понял что-то, не стал связываться с градоправителем и стражником.