Молчание ягнят - Томас Харрис

Строчки уплыли вверх, и на экране появилась увеличенная графическая копия:

С33Н36ILТO4 N6[1]

Мягкий сигнал компьютера не разбудил Кроуфорда, но три минуты спустя это сделал телефон.

Джерри Барроуз звонил по прямой линии национального центра криминальной информации.

— Видели текст на экране, Джек?

— Секунду… Да-да, вижу.

— В лаборатории уже успели расшифровать. Я имею в виду эти художества, которые Лектер бросил в унитаз. Цифры между буквами в фамилии Чилтона относятся к биохимии. С33Н36N4О6 — это формула пигмента в желчи человека, называется билирубин. Вот, значит, откуда взялся Билли Рубин. В лаборатории утверждают, что это основной красящий элемент нашего дерьма.

— Бред какой-то.

— Вы были правы насчет Лектера, Джек. Он просто издевался над нами. Не повезло сенатору Мартин. В лаборатории посмеиваются, говорят, что этот билирубин как раз точно такого же цвета, как волосы у Чилтона. Дурдомовский юмор, как они это назвали. Видели Чилтона в шестичасовых новостях?

— Нет.

— Полчаса все щеки там раздувал и твердил, что мол, надо искать Билли Рубина. А потом смотался в кабак с каким-то тележурналистом. Там и торчал в то время, когда удрал Лектер. Мешок с дерьмом.

— Лектер просил Старлинг не забывать, что «у Чилтона нет медицинского образования».

— Да, я читал в отчете. По-моему, этот Чилтон просто хотел ее трахнуть, а она взяла и тактично дала ему от ворот поворот. Он, конечно, дурак, но не слепой же, чтобы этого не понять. Как она там, кстати?

— Да вроде нормально. Очень устала.

— Думаете, Лектер и ее водил вокруг пальца?

— Все может быть. Но мы пока не будем бросать эту линию. Правда, не знаю, чем там они занимаются у себя в клиниках. Сколько уже прошло времени — и никакой информации. Наверное, все же нужно было идти прямо к прокурору и выбивать разрешение на просмотр их записей. На них надеяться — только нервы тратить. Если до завтрашнего утра ничего не получим, по-видимому, все же придется-таки обращаться к прокурору.

— Послушайте, Джек… у вас есть люди, которые знают, как выглядит Лектер?

— Конечно.

— По-моему, он сейчас наверняка сидит где-то неподалеку и посмеивается над нами.

— Ничего. Думаю, недолго ему осталось.

Глава 43

Доктор Ганнибал Лектер стоял у окошка администратора изысканного отеля «Маркус» в Сент-Луисе. На нём была коричневая шляпа и застегнутый на все пуговицы плащ. Аккуратно наложенные бинты скрывали нос и щеки.

Он записался в отель под именем Ллойда Уаймана, успев натренироваться делать подпись в машине самого Уаймана.

— Как будете платить, мистер Уайман? — любезно поинтересовался администратор.

— «Американ Экспресс», — ответил доктор Лектер, вручая ей кредитную карточку Уаймана.

Из бара доносились мягкие звуки фортепиано. За стойкой Лектер увидел ещё двух человек с повязками на лице. Через зал прошла супружеская пара средних лет. Левый глаз женщины был закрыт кусочком бинта.

Администратор закончила дела с кредитной карточкой.

— Вы должны знать, мистер Уайман, что все, кто проживает в нашем отеле, имеют право пользоваться гаражом больницы.

— Да, спасибо, — кивнул доктор Лектер. Он уже припарковал там машину мистера Уаймана с самим Уайманом в багажнике.

Коридорный отнес чемоданы Уаймана в номер и остался очень доволен, получив от Лектера пятидолларовую бумажку из бумажника Уаймана.

Доктор Лектер заказал вино и бутерброды и позволил себе хорошенько расслабиться под горячим душем.

После долгого заключения номер отеля показался Лектеру невероятно огромным. Некоторое время он с неописуемым удовольствием разгуливал по комнатам.

Из его окон был хорошо виден возвышающийся на другой стороне улицы корпус городской больницы «Майрон и Сэди Фляйшер» — один из известнейших в мире центров косметической хирургии лица.

О том, чтобы делать здесь пластическую операцию, не могло быть и речи. Многие в этой клинике прекрасно помнили внешность Лектера. Зато это было одно из немногих мест, где он мог спокойно разгуливать с повязкой на лице, не привлекая внимания.

Когда-то, много лет назад, он останавливался в этом отеле, когда занимался специальными исследованиями по психиатрии.

Как приятно иметь окно, даже несколько окон. Он стоял в темноте, с наслаждением потягивая вино и любуясь мчащимися через мост Мак-Артур огнями автомобилей. После пятичасовой езды из Мемфиса по телу медленно растекалась приятная усталость.

Единственной мелочью, которая слегка подпортила этот прекрасный день, было приведение себя в порядок в подземном гараже международного аэропорта Мемфиса. Отмываться только с помощью тампонов, спирта и небольшого количества дистиллированной воды внутри стоящего автомобиля «скорой помощи», оказалось не особенно приятно. Но уже через полчаса он облачился в белый халат врача и, выглянув в окно, начал высматривать в огромном полупустом гараже какого-нибудь одинокого путешественника. Очень скоро такой человек с готовностью склонился над багажником своей машины. Разумеется, он не мог видеть, как сзади к нему неслышно подкрался некто в белом…

Интересно, неужели полиция посчитает его глупцом, который будет пытаться улететь из этого аэропорта?

Единственной проблемой по пути в Сент-Луис был поиск кнопок включения фар и «дворников» в незнакомом иностранном автомобиле. Непросто прямо на ходу разобраться, что находится на панели управления.

Завтра он купит все необходимое, краситель для волос, парикмахерские принадлежности, ультрафиолетовую лампу и что-нибудь ещё для быстрого изменения внешности. А потом, когда придет время, можно будет и уехать.

Не стоит торопиться. Теперь спешить некуда.

Глава 44

Арделия Мапп лежала в кровати, и, отложив книгу, слушала выпуск новостей. Дверь открылась и в комнату тяжело ввалилась Кларис. Арделия взглянула на ее усталое лицо, выключила радио и, оставив все вопросы на потом, тихо предложила:

— Давай, я сделаю чайку.

Обычно, во время учебы Мапп заваривала себе напиток из листьев, которые ей регулярно присылала бабушка, и называла его не иначе как «чудесный народный чаек».

Из двух лучших людей, которых знала Кларис, один был чересчур уравновешенным и спокойным, а другая — слишком пуглива. Кларис надеялась, что такая полярность в характерах друзей придает ей самой некоторый баланс и стабильность.

— Хорошо, что пропустила сегодня занятия, — попыталась развлечь подругу Арделия. — Этот чёртов Ким Вон чуть не загнал нас до смерти на беговой дорожке. Честное слово. А самому, главное, хоть бы хны. По-моему, у них там в Корее гравитация сильнее. А потом они приезжают сюда, и, конечно, им здесь так легко, что можно уже становиться тренером по лёгкой атлетике… Да, видела сегодня Джона Брайэма.

— Когда?

— Вечером, недавно. Спрашивал, вернулась ты или нет. Знаешь, он подстригся, теперь волосы так гладко зачёсаны, просто красавчик. Рассекал по вестибюлю, ну прямо первокурсник. Мы с ним немного поболтали. Он сказал, если ты чувствуешь, что отстала, а на следующей неделе вместо занятий в тире у нас будут лекции, он может открыть для нас тир на выходные и дать пострелять. Я сказала, что передам, если что. Хороший он мужик, этот Брайэм.

— Да, нормальный.

— Ты еще, наверное, не знаешь, скоро у нас будут соревнования между разными службами, так он хочет, чтобы ты выступала по стрельбе против таможни и еще кого-то там.

— Да ну, ты что.

— Нет, не среди женщин. Соревнования открытые. Ладно, другой вопрос: в пятницу зачет по четвертой поправке, ты подготовилась?

— Да я, вроде, и так знаю.

— Ну, хорошо, что за дело «Чаймел против Калифорнии»?

— Это что-то насчет права на обыск в средних школах?

— Что значит «что-то насчет»?

— Не знаю.

— Ну хорошо, а кто такой Шнеклоф?

— Черт, не знаю.

— «Шнеклоф против Бастамонта».

— Это что-то по свободе личности?

— Позорище. Свобода личности — это в принципах Каца. А Шнеклоф — это право на обыск. Да-а, вижу, придется нам с тобой посидеть над книжками, дорогуша. Хорошо, что у меня есть все конспекты.

— Только не сегодня, ради Бога.

— Ладно. Но завтра нужно проснуться со свежей головой и начать готовиться к пятнице. Слушай, Старлинг, Брайэм просил никому не говорить, так что смотри — ну, в общем, он сказал, что у тебя будет все нормально, этот козел Крендлер такой тип, что через пару дней уже забудет про тебя. Оценки у тебя хорошие, так что не волнуйся, прорвемся. — Арделия внимательно посмотрела во ввалившиеся глаза Кларис. — Ты сделала все, что могла, чтобы как-то спасти эту бедную Кэтрин. Все, что вообще можно, и даже больше. Тебе не в чем себя упрекнуть. Пусть говорят, что хотят. Черт, да я сама им всем глотки позатыкаю.