Сатурн почти не виден - Василий Ардаматский

Ответ Доктора был принят спустя полчаса. В это время Аксенов пристально наблюдал за своими подопечными. Леонов хихикал, делал вид, что ему страшно весело дурачить Доктора, но видно было, что он нервничает и явно побаивается Зилова. А тот, наоборот, был молчалив, необъяснимо спокоен и сосредоточен в каждом своем движении, будто сейчас продолжалась его ничем не нарушенная деятельность и вообще с ним ничего не случилось.

В эфире появились позывные «Сатурна», и Леонов начал записывать ответ Доктора:

«Рады, что вы обосновались. Знакомство одобряем, но нужно быть очень осторожными. Девушку Леонова вербуйте вглухую, она пока не должна знать, кто вы; позже сами, по обстоятельствам, решите вопрос об открытой вербовке, но еще раз — будьте предельно осторожны. Информация о поезде ценная, но всегда стремитесь к большей конкретности. Например, номер части, конечный пункт следования поезда и тому подобное. Желаем успеха. Доктор».

При расшифровке ответной радиограммы между Зиловым и Леоновым возник спор. Зилов доказывал, что вместо слова «старайтесь» было слово «стремитесь».

— Это же и по смыслу видно! — горячился Зилов, обращаясь уже к Аксенову. Он явно входил в роль.

После ужина Зилов и Леонов отправились спать в свою комнату.

— Посадили мы нашего Доктора в дураки, — шепотом сказал Леонов и рассмеялся. — Вон как вышло. А я уж думал — стенка.

— Дурак твой Фогель и есть, — отозвался Зилов. — И все они — дубье, ни черта не знают и не умеют. А эти, брат, ловкачи, ничего не скажешь.

— Главное — мы с тобой пока что живы, — помолчав, сказал Леонов. — Могли шлепнуть нас за здорово живешь.

— Я сразу почуял, что я им на что-то нужен. Как он меня расковыривал: да кто я, да что я, да зачем, да почему?

— Лихо они с нами придумали, — сказал Леонов и, хихикнув, добавил: — Доктор наш знай жрет, что мы ему суем.

— Они придумали… — насмешливо проговорил Зилов. — Надо было тебе лекции внимательно слушать. Это называется перевербовка. Бывало это в истории не раз.

— Слушай, Сергей, а что будет с нами, когда немцы придут сюда? — тревожно спросил Леонов.

— Во-первых, придут ли? — не сразу ответил Зилов. — А если придут, то эти дадут драпу. А мы явимся к господину Фогелю и доложим: задание выполнено.

— А если они узнают про этих?

— Узнают, узнают… — раздраженно сказал Зилов. — Они могут узнать это и раньше. Разве им не может прийти в голову, что мы попали в руки чекистов и действуем теперь со связанными руками? Ну что же, тогда мы — типичная жертва в руках чекистов. Да и в самом деле, что мы можем сделать?

После этого они долго молчали. Потом Зилов сказал насмешливо:

— А мне нравится дурачить Фогеля. Вспоминаю, как корчил он из себя шпионского бога — и, смотри, попал сам на голый крючок.

— Как бы все же он не подцепил нас, — сказал Леонов.

— Ладно, храбрец, хватит болтать. Спи…

Глава 25

На схематической карте, висевшей в кабинете Старкова, прибавилась новая включенная в игру точка — «Зилле». Ее порядковый номер — 27. Но это было только начало игры — очень сложной и тонкой операции, дальним прицелом которой была масштабная дезинформация противника. В случае успеха эта операция даст большой военный выигрыш. А пока все играющие точки как ни в чем не бывало, каждая по мере сил и способностей агентов, должны так работать, чтобы у их хозяев не возникло ни малейшего подозрения.

Составление донесений для играющих точек стало ежедневным напряженным трудом целой группы людей, изучивших каждого агента и его возможности. Снабжать абвер сплошными выдумками означало бы провалить игру — ведь там работали не дураки. Но нельзя было снабжать абвер и такой информацией, которая приносила бы вред нам. Каждая фраза в донесении взвешивалась со всех сторон, каждый факт подвергался тщательному анализу. Была продумана целая система «подтверждения жизнью» агентурных сообщений. Словом, это была очень сложная и тонкая работа…

Итак, в игру подключена новая точка — «Зилле». Несколько радиошифровок:

«Зилле» — «Сатурну»

«Девушка Леонова — большая удача. Она многое знает и охотно рассказывает. Передаем полученные от нее сведения. Переброски эшелонов по нашей дороге в сторону Москвы за последние недели сократились почти наполовину и соответственно увеличились перевозки в южном направлении. Ее брат, по званию подполковник танковых войск, вчера ночевал у нее и сказал, что его часть перебрасывается из-под Тулы на юг. Сегодня он уже выехал на новое место. Наше положение кажется нам удачным. Хозяин дачи доволен нами и нашей щедростью. Завтра едем на весь день в Москву смотреть и слушать. Привет. Зилле».

«Сатурн» — «Зилле»

«Сведения очень важные, но требуют дальнейшего развития и конкретизации. Спасибо. Не пережмите со щедростью в отношении хозяина дачи. Это тоже может вызвать подозрение. Девушке делайте недорогие подарки. В Москве будьте втрое осторожнее. Привет и пожелания успехов. Доктор».

«Зилле» — «Сатурну»

«Поездка в Москву получилась пустой, если не считать услышанного на вокзале разговора двух лейтенантов-летчиков. Они окончили школу в городе Куйбышеве и теперь ждут получения самолетов, которые должны прибыть с Урала. Далее то, что мы получили от девушки: составы порожняка из теплушек непрерывно перегоняют в сторону Сибири, очевидно, за пополнением, до десяти эшелонов в сутки. С подарками девушке очень трудно: ничего нельзя купить. А жаль, так как через нее мы вскоре познакомимся с главным диспетчером станции, который ухаживает за ее подругой. Да и денег у нас не так уж много. Привет. Зилле».

«Зилле» — «Сатурну»

«Очень рады, что вчерашняя наша информация получила такую высокую оценку. Будем стараться и впредь. Сегодня ничего нет. Леонов сильно беспокоится по поводу состояния батарей рации. Как нас слышите? Привет. Зилле».

«Сатурн» — «Зилле»

«За вчерашнее вам официально объявлена благодарность. Поздравляю. Слышимость удовлетворительная, но с затуханием. Решено послать к вам курьера со всем необходимым. Подготовьте и сообщите нам место встречи курьера. Оно должно быть подальше от вашей дачи. Привет. Доктор».

«Зилле» — «Сатурну»

«Поправка к вчерашней информации. Завод, о котором мы сообщали, не целиком перевезен на восток, а только частично. То, что осталось здесь, действует, выпускает продукцию. Место завода уточним. Новое знакомство полезно, но требует денег, так как источник это очень любит. Леонов просто паникует по поводу батарей. Требует предельно сокращать наши сообщения. Нельзя ли ускорить получение батарей? Будет глупо и обидно, если это остановит начавшуюся настоящую работу. Привет. Зилле».

«Сатурн» — «Зилле»

«Курьер уже в пути к вам. Ежедневно бывайте на условленном месте. Он привезет вам все, что необходимо. Из трехсот тысяч рублей сто тысяч вы можете употребить на вознаграждение источника. Остальные резервируйте. Курьер — человек надежный. Доктор».

Зилов и Леонов ждали курьера.

Явочная квартира для встречи с ним была приготовлена Аксеновым. Она была в доме по улице Чкалова, возле Курского вокзала. Хозяева квартиры находились в эвакуации. Для курьера эта подлинная история квартиры дополнялась только одной деталью — что, уезжая в эвакуацию, хозяйка квартиры будто бы оставила ключ от нее той девушке, с которой познакомился Леонов, и она будто бы присматривала за этой квартирой и последнее время встречалась здесь с Леоновым, который тоже имел свой ключ от двери.

Уже несколько дней подряд Зилов и Леонов приезжали в Москву для встречи с курьером. Леонов ждал его, как было условлено, с восьми до девяти вечера у входа на Курский вокзал. Он знал, что курьеру на вид лет пятьдесят, что рост у него ниже среднего, что у него густые седые волосы и белесые брови и что в руках у него должен быть небольшой черный чемодан, перевязанный брезентовым ремнем, а на руке, если нет дождя, синий плащ. Для того чтобы убедиться, что это именно тот человек, которого они ждут, был установлен пароль. Сначала Леонов приведет его на квартиру, где их будет ждать Зилов, а уж потом все вместе они поедут на дачу.

Стемнело. Ветер гнал по привокзальной площади полосы пыли, взметал клочья газет. Небо было низкое и клубилось грязными тучами.

Неприютно что-то было Леонову. Когда-то в детстве, как все ребята, он мечтал увидеть Москву, а теперь вот он ее видел, но она не вызывала у него ни малейшего любопытства. Он ее боялся и сейчас мечтал только о том, чтобы поскорее прошел час и чтобы курьер не появился, как не появлялся он уже несколько дней до того. И тогда можно будет уехать к себе на дачу и лечь спать. Леонов боялся встречи с курьером. Как-никак этот человек от того строгого начальства, которое оставалось там, далеко за фронтом. И хотя Леонов догадывался, что за его встречей будет наблюдать не одна пара глаз и что эти люди где-то рядом, все равно он боялся этого неизвестного человека, который придет оттуда, где Фогель, Мюллер, Зомбах, где шутить не любят.