Его новенькая - Наталья Семенова

– Спасибо, Ани, – тепло улыбается она мне, а затем в своём репертуаре раздражённо замечает: – Так ты поможешь мне или нет?

Я улыбаюсь, понимая, что мне будет очень не хватать мисс Лейн, и иду ей помогать.

Около двух часов мы собираем в коробки вещи мисс Лейн. Часто отвлекаемся на предыстории той или иной книги Агаты. Шутим и смеёмся. За это время женщина вспоминает былое, размышляет о будущем, но и не забывает раздражаться и ворчать по поводу и без. Мне безумно нравится проводить с ней время, потому я слабовольно оттягиваю тяжёлый разговор и не тороплюсь заполнять коробки, задавая один вопрос за другим.

Но время невозможно остановить.

И когда Агата просит перенести пару коробок на второй этаж, а затем заходит в комнату вслед за мной, – впервые с того момента, как я стала жить у неё! – первое, что она видит – это мой чемодан и пустые вешалки для одежды.

– Ани… – теряется она. – Что происходит?

Я опускаю коробку на пол, подхожу к женщине и беру её за руку, чтобы отвести к дивану и усадить. Следом сажусь сама, не выпуская её руку, и говорю:

– Агата, я должна вернуться в Россию на некоторое время. Потому сегодня съезжаю от вас.

– В Россию? – ползут её тонкие брови вверх. – Но зачем?

– Моя мама заболела, ей нужна моя помощь.

Светлые глаза сужаются, тёплые пальцы, от которых не ожидаешь сильной хватки, сжимают мои:

– Заболела, значит. Мама. Ты уверена, что это правда?

– Конечно, – удивляюсь я её подозрительности. – Моей сестре звонили из больницы.

– И что с ней случилось? – строго интересуется она.

– Ишемический инсульт.

– Хм… На фоне злоупотребления алкоголем, я так понимаю?

– Скорее всего, – выдыхаю я.

– И ты надеешься примчаться к ней, как тот супергерой, и спасти?

– Агата, пожалуйста! – жалко возмущаюсь я. – Она моя мама!

Женщина смущается, отводя взгляд, поджимает губы и признаёт:

– Ты права, прости, Ани. Просто… Мне сложно принять то, что ты собираешь улететь в другую страну, оставив всё то, что имеешь, в этой, ради человека, который даже не старался заслужить твою любовь. Впрочем, родственников, к сожалению, любят не за что-то, а вопреки. Знаю по личному опыту – долгое время пыталась впечатлить своими успехами отца, которому, по сути, не было дело до единственной дочери. Его куда больше интересовал тотализатор на ипподроме, да распитие спиртных напитков, после сыгравших или нет ставок.

– Я уезжаю не навсегда, Агата.

Старушка цепко вглядывается в моё лицо и хмыкает:

– Дай-то Бог. Выходит, сейчас мы прощаемся, Ани?

– Я подумала, что будет разумно забрать свои вещи сразу. Тем более, как выяснилось, вы запланировали ремонт. Всё складывается удачно, не находите? – шучу я.

– Получается, ты пропустишь суд? – не спешит рассмеяться старушка.

– Я очень надеюсь, что успею вернуться до Нового года. Тем более, мы с сестрой запланировали забрать маму сюда. Сразу, как только ей станет лучше.

Агату мои слова не успокаивают, она хмурится, некоторое время молчит, а затем выдыхает:

– Впрочем, ты и так сделала для меня многое, Ани, за что я, разумеется, тебе безмерно благодарна. Я навсегда твой друг, милая, помни об этом, хорошо?

– А я – ваш, – киваю я ей в ответ.

– Вот и хорошо, – поднимается она с места. – Где выход – ты знаешь, провожать не буду.

Я грустно улыбаюсь, поднимаюсь вслед за старушкой и, недолго думая, заключаю её в объятья, горячо шепчу:

– Спасибо вам за приют, Агата, за книги и разговоры о них, за обретение мечты. Вы очень классная, и я буду по вам скучать.

– Ну-ну, довольно, милая, – легонько похлопывает она меня ладонью по спине. – Вся эта сентиментальность… Хватай свой чемодан и отправляйся туда, куда ты там запланировала отправиться.

Я тихо смеюсь сквозь слёзы радости и печали и поступаю, как велено: подхватываю свой чемодан. Но мою свободную руку тут же ловят цепкие пальцы.

– Ани, пообещай, что вернёшься, – лихорадочно горят ее светлые глаза. – Ни смотря ни на что, вернёшься.

Я коротко улыбаюсь и шепчу:

– Обещаю, Агата.

Глава 24. Я не прощаюсь, я говорю: до свидания…

Дверь комнаты Никлауса открывается, как раз, в тот момент, когда я стукаю своим чемоданом о последнюю ступеньку. Ник пару секунд удивлённо смотрит на меня, а затем спешит ко мне:

– Подожди, я помогу.

– Привет, – выдыхаю я, когда он перехватывает чемодан. – Ты куда-то шёл?

– Хотел понять, что за шум, – усмехается он, открывая дверь в мою комнату, заходит, оставляет мою поклажу у кровати и разворачивается ко мне: – Что случилось? Старушке раньше времени отдали детей?

– Было бы здорово, но нет, – неловко улыбаюсь я и перевожу тему: – Видела Барб у её дома. Родители действительно её наказали после того, как её отпустили из полиции: она косит газон, выглядит очень недовольной.

– Я предпочёл бы, чтобы её бросили в тюрьму на месяц-другой. Как по мне, это поучительней, чем домашний арест от родителей.

– Она сдала Колина, а тот сдал Тая Фиски – помощь следствию и всё такое, – пожимаю я плечами и вдруг задаюсь вопросом: – Интересно, как это отразится на отношениях Авы и Ола?

– У них отношения? – усмехается Ник, скользя ладонями по моей талии и сцепляя пальцы на спине в замок.

– Не то, чтобы… – лукаво улыбаюсь я. – Но между ними точно что-то происходит.

– Наверное, в какой-то степени, они стоят друг друга, – задумчиво произносит Никлаус, а затем усмехается: – Если представить, что Ол способен на серьёзные отношения, конечно.

– Все способны: некоторые раньше, другие позже, – улыбаюсь я.

Никлаус склоняется к моему лицу и шепчет у губ:

– Хорошо, что мы те, кто раньше.

Я чувствую его улыбку, а затем осторожное прикосновение губ к губам. В груди разливается тепло, которое