Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

Но у них есть средства и понадежней… Хрипя от ярости, тан, которому была вверена защита северных ворот, отшвырнул бледного, как мел, фердсмена, призванного в войско с земель какого-то мелкого хозяина, обратно к бастиону, который тот было собрался покинуть, затем сгреб первого попавшегося из рабов, служивших при нем нарочными, и зарычал:

— Живо лети к восточной стене! Скажи, чтобы отряды при машинах открывали стрельбу! Теперь — ты. Отправляешься к западной стене, говоришь то же самое… А ты бежишь на площадь, находишь людей, которые мечут каменные снаряды, сообщаешь им, что к северной стене подходят машины… Запомни — машины! Так и скажи, и не вздумай спутать. Я еще не знаю, что они задумали, но клянусь, это — уже не ложная атака. Вперед, и пошевеливайтесь!

Они бросились врассыпную, и тан не замедлил обратить внимание на поведение своих собственных воинов. Одни из них волочили к стенам громоздкие стремянки; другие, те, кто уже видел, истошно вопили и тыкали пальцами в пространство за стенами.

— Эй, вы! Думайте сейчас только о деле, — гаркнул он. — Вниз посмотрите, дурни! Что бы викинги ни надумали, к стенам эти штуковины они подвести не смогут. А коли подтянутся еще чуточку, поповские орудия их живо перемолотят!

Если бы крепость по-прежнему принадлежала римлянам, предположил Шеф, у основания стены он бы сейчас увидел глубокий ров, который пришлось бы преодолеть любому солдату осаждающей стороны, прежде чем думать о том, как вскарабкаться на стены. За несколько столетий упадка помои и отходы заполнили ров доверху; нагромоздили над ним пухлую, ныне поросшую дерном насыпь в пять футов высотой и столько же в ширину. Воин, успевший взбежать на нее невредимым, имел бы над собой еще футов двенадцать до зубчатого уступа. Защитники полагали, что этого вполне достаточно. Но им и в голову не могло прийти, что насыпь эта может представлять дополнительную помеху для атакующей стороны.

Когда осадные башни подкатили к крепости, люди, бежавшие впереди, громкими возгласами заставили команды толкачей ослабить усилия и перейти на медленный шаг. Прокатившись еще несколько футов, машины уткнулись в неподатливое тело насыпи, дернулись и остановились. Тотчас из-за каждой башни выскочила поджидавшая этого мгновения дюжина воинов; половина из них держали тяжелые квадратные щиты, которыми оградили от шквала стрел с бастионов себя и товарищей. У последних же в руках были лопаты и кирки, и с усердием барсуков они принялись расчищать колею точно в том месте, перед которым остановилась их машина.

Шеф протиснулся вперед между потными телами толкачей и приложился к щели в легкой обшивке передней части орудия. Да, над избыточным весом ему пришлось поломать себе голову. В сущности, башня представляла квадратную раму в восемь футов шириной, двенадцать длиной и тридцать высотой, передвигавшуюся на шести колесах; она была неустойчива и громоздка, причем нижние перекладины были отпилены из самых толстых бревен, какие только удалось разыскать в деревнях Нортумбрии. Это была мера защиты против метательных орудий англичан. Но должно было найтись место в конструкции, которое можно было бы облегчить без особого риска. Шеф решил, что следует поискать его в передней части башни. Оставшаяся здесь деревянная обшивка служит лишь в качестве большого щита. Причем наконечники стрел, которые сейчас в нее вонзаются, протыкают обшивку насквозь. А всего в нескольких дюймах не покладая рук орудуют лопатами воины, чтобы еще на пару футов расчистить колею перед колесами машин.

И вот наконец случилось… Когда он уже поворачивался к командам толкачей, узкое пространство огласилось пронзительными воплями вперемежку со страшным грохотом. Шеф завертелся на месте. Внутри у него все обмерло. Метательный снаряд?! Или они опять бросили на них какую-нибудь исполинскую глыбу? Нет, не все так страшно. Кто-то из англичан, некий ражий детина, швырнул в машину валун весом, по меньшей мере, футов в пятьдесят. Разнеся несколько планок обшивки, он застрял в передней части орудия. Это поправимо. Другое дело, что один из воинов, Айнстейн, лежит, поджав колени, у левого колеса и ловит ртом воздух.

— А ну отпусти! — крикнул Шеф. Воины, собравшие было все силы для последнего толчка, после которого машина переехала бы через разбитое колено Айнстейна, отлегли от брусьев.

— Стойте. Стубби, оттащи-ка его в сторону. Отлично. Команда с лопатами — быстро в укрытие. Ну, теперь, парни, все разом и дружно… Вот так! Мы на месте! Бранд, забей сваю, чтобы она у нас не шелохнулась! Поставить лестницы! Лучники — на верхнюю площадку! Штурмовая команда, за мной…

Пара стремянок, и двенадцать футов позади. Тяжеловооруженные латники вовсю пыхтят, но азарт подстегивает, окрыляет их. Еще несколько стремянок, еще двенадцать футов. Чья-то рука передает Шефу позабытую впопыхах алебарду. Он хватает ее и выбегает на верхнюю площадку, уже тесно набитую людьми. Итак, на одном ли они уровне со стеной?

О да! Частые зубцы проходят теперь где-то на уровне его колена. Из-за них выпархивает стрела; наконечник находит щелочку в обшивке, но толстое древко с треском застревает. До единственного его глаза оставался всего дюйм. Шеф ломает стрелу, бросает через плечо обломки. Люди уже готовы. Пора подавать сигнал.

Взмах алебарды, и, словно волосок от прикосновения бритвы, разрывается толстый канат.

В тот же миг, поначалу тягуче, а потом, влекомый мощным притяжением набитых песком мешков, с внезапной яростной силой сработал перекидной мост. Глухой вздох, поднявший облако песка, вслед за ним — дребезжание тетивы. Лучники немедленно принялись расчищать дорогу.

Свирепо рыча, первым на мост ринулось огромное чудище с топором, вертя его что тростинку. Вторым хотел было оказаться Шеф, но чьи-то огромные лапищи обхватили его сзади. Обернувшись и задрав голову, он увидел нависшее над собой лицо корабельного повара Ульфа — не считая Бранда, самого могучего человека из всех трех команд.

— Бранд сказал — тебя не пускать. Поберегись минутку-другую.

Воины меж тем хлынули в крепость: вслед за ударной штурмовой группой, в мгновение ока взмыв вверх по лестницам и пробежав по мосту, за зубцы перебрались остальные члены отряда. А их поддержали воины, рывшие траншеи. И только Шеф метался в объятиях Ульфа, который для верности чуточку приподнял его над поверхностью башни.

Когда на мост устремились бойцы с других кораблей, Ульф разъял свои тиски. Рассекая воздух, Шеф несся к мосту. Наконец-то можно было хоть что-то узнать о развитии последних событий.

В неясном пасмурном свете казалось, что исполинские существа некоей неизвестной породы повыползали на пустошь между крепостной стеной и внешним городом. Многие из них, казалось, приготовились здесь же и умереть. Одно застряло на дальних подступах к крепости. Наверное, ковыляя по ухабам и рытвинам, не выдержало колесо. Или проломилась ось. Не исключено, что машина угодила в выгребную яму. А вот у другой, с гебридцами, дело, кажется, заладилось: и до стены добрались, и мост перекинули. Сейчас по нему бегут последние… Но первым иногда быть лучше: перерублен канат; мост, спихнутый с зубчатых уступов, повисает, словно гигантский вывалившийся язык из страшного, безглазого лица, а с него катятся под крепостную стену тела в тяжелых доспехах.

Теперь можно сойти с моста и уступить дорогу следующему отряду. И заняться подсчетами. Три его осадные башни не дошли до цели. С двух башен люди не сумели переправиться в крепость. Стало быть, самое малое пять отрядов проникли в город. Не так и плохо. Но прокопайся они дольше, потери бы были невосполнимыми. Или если бы не подоспели к бастионам все разом.

А ведь тут есть и кое-что дельное. Как бы это точнее выразить? По-норвежски, наверное, это называется hoggva ekki hygiask. Разделаться со всеми врагами одним махом и больше о них не вспоминать. Один исправный удар, и не надо будет потом колотить до изнеможения. Бранду бы это правило точно понравилось.

Все эти мысли исчезли без следа, стоило ему поднять голову и увидеть наяву то, что всю прошлую неделю являлось ему в кошмарах: огромная глыбища быстро, со сверхчеловеческой непринужденностью поднималась над крепостью. И продолжала это делать даже тогда, когда глаза отказывались верить, что она сможет подняться выше. Наконец она замерла. И пошла вниз. Не на него самого, а на его башню.

Шеф в ужасе съежился. Страшно было не за себя. Страшно было через мгновение услыхать оглушительный треск, увидеть исковерканное тело машины, ее вывороченное нутро, рассеянные колеса и балки — страшно было пережить все это после того, как в существо это было вложено столько сил. Викинг, оказавшийся в этот момент на мосту, тоже сгорбился и откинул ставший ненужным щит.

Удар — и мелкой дрожью заходила земля. Отказываясь поверить в то, что произошло, Шеф во все глаза таращился на жутких размеров валун, подмявший под себя почву футах в двадцати от башни и покоившийся там с таким видом, будто место это принадлежит ему со дня сотворения мира. Они промахнулись… Ошибка в несколько ярдов. А он-то был уверен, что ошибок здесь не бывает.