Волчица в засаде - Александр Чернов

Мы покинули гастроном и продолжили путь вниз по улице. Прошли мимо арки, ведущей во внутренний двор, мимо какого-то медицинского учреждения, но торговые точки больше не попадались. Метров через пятьдесят я остановился.

— Все, дальше не пойдем, — объявил я, разворачиваясь. — Так далеко Чак забрести не мог. Пойдем назад.

Мы вернулись к перекрестку и направились на сей раз по центральной улице прямо. Вошли в первое попавшееся кафе. Зазевавшийся парнишка официант заметил нас, когда мы дошли уже до середины зала. Он бросился к нам, лавируя между почти пустыми столиками, издалека предлагая свои услуги.

— Куда вас провести, в отдельный кабинет, в зал?

— Нам без разницы, — заявил я, останавливаясь. — Главное, чтобы в вашем заведении был ликер «Сладкий поцелуй».

Парень захлопал глазами и неуверенно произнес:

— Вы располагайтесь пока, а я пойду узнаю в баре. — Уж очень ему, видать, не хотелось упускать клиентов.

— Нет уж, — заявил я насмешливо. — Вы сначала узнайте, а уж потом мы расположимся.

Парня как ветром сдуло. Пошептавшись с барменом, он вновь предстал перед нами с лицом человека, приготовившего сюрприз.

— «Сладкого поцелуя» нет, — изогнувшись в услужливой позе, заявил он. — Но к нам поступило замечательное французское вино. Вы как истинные ценители по достоинству оцените его аромат и вкусовые качества.

Понимающе переглянувшись с Элкой, я сказал официанту:

— Хорошо свое дело, парень, знаешь — молодец! Но мы пьем только ликер «Сладкий поцелуй». Когда завезут, будем рады к вам заглянуть.

Взяв Элку под руку, я вывел ее из зала. Мы еще поскитались по улице, заглядывая в бары, кафе и магазины. «Сладкий поцелуй» действительно оказался редкой маркой ликера и нигде не попадался. Несолоно хлебавши вернулись на исходную точку и отправились в третью, еще не изведанную нами сторону. Но улица, по которой мы шли, вела в частный сектор, пересекалась узкими тесными улочками, и на расстоянии пройденных нами трехсот метров в поле нашего зрения не попались не только ни одно кафе, бар или магазин, но даже киоск, где продавали бы спиртные напитки.

— Если Чак был здесь и зашел в один из частных домов, где ему подсунули бутылку, — мрачно сказала Элка, когда мы маршировали в обратном направлении, — то нам убийцу в жизни не вычислить.

Я пришел к такому же мнению и уже был готов признать то, что затея моя с поиском преступника провалилась, однако, вспомнив об арке, мимо которой мы, не обратив на нее внимания, прошли минут сорок назад, предложил:

— Давай-ка еще разок пройдемся по той улочке, с которой мы начали свои поиски и, если и на этот раз ничего там не обнаружим, вернемся домой.

Элка не возражала. Мы вновь спустились по наклонной улице до арки, вошли в нее и оказались во внутреннем небольшом, заросшим деревьями дворике с пятиэтажным домом напротив. Проема в нем не было, однако с левой стороны пятиэтажки находился неширокий проход. По какому-то наитию я схватил Элку за руку и потащил ее через усыпанный листьями двор к углу дома. Проход был темный, узкий, пустынный. Мы прошли по нему и оказались на параллельной улице. Ужасно знакомой показалась мне местность. Но чем же? Я некоторое время с беспокойством озирался, пытаясь это сообразить, и вдруг вспомнил. Ну конечно же, это та самая улица, на которой произошло ограбление. Именно ее в понедельник утром показывали по телевизору в криминальных новостях. Вон пункт обмена валюты, вон угол пятиэтажного дома напротив него, вон кафе. На всякий случай я приблизился к пятиэтажке и прочитал табличку. Так и есть: улица Королева. Открытие было потрясающим. Черт возьми, неспроста же Чак притащил в эти края Элку. Должен же быть в его действиях какой-то смысл!

— Ты о чем-то догадался? — спросила меня Ягодкина, ужасно заинтригованная моим поведением, ибо вел я себя довольно странно, словно гончая, почуявшая дичь, только что стойку не делал.

— Погоди-ка! — отмахнулся я от девушки, мешавшей мне собраться с мыслями. — Ну-ка, пойдем!

В сопровождении Элки я вернулся в проход и как следует рассмотрел его. Одной стороной его являлась торцевая стена пятиэтажки, другой — кафе. Вдоль нее шел невысокий забор, огораживающий крохотную территорию с росшими на ней несколькими деревьями, которые из-за недостатка солнечного света совсем зачахли. С задней стороны кафе справа располагалась дверь с крылечком в три ступеньки и навесом. Я с минуту стоял, тупо глядя на дверь, тщетно пытаясь поймать все время ускользавшую от меня мысль, и тут неожиданно меня осенило.

— Послушай, Элка, — произнес я медленно, сам удивляясь своей догадке. — Я, кажется, действительно кое-что понял. И если мое предположение верно, то именно в этом кафе и кроется тайна преступления.

От волнения у Ягодкиной перехватило дыхание. Она шумно сглотнула слюну и, словно завороженная, глядя на меня широко раскрытыми немигающими глазами, шепотом спросила:

— Что ты понял, Игорь?

Я с таинственным видом приложил палец к губам и так же шепотом ответил:

— Тихо! Пока не скажу, боюсь ошибиться, но если мы войдем в это кафе, то, думаю, узнаем кое-что интересное.

Я взял девушку за руку и повел прочь из прохода. Мне приходилось почти тащить Элку, ибо от предчувствия близкой разгадки тайны она до того разволновалась, что ноги отказывались ей повиноваться.

Фасадная сторона кафе, называвшегося «Светлячок», была ярко освещена. За тюлевыми занавесками высоких окон угадывались сидевшие за столиками силуэты людей. Доносились негромкие звуки музыки. Мы с Ягодкиной вошли в крохотный холл, где швейцар, благообразный румяный старичок, взял у нас куртки, а взамен протянул номерки.

— Как в фешенебельном ресторане, — заметил я Элке, когда мы, щурясь от яркого света, вошли в зал, а шепотом добавил: — А теперь смотри внимательно, возможно, здесь мы встретим знакомого.

— Ты думаешь, преступник меня знает? — еле слышно спросила девушка.

— Посидим — увидим, — ответил я уклончиво.

Что сразу понравилось мне в этом кафе, так это отсутствие у официантов лакейства, которое так присуще нынешнему поколению молодых людей в этой профессии. Никто не бросился к нам через зал с ослепительной улыбкой, не стал предлагать выбрать столик, отодвигать стул, кланяться. Наоборот, на нас не сразу обратили внимание, а когда заметили, то одна из официанток — поджарая женщина лет за тридцать в желтом платье, кружевном переднике и наколке — издалека сделала жест: мол, проходите, ребята, садитесь — и снова повернулась к товарке. От такого бесхитростного отношения я даже расчувствовался, вспомнив старые добрые советские времена, когда в забитом до отказа кафе или ресторане приходилось самому выискивать свободный столик, а потом часами дожидаться заказа.

Мы с Элкой выбрали свободный столик в центре зала и устроились за ним. Когда глаза привыкли к яркому свету и блеску, царившему в кафе, огляделись. В середине зала стояли несколько рядов столиков. У стен, для желающих уединиться, были устроены тесные кабинки с закрывающимися шторками. В дальних углах зала располагались две двери, ведшие в служебные помещения, а между ними находился бар с несколькими высокими сиденьями у стойки. Даже издалека я увидел стоявшую на полке бутылку с яркой желтой этикеткой и, толкнув Элку, указал назад.

— Гляди-ка!

Девушка оглянулась и, увидев то, на что я указывал, негромко воскликнула:

— Черт возьми, «Сладкий поцелуй»!

— Вот именно! — сдерживая радость, воскликнул и я. — А теперь смотри в оба, нет ли твоих знакомых. Моих здесь точно нет.

Ягодкина словно невзначай пробежалась глазами по лицам нескольких сидевших за столиками посетителей, бармена, двух официанток, и покачала головой:

— Нет.

— Жаль, — произнес я. — Но ничего, посидим, может, что интересное и узнаем. — И я махнул официантке рукой: мол, имей совесть, хватит болтать, пора клиентов обслуживать.

Официантка, как старому знакомому, махнула мне в ответ, без тени недовольства на челе встала из-за служебного столика и направилась к нам. Теперь ее можно было разглядеть во всей красе — лицом к нам и в полный рост. Поджарая, с мускулистыми ногами, крепкой грудью и узким тазом.

— Что будете есть, пить, ребята?

И снова отношение официантки к клиентам мне понравилось. Ну не вельможа я, что поделаешь, и простые человеческие отношения мне ближе раболепства и фальши.

Из предложенного меню мы выбрали салаты, мясо с каким-то замысловатым названием, напиток и… «Сладкий поцелуй». Записав заказ, официантка ушла. Мы вели себя как два шпиона на встрече из плохого кинофильма — то и дело оглядывались, шептались и долгими взглядами провожали каждого входившего и выходившего из зала. В общем, конспираторы мы были плохие, и если преступник в этот момент наблюдал за нами, то он наверняка заподозрил бы неладное. Но наконец принесли заказ, и мы, на время предоставив обитателей кафе самим себе, с аппетитом взялись за ужин. Мясо с замысловатым названием я бы определил так: свиная отбивная со сложным гарниром, а ликер «Сладкий поцелуй» — вишневая наливка с привкусом горького миндаля. Впрочем, и то и другое было неплохо на вкус.