Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

В памятнике совершенно нет упоминания о пресвитерах и не дано никаких указаний относительно распределения обязанностей между епископами и диаконами.

Διδαχή заканчивается в 16 главе эсхатологическим учением; оно воспроизводит почти все детали синоптиков и ап. Павла: неизвестность часа пришествия Господа (16.1-2); признаки пришествия (16.3-4); явление искусителя мира, как Сына Божия (16.4); соблазн многих (16.5); знамения явления и воскресение мертвых (16.6), однако не всех, а только святых (16.7), и, наконец, явление Господа на облаках небесных (16.8). В словах «Учения», что воскреснут не все, а только святые, можно видеть отголосок хилиастических воззрений, появившихся очень рано.

Таков драгоценный памятник, открытый и опубликованный никомидийским митрополитом Филофеем Вриеннием. Содержание его учеными исследователями всесторонне взвешивалось и определялось самым тщательным образом в его значении для первоначальной истории христианства, особенно для истории развития культа и церковной организации. Вторая половина (cap. 7—15), как представляющая исключительную ценность, часто выделяется в качестве самостоятельного предмета исследования. Но и до настоящего времени не закончены споры о богословском, догматико-историческом, литургическом и церковно-правовом значении памятника; даже в литературно-историческом отношении некоторые вопросы еще ждут своего разрешения и, вероятно, останутся не разъясненными до тех пор, пока новая находка не прольет более обильного света на историю Церкви в первый век ее существования.

Послание апостола Варнавы[186]

Послание, известное с именем апостола Варнавы, представляет одно из самых загадочных явлений в области патристической письменности. В отношении к нему оказывается неизвестным все, что необходимо знать читателю для правильного понимания и оценки его содержания: писатель, время и место происхождения, круг читателей, назначение и цель; так что оно является лучшим примером и показателем того, какие затруднения до настоящего времени приходится преодолевать в исследовании древнецерковной письменности. В прежнее время послание Варнавы ставили во главе произведений послеапостольской литературы, рассматривая его в самой тёсной связи с апостольским периодом. Но в новейших исследованиях вопрос о его происхождении получил настолько резкую постановку, что считают решительно невозможным говорить о принадлежности его ап. Варнаве; а вместе с этим оно по времени своего происхождения отодвигается на несколько десятилетий к концу I или даже к первой половине II в. и теряя, таким образом, в своем значении, должно уступить первенствующее место другим памятникам, более древним. Ввиду такого историко-литературного положения послания, изучение его по необходимости принимает характер пересмотра его дела с целью прийти к возможно объективным выводам.

Текстуальное предание

Текст Послания Варнавы в полном виде сохранился в двух греческих рукописях:

1) Древнейшая и более важная известна под именем Codex Sinaiticus — греческий манускрипт Библии IV в. (в настоящее время в Императорской публичной библиотеке в Петербурге[187]), открыт в 1859 г. К. Тишендорфом[188]в монастыре св. Екатерины на Синае. Кроме библейских книг, он содержит Послание Варнавы и часть «Пастыря» Ермы.

2) Codex Hierosolymitanus (Constantinopolitanus), написанный в 1056 г. и открытый Филофеем Вриеннием (в нем и Διδαχή); здесь послание помещено между «Синопсисом Ветхого и Нового Завета Иоанна Златоуста» и [первым] посланием Климента Римского. Текст во многом уклоняется от текста, данного в Cod. Sinaiticus.

Кроме того, послание содержат восемь позднейших (XI—XVII вв.) греческих рукописей, в которых оно помещается после послания Поликарпа, но так, что после слов 9 главы послания Поликарпа: και δι' ήμάς υπό пропущен конец этого послания и начало Послания Варнавы до слов 5 главы: τον λαον τον καινόν έτοιμάζων; соединение произведено без перерыва и без согласования. Очевидно, все эти восемь рукописей представляют списки (прямые или непрямые) одной и той же рукописи, в которой потеряны были листы, заключающие конец послания Поликарпа и начало Послания Варнавы.

Дальнейшим источником для установки текста послания является латинский перевод, время происхождения которого точно не установлено; но полагают, что он возник не позднее конца VII в. и, вероятно, даже значительно раньше, — однако Иероним еще не пользовался им. Перевод этот известен по рукописи, хранящейся в Императорской публичной библиотеке в Петербурге; она содержит неполный текст послания — 1—17 главы — с догматическими корректурами в сравнении с оригиналом.

Содержание послания

Послание решает великий спорный вопрос об отношении христианства к иудейскому закону: автор хочет показать, что иудейство отменено спасительным делом Господа, на которое от начала указывали ветхозаветные пророки. В послании 21 глава; за исключением вступления (cap. 1) и заключения (cap. 21), послание распадается на две неравные части, из которых первая (cap. 2—17) — догматическая, вторая (cap. 18—20) — нравоучительная.

Первая часть раскрывает перед читателями сущность и значение Ветхого Завета, чтобы таким образом углубить в них понимание христианской религии: «Я решился написать вам это краткое послание, — говорит автор, — чтобы вместе с верой вы имели и совершенное познание» (τίαν <Εχητ€ τήν γνώσιν [1.5]); а задачу первой части он ясно указывает в том, чтобы читатели, подобно прозелитам, не прилеплялись к закону иудейскому (3.6). Времена — тяжелее, противник имеет власть над этим миром, и необходимо, чтобы избежать бед, со вниманием исследовать распоряжения Господни. Обряды Ветхого Завета отменены, и должно тщательно позаботиться о своем спасении (cap. 2). Бог хочет не постов чисто телесных, но воздержания от всякой неправды в отношении к ближнему и положительного осуществления дел любви, не внешних жертв, но сердца сокрушенного (cap. 3). Час искушения, предсказанный пророками, наступил. Должно остерегаться умножать грехи под тем предлогом, что Завет иудеев есть и наш.

Иудеи не поняли закона, который должно изъяснять не по букве, а по духу. Уже свидетельства Ветхого Завета объявляют установленный Моисеем культ жертв и иудейское обрядовое служение не имеющим значения и недействительным. Иудеи потеряли право на Завет уже тогда, когда Моисей, вследствие преступления народа, разбил каменные скрижали, «чтобы завет возлюбленного Иисуса напечатлелся в сердце нашем по надежде веры Его» (4.8).

После этого автор изъясняет цель вочеловечения Сына Божия и искупительной смерти Христа. Господь пострадал для того, чтобы мы очистились излиянием Его крови. Он пришел во плоти, чтобы показать пример смерти и приготовить новый народ. Он избрал в апостолы людей грешных, чтобы показать, что Он пришел не праведников, но грешников призвать к покаянию. Если бы Он не пришел во плоти, то люди не могли бы остаться живыми, взирая на Него. Наконец, Сын Божий для того пришел во плоти, чтобы довершить полную меру грехов иудеев (cap. 5). Страдания Господа предвозвещены пророками. Этими страданиями Господь обновил нас отпущением грехов, дал нам новый образ, воссоздал духовно. Чтобы сделаться действительными наследниками Нового Завета, необходимо быть совершенными (cap. 6). Господь по Своей благости открыл нам все наперед, чтобы мы знали, что Он пострадал за нас.

Создав почву для аллегорического изъяснения ветхозаветных установлений, автор переходит к подробному рассмотрению их. Козел отпущения и рыжая телица — образы Христа, темные для тех, которые не послушали голоса Господня, и совершенно ясные для христиан (cap. 7—8). Ветхозаветное обрезание должно понимать духовно — [Писание говорит] об обрезании слуха и сердца человека; обрезание, на которое надеялись иудеи, отменено. Авраам совершил обрезание, предвзирая духом на Иисуса, и число обрезанных им слуг (318 — TIH) указывает на Иисуса (IH) и на Крест (Т). Законы о пище имеют нравственно-таинственное значение: запрещение употреблять в пищу мясо известных животных имело в виду предписать воздержание от грехов, олицетворением которых служат эти животные (cap. 9—10). Ветхий Завет дает указания и на воду крещения, и на Крест, и на проистекающее от них спасение (cap. 11-12). Остается решить вопрос, кто наследник Божественных обетований — иудейский народ или христиане? Без сомнения, Завет получили иудеи, но они оказались недостойными его; напротив, тот Завет, который Моисей получил как служитель, Господь дал нам — христианам, пострадав за нас, и сделал нас народом наследия (cap. 13-14). Наконец, иудеи неправильно поняли то, что сказано о субботе и о храме: Господь говорил о субботе, которую будут праздновать в конце времен; что касается храма, то Господь говорил о храме нашего сердца, в котором обитает Бог (cap. 15—16).