Давай будем друзьями - Татьяна Олеговна Новикова

Я топчусь рядом с Костровым, не зная, чем себя занять. Разве что пялюсь во все глаза, не отказывая себе в небольшом удовольствии. Понятно, что так пристально разглядывать незнакомку попросту неприлично, но меня тянет изучать её, запоминать.

Всё заканчивается быстро, не успеваю даже рассмотреть ботинки незнакомки.

Денис проходит мимо кассы – приходится бросить корзинку с продуктами на пол, – толкает дверь ладонью. Мы оказываемся на холодной улице, и единственное слово, которое произносит Костров, короткое и матерное.

Не буду пересказывать, но, поверьте, вы подумали правильно.

– Объяснишься? – спрашиваю, едва поспевая за ним. – Или лучше не лезть?

– Позже, – Денис застывает на месте и внезапно прижимает меня к себе.

Крепко, без возможности вырваться и удрать. Да и нравится мне греться в его руках, чувствовать себя маленькой, хрупкой, прижатой к каменному телу, через слои одежды улавливать аромат Дениса. Ментол и бергамот. Смесь, бьющая по нервным окончаниям.

Я трусь о его куртку. Молчу, но слова бывают лишними. Лучше поделить на двоих тишину. Что он сказал про демонов? Эта симпатичная блондинка – его персональный демон? Личный ад? Почему?

Мы возвращаемся обратно в квартиру. Я завариваю чай из опилок, хотя обещали мяту (второпях купила в ларьке у дома), а Денис, скинув ботинки, скрывается в своей спальне.

Так, с едой все-таки надо разобраться. Проблемы подождут, а вот желудок давно уже урчит, намекая, что в последний раз мы перекусывали на заправке хот-догом. Пока закипает чайник, я вновь бегу в магазин и быстренько оплачиваю товары из корзинки. Повезло, что её не успели разобрать. Впрочем, судя по расторопности здешних продавцов, не разобрали бы и через неделю.

Затем быстренько кромсаю тупым ножом бутерброды. Разливаю чай по чашкам со сколами. Яичница ложится в две разномастные тарелки, смотря из каждой желтым глазом. Стол сервирован простенько, но с душой.

– Денис!

Не отвечает.

Да что с ним такое?..

Он стоит вполоборота к окну. Прямая линия, неестественно ровный, как перед атакой на ринге. На вытянутой руке Денис держит телефон. Экран горит тусклым серебристым светом, и глубокие тени ложатся на лицо мужчины.

Я подхожу ближе и всматриваюсь в экран, на котором высветилось сообщение с не записанного в телефонную книжку номера.

Не думала, что так соскучусь по тебе. Может быть, встретимся, раз ты в городе? Обсудим всё по-человечески.

– Да иди ты нахер, Юля, – красноречиво заявляет Денис телефону, а затем поворачивается ко мне. – Это моя первая девушка. Если коротко: она вытащила меня из полного дерьма, а затем в это же дерьмо и окунула. Ты готова услышать ещё одну тоскливую историю из моей жизни?

– Я готова слушать все тоскливые истории до последней. – Толкаю Кострова на диван, усаживаюсь в его ногах и заглядываю в глаза. – Рассказывай.

Потому что если иметь демонов, то общих.

***

Он пересказывает историю своих отношений будто вспоминает сюжет не самого интересного фильма. Без подробностей и эмоций, но с нажимом на ключевые точки. Встреча. Расставание. Боль.

Оглушительная боль, заполнившая каждую клеточку.

Я переживаю вместе с Денисом первую любовь, а потом меня бьет в живот осознанием: он не переболел Юлей. Долгие годы вырывал её образ из памяти, топтал его ботинками, вдавливал в землю как тлеющий окурок. Но всё это время бывшая девушка стояла за его спиной.

Боязнь отношений, неумение довериться кому-либо, даже себе самому – памятью о ней, точно ножевыми ранениями, был исполосован весь Костров. Ни единого живого места. Он всякий раз добровольно ломал себя, собирал по частицам и ломал опять.

Потому что упрямо считал себя недостойным счастья.

Потому что, если его бросила одна малолетняя дура, то бросят и другие.

Юля всегда будет третьей в нашем любовном треугольнике. Застрянет между нами, будет мешаться, путаться под ногами.

Разве есть у нас будущее, если в человеке не отболело прошлое?

Именно этого я и опасалась с того самого момента, как наши миры вновь столкнулись.

Боялась понять, что завтрашнего дня может не быть.

Я так и сижу в его ногах, опустив голову ему на колени, и длинные чуткие пальцы перебирают мои волосы. Запредельно нежно, и по моей спине бегут мурашки от удовольствия и… страха.

– Денис, если ты до сих пор её любишь… – мне тяжело говорить, будто горло содрано в кровь.

Застывает, пальцы чуть сильнее сжимаются, но не дергают, не причиняют мне боли.

– Десять лет прошло. О какой любви может идти речь? Кого мне любить? Образ девочки, которая кинула меня ради первого подвернувшегося варианта?

– Не только. Эта же девушка помогла тебе после смерти бабушки. – Поднимаю взгляд. – Не отрицай, пожалуйста. Она ведь была тебе дорога.

– Ну и что? – он так пожимает плечами, словно пытается скинуть с них многолетний груз сомнений. – Всё в прошлом. Не веришь?

Неоднозначно качнув головой, я поднимаюсь и сама отхожу к окну. За тем деревья растопырили голые ветки, и укутанные в шарфы люди спешат по делам. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу, остужаюсь, замерзаю изнутри.

– Оксан, – твердая ладонь ложится на мою талию.

Не двигаюсь.

– Да что с тобой? – заставляет повернуться, раскрутив как юлу. – Я ожидал любой реакции, но с чего ты взяла, будто между мной и Юлей до сих пор что-то есть?

Сказать ему или отмахнуться? Скрывалась же целый месяц, так чего сейчас вываливать на человека собственные проблемы?

Кому станет проще?

Но в глазах Дениса можно утонуть, столь глубок и опасен их омут. Черная бездна. Бескрайняя, лишенная ориентиров тьма. Меня завораживает его взгляд и заставляет поддаться, пойти навстречу.

– Я каждый день жду подвоха. Думаю, сегодня ты передумаешь или завтра. Теперь, когда я знаю про Юлю, мои страхи становятся реальнее. Тебе есть, к кому уходить.  Сколько у нас осталось перед тем, как ты бросишь меня?

– Да почему я должен передумать?! – возмущается Костров.

Кажется, он реально не понимает. Изумление не рисованное, искреннее. Только вот от этого не легче.