Тайна Гремящей расщелины (сборник) - Александр Шалимов

— Джек прав, — нахмурился Лоу. — Надо действовать, а не болтать. Стонор, мы ждем твоих распоряжений.

— Один из нас должен остаться с Генрихом.

— Превосходно… Оставайся ты, а мы с Джеком идем искать Тойво.

— Но я хочу сам посмотреть то, что Джек называет выработками.

— Тогда командуй, а не рассуждай!

— Пожалуй, останься ты, Фред, — поспешно сказал Стонор. — Кстати, надо исправить передатчик и установить связь с доктором. Никто не сделает это лучше тебя.

— Есть, шеф. И проваливайтесь быстрее под землю или под лед, если угодно, — вежливо предложил метеоролог, открывая люк ледяного тоннеля,

— Как далеко мы спустились, Джек?

— Я размотал около пятисот метров шнура. Если учесть повороты, мы находимся метрах в четырехстах по прямой от ледяной пещеры.

— Сколько шнура осталось?

— Еще столько же.

Рассел и Стонор медленно спускались по наклонному проходу, высеченному в сплошной толще лав. Черные стены выработки тускло блестели в лучах рефлекторов.

— Здесь поворот.

— Значит, мы шли рассечкой, ведущей к соседней жиле, Джек. Вот и она сама. Смотри, почти чистый уранинит.

Стонор с силой ударил молотком по гладкому потолку выработки.

— Хотел бы я знать, — каким инструментом пройдены эти штреки? Ни на одном руднике я не видел таких идеально гладких стен. Можно подумать, что их специально выравнивали и полировали.

— Или прорезали чем-то, что значительно прочнее этого камня, — заметил Рассел.

— Поразительно и то, — продолжал Стонор, — что они совсем не похожи на древние выработки. Я видел древние выработки в Нубии и в Тибете. То были дьявольские спиральные ходы, в которые едва мог протиснуться человек. А здесь идеальная планировка, ювелирная обработка камня, можно идти не сгибаясь. Если бы мы не находились в центре Антарктиды, я бы сказал, что весь этот лабиринт пройден не более десятка лет назад. Но, признаться, я затруднился бы назвать самый ультрасовременный рудник в Соединенных Штатах, на котором имеются такие совершенные подземные выработки. Тут не хватает лишь электричества. Даже система вентиляции сохранилась. Повсюду ощущается ток свежего воздуха.

— Снова поворот и спуск вниз.

— Похоже, что этому лабиринту не будет конца, Джек. Мы уже опустились значительно ниже дна ущелья. Странно, что не повышается температура.

— Вероятно, это результат хорошей вентиляции.

— Стоп; дальше хода нет. Впереди лед. Откуда он мог взяться на такой глубине?

Стонор тщательно обследовал ледяную пробку, преградившую путь, отколол кусок льда, вглядывался в искристый, зеленоватый излом.

— Еще одна загадка, Джек. Этот лед, вероятно, проник в выработки с поверхности. Значит, одно из входных отверстий лабиринта было перекрыто льдом. Скорее всего ледником, заполняющим теперь ущелье. Лед, как известно, способен течь. Поток твердого льда, постепенно двигаясь вниз по выработкам, затек до этих глубин. Но это означало бы… — Стонор умолк, многозначительно поглядывая на астронома.

— Что выработкам не десяток, а сотни лет, — спокойно сказал Рассел.

— Нет. Это означало бы, что выработки пройдены до последнего оледенения Антарктиды, то есть несколько десятков тысяч лет тому назад.

Рассел шевельнул бровью, но промолчал.

— Тебя это не удивляет, Джек?

— Сам вывод несколько удивляет, но…

— Тс! Ты слышал?

Оба замерли, прислушиваясь. Что-то, похожее на шипение, донеслось издали.

— Ветер?

Рассел предостерегающе поднял руку. Шипение повторилось ближе. Потом послышался тихий шорох, напоминающий шаги.

— Это Тойво; идем скорее, Джек. Хэлло, Тойво!..

— Тс! — сильная рука Рассела зажала Стонору рот. — Ни слова, Ральф. Гаси рефлектор.

Их окутала тьма.

— Джек, ты сошел с ума…

— Ни слова, — прошептал астроном. — Здесь гораздо больше непонятного, чем ты думаешь. Непонятного и, может быть, опасного…

Щелкнул предохранитель автоматического пистолета.

— Не вздумай стрелять, Ральф. Мы еще не знаем, что там.

Стонор опустил пистолет. В окружающем непроглядном мраке теперь царила абсолютная тишина.

Ждали долго. Из лабиринта ходов больше не доносилось ни одного звука.

— Может, нам показалось, Джек? Рассел не ответил.

— Надо возвращаться. На сегодня хватит.

— А Тойво?

— Может быть, он уже ждет нас в пещере.

— Едва ли.

Рассел включил рефлектор. Обратно шли медленно. Останавливались, прислушивались и снова шагали вдоль тонкого нейлонового шнура — единственной нити, связывающей их с выходом из подземного лабиринта.

В стенах темнели бесчисленные отверстия — входы в боковые коридоры. Одни уходили куда-то в стороны, другие вели наверх, третьи круто спускались вниз.

Рассел шагал впереди, на ходу сматывая шнур. Вдруг астроном резко остановился. Стонор понял — что-то произошло.

— В чем дело?

Рассел обернулся. Ослепленный светом его рефлектора, Стонор зажмурил глаза. Первое, что он увидел, когда открыл их, был конец шнура в руках Рассела. Шнур был оборван. Ни в одной из четырех выработок, уходящих от места обрыва, продолжения шнура не было видно.

— Очень странно, — тихо сказал астроном, разглядывая конец шнура.

— Может быть, случайный обрыв? — неуверенно предположил Стонор. — Трудно усмотреть в этом дело человеческих рук.

— Человеческие руки вообще не разорвали бы такого шнура. Он выдерживает нагрузку в пятьсот килограммов.

Стонор попробовал руками крепость шнура.

— Пожалуй, ты прав. И все же он разорван. Что нам теперь делать?

— Искать выход.

— Но как?

— Оставайся здесь, а я осмотрю разветвления тоннеля. В одном из них должен находиться второй конец шнура.

— Но ты можешь заблудиться…

— Я захвачу оставшийся у нас шнур. Мы будем связаны им. Держи оборванный конец, Ральф.

Рассел исчез в левом ответвлении штольни. Через несколько минут он возвратился.

— Там тупик. Тоннель перекрыт льдом. Теперь посмотрим следующий.

— Подожди Джек, — тихо сказал Стонор. — Пока тебя не было, я… Одним словом, шнур не оборван… Кто-то перегрыз его. Это ловушка. В лабиринте скрываются какие-то живые существа.

Лоу долго возился с ремонтом радиопередатчика. Пришлось менять лампы и несколько пробитых конденсаторов.

— Можно подумать, что в него угодил такой же разряд, как в Генриха, — пробормотал метеоролог, отодвигая в сторону ворох замененных деталей. — Чудо, если после этакой операции, он заработает.