Мои литературные святцы - Геннадий Красухин

После смерти Маяковского Лиля Юрьевна выходит замуж за комкора Примакова.

В 1935 году она обратилась к Сталину с письмом, в котором призывала не забывать революционного поэта, как это сделано в последнее время. На её письме Сталин начертал знаменитое своё резюме о «лучшем и талантливейшем поэте».

Тут же началось посмертное признание. Забегали со скорейшей подготовкой Полного собрания сочинений Маяковского. Лиля организовала музей поэта в Гендриковом переулке. Позднее музей был перенесён в ещё одно здание на Лубянском проезде. В 1965-м старшая сестра Маяковского добилась закрытия музея в Гендриковом.

В 1958-м в «Литературном наследстве» Лиля Юрьевна опубликовала личные письма Маяковского к ней (том первый). Кажется, с протестом против этого выступили все антисемитские силы, которые были тогда в Советском Союзе. Испугавшись, ЦК КПСС принимает постановление о порядке публикации личных документов великих людей, в соответствие с которым второй том «Литнаследства» не вышел.

В возрасте 86 лет Брик упала и сломала шейку бедра. Обречённости на неподвижность она не выдержала. 4 августа 1978 года в Переделкине Лиля Юрьевна Брик покончила жизнь самоубийством.

Вот смешной случай. Писатель по фамилии Шолохов не хочет брать псевдонима, хочет оставить свою фамилию, присоединив к ней какую-нибудь другую. И, не долго думая, Георгий Филиппович Шолохов присоединяет к своей фамилии название родного хутора – Синявский. Знал бы Георгий Филиппович (родился 11 ноября 1901 года), как будет его однофамилец в 1965 году реагировать на фамилию Синявский!

Но теперь ничего не поделаешь. Курьёз этот вошёл в историю литературы не как курьёз, а как обозначение донского писателя.

К счастью для его нобелевского однофамильца, этот Шолохов в литературе вряд ли задержится. Хотя написал много. Повесть «Преступление» 1928), романы «Суровая путина» (ч. 1—3, 1932—1937), «Далёкие огни» (кн. 1—2, 1939—1941), повесть «Семья Кудимовых» (1941) – всё это о дореволюционном быте, об участии героев в революции. Великая Отечественная изображена в рассказах в сборнике «Змей-Горыныч» (1944), в романе «Волгины» (кн. 1—3, 1947—1951). О молодёжных проблемах написан роман «Беспокойный возраст» (1951). Наконец, воспоминания: автобиографическая трилогия «Горький мёд» (1961—1964). Умер 1 мая 1967 года.

Посмотрел я его библиографию. Заголовки: «Верность современности», «На переднем крае», «Счастливый мастер», «Нестареющее мастерство», «Его книги – сама жизнь», «Современно, молодо».

Как говорится, что-то слышится родное в долгих песнях ямщика! Ну, конечно, слышатся заголовки рецензий на плохие книги, которые литначальство приказывало считать хорошими. Вот и появлялись под такими заголовками дурные рецензии на дурные книги в нашей «Литературной газете». Даже для удобства иные сотрудники скатывали подобные названия отовсюду. Чтобы потом заваливать ими начальство: какое-нибудь да пропустит!

С Валей Аграновским мы оказались на одном пикнике в Подмосковье, куда нас в начале 60-х привезли приятели. Валя дружил тогда с Ритой Фирюбиной, падчерицей министра культуры Фурцевой. С ней и приехал.

Валей друзья звали Валерия Абрамовича Аграновского, младшего брата блистательного Анатолия Аграновского, в чьей тени он находился.

И это чувствовалось. Несмотря на то, что Валя любил старшего брата, он, всё-таки знакомясь, никогда не называл себя по фамилии, но всегда: «Валерий Аграновский».

Братья стали членами семьи изменника родины (чсир) очень рано. Отца, журналиста «Известий и «Правды», репрессировали в 1937-м. Правда, в 1942-м родителей реабилитировали. Чёрная тень, покрывавшая братьев, развеялась, и это обстоятельство, в частности, дало возможность младшему Аграновскому окончить в 1951-м Московский юридический институт.

Старший Аграновский к этому времени работал в центральной прессе, и Валя тоже начал с газетных заметок, информаций, очерков. Впервые опубликовался в 1948 году в журнале «Пионер». А там смог и устроиться в штат редакции.

Когда я с ним познакомился, он работал в «Комсомольской правде», имел несколько книжек и был на пороге славы: через два года вышла его социально-педагогическая повесть «Остановите Малахова!».

Она стала пьесой и с успехом шла на сценах многих театров страны. Можно сказать, что этой повестью, этой пьесой Валя избавился от комплекса «брата Аграновского».

Оказалось, что он тоже талантлив и вполне самобытен. Что и доказали его повести «Нам – восемнадцать», «Взятие сто четвертого», «Белая лилия», «Профессия: иностранец», сборники очерков «Вечный вопрос», «И хорошо, и быстро».

Кроме того, что он работал в «Комсомольской правде» и в «Огоньке», он ещё преподавал в МГУ на факультете журналистики.

Умер 11 ноября 2000 года (родился 2 августа 1929-го).

12 ноября

Игорь Михайлович Забелин, родившийся 12 ноября 1927 года, написал цикл повестей об изобретении хроноскопа – устройства, с помощью которого можно восстановить прошлое по невидимым глазу материальным следам на предметах. Цикл «Записки хроноскописта» включает в себя 8 повестей, где речь о пропавшей 40 лет назад экспедиции – в «Долине Чёрных Крестов» (1960), о жизни древнего племени косах – в «Легендах о земляных людях» (1961), о значении наскальной живописи в сибирских пещерах – в «Загадках Заирхана» (1961).

Будучи по образованию географом, кандидатом географических наук, он принимал участие во многих экспедициях, впечатления от которых художественно преломились в его рассказах и повестях.

Но он писал и о своих предшественниках: «Чокан Валиханов», «Путешествие в глубь науки: Академик А. А. Григорьев».

Он был известен и как философ и футуролог, поддерживавший идеи В. И. Вернадского и Пьера Тейьяра де Шардена о ноосфере.

Умер Игорь Михайлович 10 августа 1986 года.

С Вадимом Соломоновичем Баевским я познакомился на одной из научных конференций.

В его биографии был очень любопытный факт защиты докторской диссертации в1974 году в Тартуском университете. Три оппонента – Ю. М. Лотман, Б. Ф. Егоров и М. Л Гаспаров дали положительные отзывы. Но на защите с резко отрицательным суждением о диссертации выступил П. А. Руднев. И несмотря на то, что ему ответил А. Н. Колмогоров, защиту диссертации пришлось повторить. А диссертация была посвящена типологии стиха русской лирической поэзии.

Доктором Баевский стал. А в 1979 году и профессором. Преподавал в Смоленском государственном университете. Был там заведующим кафедрой.

Оставил много работ по анализу литературных произведений, по теории стиха, по истории русской поэзии.

Лично мне больше всего нравится его статья «Новые документы о жизни и смерти Пушкина», опубликованная во втором номере журнала «Вопросы литературы» за 2002 год. А начиная с 2003 года и, кажется, кончая 2008-м, Вадим Соломонович печатал в «Знамени» куски своей биографии, облекая её то в форму рассказа, то – повести, а то и романа.

Он умер 12 ноября 2013 года (родился 28 ноября 1929 года). Надеюсь, что вся его автобиография будет собрана в отдельную книгу. Занимательное и полезное выйдет чтение.

«Суровый Суров не любил евреев». Я приводил уже в этом календаре сатирическое стихотворение Казакевича, которое начинается этой строчкой.

Мне довелось увидеть Анатолия Алексеевича Сурова в нашей писательской больнице, которая была напротив Онкоцентра Блохина. Меня положили туда на обследование. Пытались понять, от чего и на что у меня была тогда сильная аллергия. А старичок Суров ходил по коридору в паре с поэтом Борисом Примеровым, которого я знал.

От предложения Примерова познакомиться с Суровым отказался наотрез.

Не из-за нелюбви Сурова к евреям, – их многие писатели не любили. И даже не из-за погромных его выступлений во времена кампании борьбы с космополитами. А из-за его разоблачения.

Он, известный при Сталине драматург, лауреат двух сталинских премий за пьесы «Зелёная улица» (которую я хорошо помню) и «Рассвет над Москвой», обрушившийся не только на драматургов-евреев, но и на К. Симонова и Б. Горбатова за тот же космополитизм, не писал, как выяснилось, многих своих пьес: их писали за него те самые космополиты, которых выбрасывали из учреждений и лишали куска хлеба.

Кусок хлеба им Суров дал. Но и взял за это много.

Потом уже Юрий Нагибин утверждал, что Суров занимался плагиатом и прежде, что «будучи заведующим отделом рабочей молодёжи в газете „Комсомольская правда“, присвоил пьесу своего подчинённого А. Шейнина „Далеко от Сталинграда“».

«Обвинение в плагиате, – пишет Нагибин, – было брошено Сурову на большом писательском собрании. Суров высокомерно отвёл упрёк: «Вы просто завидуете моему успеху».

Тогда один из «негров» Сурова, театральный критик и драматург Я. Варшавский, спросил его, откуда он взял фамилии персонажей своей последней пьесы. «Оттуда же, откуда я беру всё, – прозвучал ответ. – Из головы и сердца». – «Нет, – сказал Варшавский, – это список жильцов моей коммунальной квартиры. Он вывешен на двери и указывает, кому сколько раз надо звонить»».