Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

Они установят, что важнейшую информацию получил советский нелегал, попавший в проект случайно, действовавший в Манхэттенском проекте в одиночку и не обнаруженный на территории США. И искать кого-то ещё просто бессмысленно. Во всяком случае, после обнаружения «козла отпущения», рвения в поисках других возможных шпионов у американской контрразведки должно сильно поубавиться.

Кроме достижения этой основной цели, решались и некоторые другие, «домашние» задачи НКГБ.

Прежде всего, операция должна была быть построена таким образом, чтобы продемонстрировать опасную ошибку слияния всех внешних разведок страны в единый орган – Комитет Информации (КИ) при МИД (руководитель В. А. Зорин), которому теперь подчинялась и чекистская разведка – 1 Управление МГБ СССР (руководитель – С. Р. Савченко).

Это объединение было «костью в горле» чекистов. Тем более, что, к их зависти, с января 1949 года ГРУ «вырвалось» из КИ и вернулось в подчинение Генерального штаба, а они всё ещё были вынуждены «ходить под дипломатами».

Зримым образом «величия» МИДа для нас является само здание, в котором он находится. Это здание на Смоленской-Сенной площади известно всем и в сознании значительного большинства «бывших советских россиян» в возрасте после пятидесяти прочно ассоциируется со сталинской эпохой.

10.08. Министерство иностранных дел СССР и России.[432]

Вероятно, это представление настолько прочно вошло в культурно-исторический миф о сталинизме, что постановщики экранизации романа Солженицына все «мидовские» мизансцены фильма снимали именно в нём.

Но «на самом деле» телеверсия романа воспроизводит совсем иную историческую действительность. В нашей ветви альтерверса строительство этого здания началось в 1948 году и закончилось только в 1953 году.[433] Так что МИД обосновался в нём уже после смерти Сталина.

А в 1949 году, когда проводился первый этап операции «звонок в посольство», в нашей действительности МИД располагался совсем в другом месте, по адресу: улица Кузнецкий мост 21/5 – Большая Лубянка 5/21.[434]

Сегодня это здание выглядит так:

10.09. Здание бывшего Министерства иностранных дел СССР.[435]

И это точно отражено в тексте Солженицына. Володин отправляется звонить в американское посольство

«Полузамкнутым двориком министерства пройдя мимо изогнутого Воровского…»[436]

Этот «изогнутый Воровский» – памятник В. В. Воровскому, который на рис. 10.09. виден в центре панорамы как мелкая деталь на белом постаменте:

10.10. Памятник В. В. Воровскому у здания бывшего МИД СССР.[437]

Так что впечатляющие кадры служебного кабинета Иннокентия Володина и роскошных лестничных маршей МИДа в замечательной экранизации Глебом Памфиловым романа Солженицына «В круге первом» являются – увы! – или «киноляпом», или каким-то специальным режиссёрским приёмом «сгущения атмосферы эпохи». Но при этом «кинодействительность» переносится в весьма далёкие и тонкие ветви альтерверса нашей истории, по «вероятностной толщине» даже более тонкие, чем те, в которых Жорж в 1934 году едет с вокзала на Ильинку на метро…

Ну, и ещё одна, «техническая», задача операции «звонок в посольство». Нужно было проверить дееспособность Марфинской шарашки МВД.

10.11. Александро-Мариинский приют для мальчиков-сирот, широко известная «Шарашка в Марфино», описанная А. И. Солженицыным в книге «В круге первом».[438]

Разработанный план, вероятно, сводился к следующему.

В качестве «сдаваемого» разведчика идеально подходил Жорж Абрамович Коваль. Он становился главной фигурой чекистской операции, не подозревая об этом. Если бы всё прошло по плану, американцы обнаружили бы работу Жоржа Коваля и в Ок-Ридже и в Дейтоне, его возможности знакомства с документами, приборами, технологиями. Они убедились бы в том, что он один работал как обширная советская агентурная сеть в Манхэттенском проекте.

Активным исполнителем провокации был выбран сотрудник МИДа «Иванов», вероятно, ранее завербованный чекистами в качестве «источника оперативной информации» (сексота). Эту фамилию приводит в своих мемуарах Л. Копелев.[439] Может быть, это оперативный псевдоним, поэтому она взята в кавычки. Но нельзя исключить и того, что это подлинная фамилия, поскольку она фигурировала в протоколах допросов, которые являются юридическими документами и, при необходимости, могли быть предъявлены в суде.

Эвереттическое волоконце

Рассматривая теоретическую возможность судебного процесса «по делу Иванова», Э. Л. Безносов обратил моё внимание[440] ещё на две фамилии героев романа, причастных к звонку в посольство.

В гл. 2 романа («Промах») сказано, что в комнате № 194 на Центральной телефонной станции, где происходила прослушка линии американского посольства, на посту А-1 XI отдела 6-го управления МГБ в момент звонка Иванова дежурили лейтенанты Геннадий Тюкин и Кулешов (без указания имени).

Столь подробная информация порождает любопытную эвереттическую развилку: в одной ветви альтерверса А. И. Солженицын при написании романа был знаком с подлинными документами по «делу Иванова» и привёл настоящие фамилии и наименования подразделений МГБ, а в другой – это чистая авторская фантазия.

С вопросом о достоверности приведённых в романе сведений я обратился к известному литературоведу и комментатору текста романа В. В. Радзишевскому. К сожалению, ответ не принёс ясности:

«Откуда эти подробности, не знаю. Не знаю даже, соответствуют ли они действительности».[441]

Ветвь с «авторской фантазией» Солженицына по поводу «поста А-1 XI отдела 6 управления МГБ» – это ветвь событий в описании «классической историей».

Впрочем, авторская фантазия и в эвереттике «материя тёмная». А вот по поводу первой ветви эвереттическим исследователям альтерверсов и Солженицына и Жоржа стоит задуматься.

Какие свидетельства знакомства А. И. Солженицына с фактом проведения и ходом операции «Звонок в посольство» имеются «здесь-и-сейчас», мы рассмотрим ниже подробнее.

Дивертисмент Иванова

В романе Солженицына о психологическом состоянии дипломата, звонившего в посольство, сказано так:

«Он звонил в посольство – порывом, плохо обдуманным. Он узнал внезапно – и было поздно откладывать на те несколько дней, когда он сам поедет в Нью-Йорк».[442]

В реконструируемой мною ветви альтерверса здесь «всё правда», за исключением того, что порыв не был естественной реакцией Иванова на внезапно ставшую ему известной информацию. Достоверная имитация «порыва» была частью задания, суть которого – позвонить в посольство США и сообщить имя и фамилию советского «атомного разведчика», якобы вылетающего в США.

Главная задача Иванова – быть настолько убедительным в разговоре, чтобы американцы поверили его «порыву» и серьёзно занялись проверкой его информации. Разумеется, ему обещали, что этот звонок никак не повредит его служебной карьере, и что сразу после него он отправится в обещанную ему командировку в