Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар - Игнат Скриптор

Вася, подхватив его не дав повалиться на землю, а Антон, с Палочкой наготове, двинулся дальше.

— Здесь нет никого! — крикнул он из куста.

— Как нет? — встрепенулся очнувшийся Саша, — Я же видел, как он упал туда.

— Крови много, все примято, но никого нет!

— Я же ранил его в руку! Точно! Я видел! Он выронил Палочку и свалился сюда, — Саша махнул на большой пролом в кустах и, все еще сильно шатаясь, закрутился в поисках Палочки.

Палочки ребята так и не нашли. Саша, наконец, немного пришел в себя и рассказал друзьям все подробности этого происшествия.

— Ты чего один в лазарет поперся? — забурчал Вася, застегивая толстовку.

— Надо было нас разбудить, — добавил Антон.

— А вы-то как тут оказались?

— Проснулись — тебя нет. Сразу решили, ты у Даши, и тоже пошли.

— Где, говоришь он стоял? — спросил Вася, и когда Саша показал, он подошел и встал на то место, — Вот урод! Это же окно палаты, где Дашка лежит…

Медсестра, с красными от бессонной ночи глазами, выходила из процедурного кабинета, когда ребята зашли в лазарет. Быстро глянув на Сашу, она покачала головой:

— Не переживайте так, ваша сестра уже в безопасности, а вот вам надо хорошенько отдохнуть. Вы ужасно выглядите!

— Я нормально, — Саша решил не говорить о сильной боли от пропущенного заклятия, — Можно к ней? Доктор сказал, утром будет можно.

— Доктор сказал! — она поджала губы, — Он сам всю ночь глаз не сомкнул, все изучал свои огромные книги, гремел склянками, что-то смешивал и растирал,… — вид у нее при этом стал такой, как будто это совершенно недопустимое занятие, — Вечно не жалеет себя, все для больных…

— Простите, — Антон прервал стенания медсестры, — Так мы войдем?

Любовь Федоровна нахмурилась, но все же пустила ребят в палату:

— Только на несколько минут. Она очень слаба. Бедняжка, всю ночь металась, — она открыла дверь, пропуская ребят, — Опять ты? — проворно подскочив к кровати, Любовь Федоровна скинула свернувшегося клубком Иннокентия с Дашиной груди, — Откуда взялся опять? Я раз восемь его уже выгоняла! — она выпнула недовольного кота и закрыла за ним дверь.

— Улучшений нет? — с надеждой спросил Саша глядя на Дашу.

— Главное, ухудшений нет, — улыбнулась она устало, ободрительно похлопала Сашу по плечу и ушла в угол к сестринскому столу.

Вася и Антон сели на пустую соседнюю кровать. Саша, склонившись над сестрой, поцеловал ее бледную щеку. Присев на край кровати он взял её руку в свою:

— Мы найдем этого гада, обещаем. Только поправляйся скорее. Ты нам очень нужна…

Вдруг где-то за дверью зазвенело бьющееся стекло. Любовь Федоровна выскочила из палаты, ребята поспешили за ней. Из своего кабинета зажав левой рукой правую ладонь, вышел ошарашенный доктор Шниперсон:

— Разбил-таки дверцу в шкафу, — на светло-серые плиты пола быстро капала яркая кровь. Доктор поднял красные измученные глаза на визитеров и помотал головой, — Ничего не вижу уже, поспать надо. — Он качнул раненной рукой, — Любаша, будь добра, обработай…

Глава 21 Манидефенсоры

В начале восьмого двери трапезной, несмотря на воскресенье, уже открыли. Посетителей почти не было — Филипп Панфилыч Бонса степенно и тщательно жевал овсянку, да пара старшекурсников, в одежде больше подходящей для похода в лес, быстро расправлялась со своим завтраком.

Ребята сели за стол в дальнем углу, чтобы никто не мог услышать их разговора.

— Как вычислить этого «черного», — Саша все еще кривился от боли при каждом вдохе, — В башке полная каша.

— Так, что нам известно точно. Наши знаки на руках — колдовские — это раз, — Антон, понизив голос, загибал пальцы. — Тот, кто-то, кто их оставил, имеет на нас большие планы — это два. У этого «Кого-то» есть сообщник в школе — это три.

— Но кто им может быть? «Доброжелатель»?

— Не знаю, — Саша тяжело выдохнул, приложив руку к раненой груди, — Но у него точно повреждена правая рука — это четыре.

— Быков говорил, чтобы максимально ослабить, нас нужно разделить,… а Астролябова уже пообещала, — продолжил Антон, — Отправить меня домой в ближайшее время. Может быть, она заметила знаки на запястьях еще у почты по прибытии или как-то узнала нас. Да она же с первых минут прицепилась к нам, помните? И сейчас цепляет по любому поводу…

— Точно! — поддержал Вася, — Она и у Романова вчера могла конфеты отравить. Хотя Шниперсон, во время прививок, тоже вел себя очень странно, все расспрашивал нас, а вчера он тоже был в Круглозерске.

— Но Шниперсон же увидел, что Даша жива. Все, даже Быков, считали её,… — Саша запнулся.

— Мы нужны этому колдуну живыми, и если сообщник Шниперсон, то конечно он тут же кинулся лечить Дашу.

— Так и Ястребов тоже выпытывал про дату рождения…

— Но Ястребов же учил нас защищаться, — замотал головой Саша, — Может, благодаря этому я еще живой…

— Он учил потому, что приказал директор, — не согласился Антон.

— Быков сказал, НИКОМУ нельзя доверять. НИКОМУ, — поддержал Вася.

— А еще меня Румянцев бесит. Больно уж он мутный. — Саша, сидя спиной к остальным столам расстегивал верхние пуговицы рубашки, пытаясь осмотреть место попадания заклятия, — К нам цепляться начал сразу, как узнал, что мы детдомовские.

— Ого! Прилетело тебе, — присвистнул Антон, глянув на Сашу.

— Может, тебе все-таки показаться доктору, — Вася осторожно задел грудь Саши, которая превратилась в сплошную покрасневшую гематому, но тот резко отпрянул и скривился.

— О-о-о! Не тронь, — он зажмурился от сильной боли, и начал застегивать рубаху. — А как я объясню, откуда эта «красота» взялась? Быков сказал никому не говорить про «черного».

— Хорошо, не в лазарет, но Быкову надо показаться точно.

— Вообще, надо-бы повидаться с Быковым до того как нас будут опрашивать эти, как их? — Вася, вспоминая, прищурился.

— Манидефенсоры, что ли? — кивнул Антон и, сняв очки, потер переносицу.

— Да, манидефенсоры. Давайте съедим, чего-нибудь все-таки, раз зашли, а потом решим, что дальше делать, — Вася поднялся и пошел к раздаче. Ребята двинулись следом.

Старушка-повариха снова была очень внимательна с Васей, с её лица не сходила едва заметная улыбка.

— Слушайте, мне одному кажется, что эта бабулька постоянно на меня смотрит, улыбается мне? — кивнул Вася в сторону раздачи, когда ребята вернулись за стол с дымящимися подносами.

— Может быть. А может у неё просто всегда настроение хорошее и она свою работу любит, — ответил Антон, нанизывая сардельку.

— Да, наверно, работа — праздник, — кисло улыбнулся Саша, но вдруг снова сморщился от боли, потянувшись за солью.

— Думаете надо говорить, что мы разбили окно в переходе? — посмотрел на ребят Антон. Они