Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага - Валерий Сафонов

В конце апреля 1942 года в Людинове побывала группа войсковых разведчиков под командованием старшего лейтенанта Г.С. Гладкова. Никаких данных о том, что армейцы встречались в Людинове с Шумавцовым, нет. Однако в своем отчете старший лейтенант указал, что перед заходом в город он встречался с командиром партизанского отряда В.И. Золотухиным, а в самом городе — с одним рабочим, у которого группа и заночевала. С большой степенью достоверности можно предположить, что эту явку Г.С. Гладкову дал именно В.И. Золотухин и что это была квартира кого-то из группы Алексея, если не его самого.

На следующий день разведчики обследовали Людиново, «уточняя, — как писал в отчете старший лейтенант, — места расположения основных баз и военных средств населенного пункта».

Для нас важно, что в основных положениях сведения, собранные опытными войсковыми разведчиками, совпали с данными, что сообщили командованию юноши и девушки из группы Шумавцова.

Летом 1942 года партизанское движение на территории нынешних Орловской, Брянской и Калужской областей достигло наивысшего размаха. Фактически образовался настоящий партизанский край, охвативший Людиновский, Дятьковский, Куйбышевский, Рогнединский, Дубровский и Жуковский районы. Возникла необходимость большей координации деятельности здешних многочисленных, воюющих самостоятельно, без достаточной взаимосвязи отрядов.

С этой целью в Центральном штабе партизанского движения было принято решение о создании в этом регионе трех партизанских бригад: Дятьковской, Рогнединской и Бытошской.

15 октября 1942 года приказом Главнокомандующего партизанским движением Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова[26] была, в частности, образована Бытошская партизанская бригада, в которую вошли Людиновский, Бытошский и Ивотский партизанские отряды с общим числом бойцов до пятисот. Командиром бригады был назначен В. И. Золотухин. В этой связи бывший Люлиноюжий отряд был вынужден отойти в глубь лесного массива, к поселку Старь Дятьковского района, примерно сорок километров от Людинова. Это, разумеется, затруднило связь штаба уже бригады с людиновскими городскими разведчиками. Однако она по-прежнему поддерживалась регулярно воистину неутомимыми связными. Более того, именно в этот период передаваемая от группы Шумавцова информация приобрела особенно важное значение.

Попытки немцев предпринять наступательные операции на этом участке фронта привели к значительной активизации подполья. Городские разведчики возобновили, причем в серьезном масштабе, и диверсии. Из отряда в город было доставлено некоторое количество взрывчатки и уже снаряженных мин. И теперь почти каждую ночь ребята — особенно успешно это получалось у Шуры Лясоцкого и Толи Апатьева — устанавливали мины на улицах, переходящих в дороги, ведущие в сторону Жиздры, Агеевки, Букони. Именно по ним немецкие воинские подразделения передвигались наиболее интенсивно. Так, только в один день на минах, установленных ими на большаке Людиново—Букань, подорвались два грузовика, погибло около 40 солдат.

Потом обнаружилось, что эта работа оказалась весьма по душе девушкам — Римме Фирсовой и Нине Хрычиковой, которые до сих пор занимались вместе с «тетей Марусей» Вострухиной главным образом распространением листовок.

Взрывы мин на окраинах города немцы приписывали партизанам и потому искали диверсантов не со стороны города, а с леса. Теперь каждое утро на выездах из города можно было видеть, как немецкие саперы с миноискателями тщательно рыскают по дорогам, выискивают, а потом разминируют поставленные с ночи заряды. А тем временем транспорты с живой силой и боеприпасами, а также боевая техника простаивали, что тоже было не так уж плохо.

Но так продолжалось сравнительно недолго — вскоре взрывы на дорогах даже после прохода саперов возобновились. Дело в том, что по совету Григория Сазонкина подпольщики стали устанавливать заряды без металлических коробов и с картонными, а не с металлическими капсюлями. Такие заряды миноискатели обнаружить не могли.

Потеряв подряд несколько автомашин и, соответственно, солдат, немцы изменили порядок выезда из города на большаки: они стали гонять машины и иную технику не по проезжей части, а по тротуарам, так что грузовики едва не касались стен домов. Минирование улиц пришлось прекратить, иначе могли бы пострадать жители.

Теперь ребята стали минировать дороги подальше от города. Это, конечно, было опаснее, так как на открытом пространстве обнаружить подрывников было легче, но ребята и девушки об опасности не думали и своей диверсионной деятельности не прекратили.

Наконец подпольщики получили из штаба доставленные с Большой земли английские магнитные мины с часовым механизмом. Алексей, Шура, Толя с любопытством и одобрением разглядывали заморскую новинку — небольшую, чуть толще папиросной пачки, металлическую коробочку с круглым набирателем на желаемое время. Многие годы советская цензура почему-то не разрешала писать, что наши партизаны и военные разведчики пользовались этими взрывными устройствами, поступившими от британских союзников. О том, что мы получали от американцев и англичан танки, самолеты, знаменитые грузовики «Студебеккеры», военные легковушки «Виллисы», а также свиную тушенку, писать можно было, а про мины нельзя. То ли считалось это жутким секретом, то ли кто-то счел, что это унижает наше национальное достоинство. А между тем это было поистине замечательное устройство. Нужное время устанавливалось простым поворотом набирателя. Саму мину, помещающуюся в кармане, не нужно было крепить к вагону или грузовику. Достаточно было одним движением руки подсунуть ее снизу или сбоку, как она напрочь прилипала к металлической поверхности и взрывалась в нужное время, когда тот же грузовик, скажем, мог отъехать от места диверсии километров за сто. Чтобы произвести диверсию с помощью такой мины, не требовалось обладать знаниями и навыками минера. Нужно было только незаметно подобраться к минируемому объекту.

Фронтовики-шоферы, прибывая с передовой, часто оставляли машины просто под окнами домов, в которых ночевали. Задача состояла в том, чтобы подгадать время, когда машина загрузится и выйдет в обратный рейс, чтобы не тратить взрывное устройство на порожний грузовик. Мощность мины была не такая уж большая, чтобы нанести серьезное повреждение танку, но, если ее подкладывали под машину с боеприпасами или бочками с горючим, эффект был превосходным.

Большей частью немцы загружали машины ранним утром на территории завода, где, как уже известно, часть бездействующих цехов использовалась как склады. Если ночью на стоянке у дома, то уже здесь им и придавали «лишний груз» в несколько сот граммов.