SPA-чистилище - Анна и Сергей Литвиновы

–Зато интересная и полезная.

Однако люди Марата пишут разговор женщин и отслеживают каждое их движение. Они видят: передача состоялась. Вержбицкая отдала Алле флешку – очевидно, с той самой записью.

Теперь участь Аллы решена. Охота начинается и за ней тоже.

Но Алла вдобавок затевает собственную игру. Она любопытна, как все женщины.

И после встречи с Вержбицкой она, заполучив флешку с записью, отправляется к себе домой на улицу Радужную. (Об этом свидетельствуют ее мобильные звонки из тех краев.)

Дома Алла Михайловна просматривает на своем компьютере запись Вержбицкой.

Она, конечно же, потрясена.

А когда первый шок проходит, она копирует содержимое флешки на жесткий диск собственного компьютера. А затем – переписывает запись на CD-диск. (Вчера ночью Иванушка подтвердил: и устройства соответствующие в компьютере у бабушки имелись, и навыки работы с ними.)

Похвальная предусмотрительность.

Во всяком случае, если бы не она, сейчас у Ходасевича никакого пространства для маневра не оставалось бы. И ни единого козыря – тоже.

Вечером в понедельник, возвратившись на дачу в Листвянку, Алла Михайловна (к удивлению Любочки) бросается перекапывать грядки. И в одну из них, спрятав предварительно в коробочку из-под чая, зарывает диск.

И сегодня утром Ходасевич находит его, а затем просматривает на компьютере у Ковригина.

Оригинал записи, флешку, полученную от Вержбицкой, пенсионерка всюду носит с собой. Надевает на тесемке на шею и таскает, не снимая, под одеждой.

В том, что флешка, скорее всего, постоянно при Алле, убеждаются и люди Марата. Они обыскивают квартиру пенсионерки. Изымают жесткий диск в компьютере. Затем негласно осматривают дачный домик пенсионерки (во вторник, когда две соседки отправляются на станцию за творогом) – и ничего не находят.

А время идет. Помимо Вержбицкой «эскадрону смерти» требуется теперь устранить Аллу и отыскать две (а возможно, даже и три) дубликата компромата.

И операцию против пенсионерки необходимо провести тихо – как можно тише. Не дай бог, что-то об исчезновении Долининой узнает Вержбицкая – она ведь тогда полезет в бутылку и может выстрелить своей пленкой раньше, чем намеревалась…

И тогда спешно разрабатывается спецоперация по ликвидации Долининой и изъятию у нее компромата.

В среду днем у Иванушки крадут телефон. Сильный ход – кого бабушка может любить крепче и безоглядней, чем внука!..

Убийцы выдвигаются в Листвянку. Там они из автомобиля, стоящего прямо на улице Советской, звонят с телефона Иванушки Алле.

Номер внука отпечатывается на определителе мобильника бабушки. Связь плохая, голос искажен, узнать его трудно, но слова, слова… Они звучат так, что не до рассуждений, и душевное волнение побеждает здравый смысл.

– Бабушка! Бабушка! Они схватили меня! Они хотят меня убить!..

И тут же трубку якобы перехватывает один из убийц.

– Алла Михайловна, если вы хотите, чтобы ваш внучок остался жив и невредим, немедленно выходите на Советскую. Да не забудьте захватить то, что передала вам Вержбицкая, – иначе и вам, и, главное, ему придется очень плохо!

Алла немедленно выскакивает из дому – не переодевшись, никому ничего не сказав и бросив ключи от дома под половичок. Как будто собирается скоро вернуться. И еще не понимает, что не вернется уже никогда.

Она сама садится в машину похитителей.

Наверно, номер авто зафиксировала чудо-память младшего бомжа – но что толку!.. У такого рода лимузинов номер может быть любым…

Никакого внука внутри машины нет.

Алла устраивает истерику.

Ее успокаивают и просят отдать флешку. По-прежнему угрожая расправой над внуком.

Ей ничего не остается делать, кроме как подчиниться.

А для того чтобы узнать наверняка, сделала ли пенсионерка с пленки копию – и, если да, то где она находится, – Алле вкалывают сыворотку правды. Вот он, след укола, у пенсионерки на руке…

Но возраст… Сердце…

Женщина не выдерживает укола. Она умирает, не успев ничего сказать похитителям…

Ее тело увозят по спецтрассе на Лосиный Остров – оперативной машине ничего не стоит миновать кордоны милиции – и засовывают в трубу под мостиком.

Правда, вот еще одна незадача: то, как пенсионерка садилась в машину, видел мальчик-таджик.

Через два дня приходится устранить и его – ведь самое главное, чтобы исчезновение пенсионерки не наделало шума, чтобы не насторожилась и не подняла волну Вержбицкая…

А на следующий день, в субботу, седьмого октября, убивают и журналистку…

– Грязная работа, – поморщился Ходасевич. – Слишком много смертей. Смертей совершенно невинных людей.

– Учить ты меня еще будешь, – хмыкнул Марат. – Лучше скажи, Ходасевич: эта старая овца Алла в самом деле сделала копию?

– Конечно, – усмехнулся полковник.

– И ты хочешь сказать, она у тебя.

– Именно.

– Так отдай ее мне.

– Прямо вот так взять и отдать?

– А почему нет?

– Потому что я рассчитываю кое-что получить за нее взамен.

– Что тебе надо, Ходасевич? Денег?

– Да ну что ты. У меня хорошая пенсия.

– Н-да? Врешь. Ну, ладно. Тогда чего?

– Понимаешь, Марат, хорошие люди попросили меня найти другого хорошего человека – Аллу Долинину. Ее – или ее убийц. Аллу я, увы, живой не нашел. А вот ее убийцам – и убийцам мальчика Бури – хотел бы воздать должное. Я, если помнишь, с младых ногтей любил выполнять все взятые на себя обязательства.

– Ты с ума сошел, Ходасевич! Ты же знаешь наше правило: мы своих не сдаем!

Валерий Петрович прищурился.

– Своих? Или то были специально нанятые отморозки?

– Какая разница, Петрович! Раз они на нас работают – значит, они наши. И мы должны их, как говорится, беречь и защищать. Это же азы!

Ходасевич пожал плечами:

– В таком случае диск с записью ты не получишь. И будешь теперь до самой смерти бояться: а вдруг он где-нибудь да выплывет? И про тебя наверху решат, что ты провалил это задание. И подвел всех. И председателя службы, и руководство страны.

Лицо Марата стало злым, глазки сузились.

– А ты уверен, Ходасевич, что ты сам не захочешь мне этот диск отдать?

– Сам? Это как?

– Как? А ты что, не знаешь, какие у нас в арсенале имеются методы воздействия – на тех идиотов, кто сдуру решил держать язык за зубами?

Полковник усмехнулся. Несмотря на угрозы, он почему-то чувствовал себя хозяином положения. Может быть, оттого, что Марат стал нервничать.

– Ты что, пытать меня будешь?

– А почему нет?

– Ты что, забыл, что нас – и меня в том числе – учили противодействовать этим самым методам? А возраст «объекта» ты не учитываешь? Мне ведь за шестьдесят, старина. Как и тебе, кстати, тоже. Да ведь я помру скорее, чем скажу полслова.

– Удивляешь ты меня, Петрович. Тебе что дороже – жизнь или какие-то смехотворные обязательства перед твоими заказчиками?

– Извини за высокий стиль, мне всего дороже справедливость.

Марат усмехнулся:

– Вот поэтому ты, Валера, и не сделал никакой карьеры. Сидишь в ж…е. И перебиваешься сейчас всякой ерундой – чтобы не сдохнуть с голода.

– Пусть это останется моим личным делом.

– Ну, что ж.

Руководитель наемных убийц взялся за сотовый телефон.

– Придется мне вызвать своих орлов – пусть вкорячат тебе пару кубиков амитала с кофеином.

– Да ведь меня и «сыворотке правды» противодействовать учили.

– Ничего, вкорячат побольше.

– Эх, Марат, знаешь, у меня ведь инфаркт в анамнезе. Прямое противопоказание. Поэтому как бы вам не пришлось прямо отсюда труп вывозить. А я, знаешь ли, тяжелый.

– Сука ты, Ходасевич. Сука и дерьмо.

– А что ты так волнуешься? Ты же знаешь: я ведь не журналистка. И мне престиж моей страны дороже, чем какая-нибудь там абстрактная справедливость и права человека. Так что обнародовать я эту запись не буду. Каким бы садистом и сволочью ни выглядел на ней тот кавказец.

И тут Марат сорвался. Лицо налилось кровью, он прорычал:

– Зачем тогда тебе эта запись?!

Ходасевич, по контрасту с ним, был очень спокоен.

– А пусть себе лежит в хорошем месте.

– Я знаю, зачем! Ты ее в службе –то покажешь! И до президента, наверно, сможешь довести! Чтобы всем стало ясно: я, Марат, дерьмо – раз не сумел от пленки избавиться!

– Еще раз предлагаю: запись в обмен на головы убийц, замочивших Аллу Михайловну и мальчика. Пусть в ментовку идут и явку с повинной пишут.

– Ты что, дурак, Ходасевич?! – рявкнул собеседник и схватился за телефон. – Ну, ладно: я тебя предупреждал.

Он набрал номер.

– Измаил? Слушай меня внимательно. Запоминай. Садовникова Татьяна Валерьевна. Лет?.. Не знаю точно, сколько ей лет, но пялить вы ее будете с удовольствием, обещаю… Где она живет и работает, сам узнаешь… Займитесь ею. Срочно.

Он нажал на «отбой» и отшвырнул трубку. Осклабился.