Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон - Юлия Славачевская

— Полицейский произвол, — тяжело вздохнула я, опуская глаза. — Представляете, — картинно всхлипнула, — сидела себе в баре, никого не трогала, ни к кому не приставала. И бац! Шериф забирает в каталажку без предъявления обвинений!

— Какой ужас! — ахнула вторая старушка с выкрашенными в голубой цвет волосами. Повернулась к товарке: — А ты, Клер, так защищала нового шерифа. Молодой, одинокий, несчастный! — Она ткнула в меня пальцем: — Видишь, что творит! Девочка сидит в неудобной позе, напрягает позвоночник! Это же будущий сколиоз!

В это время вернулся Кэмерон с большим бумажным пакетом в руках и остановился в шаге от машины, переводя настороженный взгляд с меня на старушек.

— И я так счастлива! — запела я, подмигнув замершему столбом Кэму. — Что мне достался такой милый шериф. Он всего лишь пару раз стукнул меня по почкам резиновой дубинкой, но так вежливо, что я не могу на него сердиться, хоть и писаюсь теперь. Но это же, в конце концов, его машина, не правда ли?

Старушки согласно кивали и бросали на шерифа суровые взгляды.

— Шериф Маноло, — выступила одна из дам, горделиво поправляя голубые волосы, — вы в нашем городе человек новый и, вероятно, еще не знаете, что мы привыкли здесь жить одной большой дружной семьей.

— И потому, — вмешалась вторая, закивав соломенной шляпкой, — мы не поощряем любое насилие! Имейте в виду, а то мы поднимем общественность и будем рассматривать ваше поведение на общем собрании!

— Спасибо! — благодарила я их, утирая слезы от смеха. — Вы уж пропесочьте его как следует! Чтобы не таскал к себе в участок молодых и одиноких девушек. А я, так и быть, пожертвую собой, спасая остальных!

— Любое ваше слово, — процедил Кэмерон сквозь зубы, бросая пакет на переднее сиденье, — будет использовано против вас!

— Только слово? — поразилась я, задетая за живое. — А тело? — Покосилась на растопыривших уши старушек и поправилась: — В смысле дело будет использоваться?

— Суд установит вашу вину, — припечатал шериф, коротко кивнул дамам с собачками, сел в машину и повез меня в неволю.

— Лучше молчи, — предупредил он меня через минуту, — если не хочешь оказаться на капоте с голой задницей!

Я заткнулась. Не то чтобы меня пугала перспектива совместного стриптиза, но в свете того, что я вроде бы тут чем-то владела, не хотелось, чтобы мое владение начиналось с задницы.

Когда мы подъехали к полицейскому участку, занимавшему небольшой, отделанный белым сайдингом, домик с черно-белой вывеской, Кэм отцепил меня и потащил, даже практически внес в пустое помещение, на ощупь открыв замок.

Добрую секунду он смотрел на меня лютым зверем, потом внезапно обхватил рукой за голову и припал к моим губам с тихим стоном:

— Будь ты проклята, Джейн!

— Только вместе с вами, шериф Маноло, — заверила его я, обнимая его шею скованными руками и возвращая поцелуй. — Только вместе с вами…

— Подожди, — с трудом оторвался он от моих губ, — я забыл пакет в машине. — Приказал: — Стой здесь. Если ты хоть на миллиметр сдвинешься с места…

— Ты настолько наивный? — крикнула я ему вслед. — Если у меня билет в первый ряд, зачем я побегу на галерку?

Вернулся он через пару минут, надежно запер дверь и отключил камеры, после чего подошел ко мне и отомкнул наручники. Я потерла запястья и вопросительно на него посмотрела.

— Ты же знаешь, что сейчас будет? — обманчиво спокойным тоном спросил Кэм, выдергивая рывком из форменных брюк рубашку и начиная ее медленно расстегивать.

— Догадываюсь, — стащила я с себя свитер. — Только хотелось бы знать… А впрочем, — сунула нос в пакет, хмыкнула и достала оттуда пачку презервативов, судя по надписи на коробке, в количестве девяносто шести штук. Ошарашенно переспросила: — Вы не погорячились, шериф Маноло?

— Нет, — начал подкрадываться он ко мне, словно голодная пантера. — Я все же шериф и не могу каждый раз заезжать в аптеку, так что, если останутся лишние, будут на следующий раз.

— Ну ты силен, — улыбнулась я, закидывая руки ему на плечи.

Он на мгновение отстранился и с видом сиротки Дженни парировал:

— Не настолько, как хотелось бы… — Из сиротки Дженни мгновенно превратился в большого австралийского кролика с зубами. Тихим угрожающим тоном: — Снимай одежду, или я ее сейчас порву. — Он на ходу снял высокие ботинки.

Я говорила, что он фокусник? Кэмерон снял форменную рубашку. Впрочем, нет… волшебник!

Динь-динь! — некстати прозвенел эсэмэской мой телефон. Динь-динь! Интересно, это Гарри нет покоя или я еще кому понадобилась?

— Снимай!

Я хотела поддеть Казанову с шерифским значком: «А как хотелось?» — но что-то в его глазах убило во мне это желание.

Не что-то — темный, непроницаемый взгляд жителя морских глубин. Взгляд опасного, непостижимого разуму существа другого мира, инопланетянина. Взгляд отчаявшегося безумца. Я словно получила удар под дых. Арестуйте злодея и вора, кто-то выкачал отсюда весь воздух, мне нечем дышать, и я вот-вот упаду. Непослушными пальцами я сняла обувь.

Шериф со зверским лицом забрал у меня из сумочки телефон и отключил, метким броском закинув его в отодвинутый верхний ящик стола. Туда же отправились кобура и оружие.

Едва я успела расстегнуть и стянуть джинсы, ко мне вместо Кэмерона Маноло повернулась огромная пантера, хищник с большими синими глазами и гладким текучим телом. И нас повело.

— Джейн, я предупредил! — Кто-то выругался, хрипло и яростно. Мое боди, которое я не успела снять, было разодрано на клочки. Этот кто-то только что зубами не вгрызался в них, полосуя эластичное кружево, как злейшего врага.

Он не просто залез ко мне в бежевые атласные трусики, он их жестоко расчленил, как настоящий кровавый маньяк. Эх, прощай, Guia La Bruna,[5] мне будет тебя не хватать!

Он смотрел на меня таким диким ненасытным взглядом, что впору пугаться. Мое сердце забилось в ребра, как пойманная в клетку птица. Я попятилась. А Кэмерон Маноло под учащенный ритм моего пульса, прихрамывая, продолжал наступать.

Его оставшаяся одежда — о, заметна армейская выучка! Так быстро на моих глазах не раздевался никто. Пуговица, молния, рывок… Не знала, что штаны умеют летать. Буквально. Куда делось все остальное: носки, боксеры, футболка — тайна, навеки покрытая мраком. Что-то над моей головой пронеслось и сгинуло со скоростью боевых снарядов.

Кэм на мгновение приостановился, низким голосом прорычал:

— Иди в камеру!

Я отпихивалась, отстаивая свои права:

— Я против пыток над военнопленными!

Шериф зловеще ухмыльнулся, удерживая глаза на уровне моей груди: