Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии - Дэвид Ирвинг

Гейзенберг все еще не получил достаточного количества пластин урана. Возможно, это было связано с техническими трудностями в их изготовлении. Кроме того, в течение 1943 года наметился заметный спад в производстве урана. За весь год компания «Degussa» произвела менее четырех тонн урана; в то же время на том же предприятии было произведено три тонны тория. Четыре с половиной тонны металлического урана было передано на предприятие номер 1 для изготовления пластин. Литье и прокатка пластин все еще сопровождались значительными технологическими трудностями. Значительные задержки в поставках пластин урана были также вызваны эвакуацией ряда предприятий и нехваткой материалов и запчастей в результате систематических налетов британской бомбардировочной авиации.

Вскоре после того, как компания «Degussa», наконец, перешла на массовое производство урана в кубиках, стала очевидной губительность задержек в поставках материалов. Особенно обидным было, что все эти сбои происходили на фоне того успеха, который наметился в ходе экспериментов группы Дибнера. В результате только одного рейда бомбардировщиков Королевских ВВС на Франкфурт предприятия компании «Degussa» превратились в руины, а все производство урана сократилось вдвое. Удручал тот факт, что на предприятии успели изготовить всего несколько сот кубиков урана.

Вопрос о том, насколько виновен в кризисе, постигшем германский атомный проект, профессор и какова здесь доля вины самих ученых-физиков, до сих пор остается открытым. Имя профессора Эсау к этому времени стало непопулярным практически во всех группах ученых, работавших над проектом. К тому же профессор умудрился навлечь на себя недовольство президента всего объединения научных учреждений имени кайзера Вильгельма доктора Фоглера. И что, пожалуй, самое главное, он стал персоной нон грата для рейхсминистра Альберта Шпеера. Эсау был 61 год, когда его освободили от должности уполномоченного Геринга в вопросах ядерной физики.

Колесо разыгранной против него интриги начало раскручиваться за много недель до отставки: 23 октября непосредственный руководитель Эсау профессор Рудольф Ментцель встретился в Мюнхене с профессором Вальтером Герлахом. После того как коллеги провели примерно полчаса за бутылкой шнапса, Ментцель неожиданно спросил Герлаха, как он относится к тому, чтобы возглавить секцию физики в Имперском исследовательском совете. В то время эту должность еще занимал Эсау. Кто именно рекомендовал на этот пост, а следовательно, и на пост представителя Геринга по ядерной физике долговязого уроженца рейнских земель с птичьим лицом, так и осталось тайной. Читатель, вероятно, понял, что профессор Герлах прежде не имел никакого отношения к германской атомной программе. Его вклад в военную науку ограничился разработкой аппаратуры размагничивания для немецких субмарин; кроме того, Герлах принимал участие в разработке торпед для того же ведомства. В 1940 году он осуществлял общее руководство исследовательскими работами в области разработок нового поколения взрывателей для торпед; при этом основной упор делался на создании неконтактных магнитных взрывателей. Осенью 1943 года Герлах возглавлял Институт физики при университете в Мюнхене. Обладавший спокойным характером, этот представитель академической школы, занимавшийся в свободное время разведением цветов, находился в прекрасных отношениях с большинством ведущих немецких физиков того времени. Обезоруживающе открытый в общении, он тем не менее с истинно дипломатическим искусством следовал нелегким курсом в обстановке таящих неожиданные опасности политических интриг авторитарного государства. Герлах умудрился стать своим даже для чинов СС.

Профессор Герлах обсудил предложение Ментцеля с Гейзенбергом и Ганом. И тот и другой посоветовали ему принять предложенный пост. Герлах настаивал на предоставлении ему абсолютных полномочий и полной самостоятельности в распределении финансовых фондов; он хотел самостоятельно решать, сколько денег получит тот или иной институт, включая и находившийся на особом положении институт Гейзенберга. По словам самого Герлаха, он с известной долей подозрительности относился к амбициям последнего. Кроме того, Герлах потребовал для себя права ежегодно рассматривать результаты работы, проделанной любым из подчиненных ему ученых. Все эти полномочия были ему обещаны.

Пять дней спустя, 28 октября, Ментцель вызвал к себе профессора Эсау и проинформировал его о том, что рейхсминистр Шпеер и сам Ментцель недовольны результатами его деятельности на посту руководителя секции физики Имперского исследовательского совета. Эсау составил письма об отставке с занимаемых постов и отправил их Герингу. В то же время Ментцель направил письмо в министерство вооружений, в котором запрашивал мнение Шпеера относительно кандидатуры преемника Эсау. Этот шаг был чистой формальностью, поскольку Ментцель и Шпеер при личной встрече обсудили этот вопрос еще несколько недель назад: «Мы сошлись на кандидатуре профессора Герлаха из Мюнхена, который дал устное согласие возглавить оба поста, ранее принадлежавшие профессору Эсау».

Рассерженный Эсау обсудил свою отставку с рядом высших офицеров люфтваффе, включая генерала Роденшатца. Он не без основания обвинял Шпеера в том, что тот вмешивается в дела Имперского исследовательского совета, который был вотчиной Геринга. Но и там ему не удалось заручиться сколь-либо существенной поддержкой. Мало кто среди прочих представителей рейхсмаршала хотел, чтобы он сохранил за собой этот пост. Так, профессор Рамзауэр выразил явную неприязнь к Эсау, а доктор Фоглер в частной беседе приветствовал грядущую отставку своего коллеги. Кроме того, Шпеер сам предложил Герингу эту перестановку: кандидатура Герлаха куда больше устраивала и того и другого, чем его предшественник.

Новое назначение явилось поворотным пунктом в германском ядерном проекте. Герлах был одновременно циником и идеалистом. Он считал, что новые приоритеты во время войны почти полностью отодвинули в сторону академическую науку. Поэтому своей миссией он считал спасение «чистой» науки в Германии, а в качестве средства для этого был избран к тому времени хромающий на обе ноги атомный проект.

2 декабря 1943 года ожидаемое многими событие, наконец, состоялось: Герман Геринг подписал приказ о назначении Вальтера Герлаха руководителем всех исследований, осуществлявшихся в Германии в области физики; ранее возглавляемая Эсау группа ядерных исследований с 1 января 1944 года переподчинялась новому шефу. Для того чтобы успокоить уязвленное самолюбие Эсау, ему было предложено другое назначение, связанное с исследованиями в области высоких частот. Он поспешил с ним согласиться, разумно рассудив, что оно было санкционировано Шпеером, который таким образом надежно ограничивал круг обязанностей Эсау и полностью отодвигал его от проблем ядерной физики. В начале декабря Шпеер утвердил новое назначение Эсау, а Имперский исследовательский совет направил соответствующие уведомления заинтересованным лицам. Итак, с 1 января 1944 года у руля германской ядерной физики встал профессор Вальтер Герлах.

К концу января остатки запасов тяжелой воды были подготовлены к отправке из Норвегии в рейх. 14 тонн драгоценной жидкости, продукт последней стадии электролиза на предприятиях в Веморке и Захейме, были разлиты в 39 бочек с маркировкой «углекислый калий». На самом деле из этих 14 тонн содержание тяжелой воды составляло всего 613,68 килограмма, а ее концентрация варьировала от 97,6 до 1,1 процента. И все же у немецкого руководства не было другого выхода, кроме как постараться благополучно доставить всю партию, включая тяжелую воду низкой концентрации, в Германию. Для сопровождения и охраны транспорта в Рьюкан было отправлено специальное подразделение германской армии. В Берлине доктор Дибнер пригласил своего заместителя доктора Вернера Джулиуса в свой новый кабинет в здание Гарнака и предложил ему отправиться в Веморк в качестве своего личного представителя на время транспортировки материала в Германию. В Норвегии начались переговоры о предоставлении транспортных средств для доставки груза с заводов в порт погрузки.

Все эти приготовления не могли не привлечь внимания британских разведывательных служб. В конце января агент управления специальных операций в Рьюкане Эйнар Скиннарланд получил радиограмму из Лондона, в которой говорилось о том, что завод по производству тяжелой воды будет демонтирован и переправлен в Германию. Командование управления запрашивало о том, какие меры могут быть приняты для того, чтобы воспрепятствовать этому шагу в случае, если информация подтвердится. В начале февраля Скиннарланд радировал в штаб управления в Лондон, что, по его данным, примерно через неделю состоится перевозка оставшихся запасов тяжелой воды из Норвегии в Германию. Агент запрашивал инструкции относительно того, что должна была в связи с этим предпринять подпольная военная организация.