Уволиться? Жениться! - Татьяна Олеговна Новикова

– Нет, честно. Для Арины такого никто в жизни не делал. Никогда. Я её много лет знаю, ей всегда не везло на настоящих мужчин.

– Значит, буду первым.

…Максим засиделся допоздна, ибо Алексу не терпелось закончить с проектом и направить его потенциальному заказчику. Пустая трата времени. Сильнее всего Скворцов хотел очутиться дома, притянуть к себе Арину, успокоить её. Утихомирить бурю, которая разрасталась в голове девушки.

Обсудить, в конце концов, происходящее.

Он понимал всю её боль, только вот не показывал этого. Изображать холодность сложно, если внутри всё закипает от злобы. Да только что сделать там, при целом кабинете людей? Кинуться Арине в объятия и заявить, что кругом враги? Закатить скандал? Устроить прилюдную порку?

Ему хотелось уволить всю службу и набрать заново, да только такие импульсивные поступки совершают не мужчины, а мальчишки. Лиц, которые не смогли держать язык за зубами, он запомнил. Потихоньку спровадит их, потому что терпеть неуважение по отношение к Романовой не собирается. Все остальные пускай работают. Они же не виноваты, что обожают пересуды.

Совсем скоро он очутится дома. Совсем скоро всё наладится.

Пока же Максим сидел, откинувшись в кожаном кресле, и бездумно кивал на правки гендиректора. Тот загорелся разработкой программ так сильно, что пытался продвигать их наравне с продукцией. Его даже не смущало, что завод вообще-то подобным не занимался, и переломить имеющуюся систему – дело долгое и разорительное.

Впрочем, ради друга Максим был готов пахать в три смены.

– Ты сегодня какой-то незаинтересованный. Неужели дело в личных отношениях? – Максим опять кивнул, даже не слушая Алекса, и тот шумно вздохнул. – Если бы я загонялся каждый раз, когда кто-нибудь спалил меня с новой пассией, то давно бы сидел на успокоительных таблетках. Гордись тем, что о вашей интрижке слагают легенды.

– Заткнись, – рявкнул Максим. – Это не интрижка. Это… не знаю, черт бы тебя побрал, что это такое. Но точно не интрижка.

– Понял-понял. Не лезу. О, ребятки звонят, – ухмыльнулся Александр и включил громкую связь.

– Это, хозяин, – помялся то ли Коля, то ли Толя. – Тут такое дело стремное. Какие-то придурки пришли к Рите.

– И чего? – удивился Алекс, а Максим отвлекся от созерцания потолка.

– Они бабло требовали и изнасиловать её обещали. Не по-человечески это как-то, в чужом доме такими угрозами кидаться. Короче говоря, мы их связали. Не знаем теперь, чего делать. Нос ломать или отвязывать?

– Секунду, – сказал Максим и набрал Арину, тоже поставил её на громкую связь. – Солнце, ты что-нибудь знаешь о придурках, которые могли наведаться к твоей сестре и потребовать с нее денег?

– Ой, – испугалась та. – Это бандиты. Марго обокрала какого-то головореза, и он обещал её прикончить за это. Я ей зла не желаю, если что. Неужели они что-то с ней сделали?..

Любопытная у них все-таки семейка. Удивительно, какие разные получились сестры. Ранимая, нежная, уязвимая Арина и безрассудная Маргарита, готовая и обокрасть, и квартиру отжать.

– Не переживай, никто твою сестру не обидит. Дома всё расскажу – пообещал Максим, обдумывая, как многозначительно теперь звучало слово «дом».

Алекс широченно улыбнулся, но никак не прокомментировал разговор с Ариной. Спросил только у своих помощников:

– Слышали?

– Слышали, – согласились те. – Да какие они бандиты. Пришли от Сивого, а мы Сивого нагибали ещё, когда чалились вместе. Он обычный петушара, мы его утырков с лестницы спустим, а с ним воспитательную беседу проведем.

– Вы только не забывайте, что бабу выгнать из квартиры должны, а не оберегать, – напомнил Александр. – Весело тебе живется, Скворец. Зажигательные сестрички. Мне б такую бесшабашную, чтоб голову сносило. О, помнишь девицу, которая на столе твоем лежала. Я ещё попросил не трогать её. Она кто? Интересная девушка так-то, с огоньком.

Максим еле удержался от того, чтобы не заржать в голос, представляя, как полуголая Людмила окучивает генерального директора. Вот уж точно, взрывная смесь. Одна раздевается по первому зову, второй не принципиален в выборе девиц от слова «совсем».

– Люда Петрова, специалист техподдержки, ныне исполняет обязанности начальника отдела. Если коротко, то нимфоманка хренова.

– Не вздумай только такое сокровище увольнять. Пусть завтра придет ко мне знакомиться, – промурлыкал довольный Алекс. – Скажи, что хочу лично пообщаться с начальником отдела.

Да без проблем. Пусть развлекаются. Иллюзий Максим не строил, но следующие несколько недель эти двое проведут самым зажигательным образом.

А ему пора возвращаться к Арине. Домой.

Не врет ли он себе, говоря, что их совместная жизнь – временная мера, и когда Арина уедет, он выдохнет с облегчением? Почему её мягкость и уютность заполнили квартиру, доверху набили её ароматами и воспоминаниям?

Впрочем, он ко всему относится трезво. Романова мечтает жить одна, и он не будет силками затаскивать её в свою холостяцкую пещеру.

Хм. А если она все-таки уволится? Максим обещал подписать заявление и не мог отказаться от своих слов. Что тогда их будет объединять? Редкий секс по выходным, потому что он с головой ушел в работу, а она строит карьеру на новом месте?

Понятно, что по его просьбе Романову возьмут на любую должность, но она же будет пытаться добиться всего самостоятельно. А значит, никаких свиданий, никакого аромата спелой вишни, никаких улыбок…

Черт!

Как-то неправильно всё складывается.

Впрочем, появилась одна дурацкая мысль. Идиотская даже. Лишенная всякого здравого смысла. Но за несколько минут она заполонила и рассудок, и сердце, пробралась повсюду.

За те две недели, что Арина отдыхает от работы, успеют изготовить на заказ обручальное кольцо.

Она же не откажется от замужества?..

Впервые за тридцать лет Максим Скворцов всерьез задумался о том, чтобы остепениться. Это одновременно смущало, волновало и казалось бесконечно правильным. Потому что вторую такую девушку, как Романова Арина Сергеевна, ему не найти. Никогда. Нигде.

Вторую такую не найти, а первую он ни за что не отпустит.

Следующие три дня Максим был сам не свой. Не представляю, что конкретно на него нашло, но чувствовала пятой точкой – ничего хорошего. Взгляд его наполнился ехидством, и Скворцов всё чаще поглядывал