Львы и Драконы - Виктор Исьемини

Гюголана они с маршалом обнаружили при помощи толленорна уже в самой Геве, в собственной опочивальне старого короля. Старик в самом деле расхворался не на шутку, так, что не мог подняться с ложа, однако пребывал в трезвом уме, и приказы, которые он отдавал, были вполне разумны. Он велел рыцарю Онтвойсу, возглавившему армию в отсутствие короля, снять осаду с не сдавшихся фенадских замков и сосредоточиться в центре оккупированной территории, опираясь на один из захваченных городов. Пару дворянских владений при этом пришлось оставить — тамошние укрепления было велено разрушить, уходя… Еще старик несколько раз говорил о каком-то проповеднике — велел доставить его в Геву, а если не получится — «убрать».

Гезнур волновался, ему было тревожно и за больного отца, и за армию, оставленную под началом не слишком опытного военачальника… однако никак повлиять на события младший соправитель не мог, пока не доберется хотя бы до столицы Гевы. Только тогда он сможет с позволения отца принять бразды правления в свои руки.

Бельвар Андрухский встретил колонну в пути. Гезнур представил ему некроманта, предводителя армии мертвых и продемонстрировал марширующих под барабанный бой неупокоенных. Герцог побледнел, хотя и пытался не выказать замешательства. Гевец предложил ему собирать армию и присоединиться к войску, участвующему в фенадской капании — причем предложение фактически прозвучало как приказ. Бельвар согласился — причем согласие фактически прозвучало как подчинение приказу. Гезнур приободрился еще больше — если зомби производят такое впечатление на союзника, то можно надеяться — противник будет поражен и того более!

В знак добрых намерений Бельвар выдал гевцам их земляка — дворянчика, захваченного на андрухской земле во время набега, совершенного вопреки приказам Гюголана и Гезнура. Прежде гевский король неизменно вступался за подданных, занимавшихся разбоем на землях соседей, но теперь Андрухский герцог — союзник! Когда пленника приволокли к Гезнуру, тот, едва глянув на беднягу (нет, не знаком!), заявил:

— Можете его казнить, ваша светлость. Он — нарушитель договора, и мои милости на него не распространяются.

— Но… как же…

— Да вот так! — Гезнур, не долго думая, выхватил меч и проткнул земляка. Затем пояснил. — Будь я зол на этого человека, отдал бы маршалу, чтоб из него сделали мертвого солдата… но он все же дворянин и вправе рассчитывать на привилегии.

На самом деле Гезнур просто счел, что из тщедушного дворянчика получится слабый боец, нет смысла тратить на такого янтарь и ману. А потому — немедленная смерть для наглеца станет лучшим исходом. Некогда устраивать церемонии с судами и торжественными казнями! Скорей, скорей!

Глава 24

Когда на горизонте тоненькой синей полоской показались малые горы, Гравелин невольно положил широкую узловатую ладонь на грудь — кажется, сердце пропустило удар… сбилось с ритма… Впереди лежал долгий путь — но вот они, родные края! Больше двух с половиной веков стремился старый король на родину, сколько раз вторгался с огромной армией в Фенаду, сколько раз с небольшой партией проверенных друзей пытался пробраться тайно… и никогда не удавалось оказаться так близко к желанной цели.

Старику почудилось, что он узнает в далекой темной линии очертания знакомых отрогов и скал, он мысленно звал их, будто далеких, но нежно любимых родичей, называл горы старинными, теперь почти забытыми именами, — и сам не понял, что произошло, когда огромная тяжелая слеза скатилась по морщинистой щеке на ослепительно белую бороду. Шагавший рядом адъютант, почти такой же старик, как и сам Серебро, с тревогой обратился к полководцу, но тот лишь улыбнулся в ответ — улыбнулся широкой улыбкой, улыбкой совершенно счастливого существа.

— Малые горы, — только и смог промолвить, указывая далекий силуэт.

Соратник промолчал. Он понимал все, очень хорошо понимал…

Тяжело громыхая сталью, отряды Гравелина маршировали по фенадской земле, и каждый шаг приближал их к новой родине. Или к старой родине? Местные не пытались препятствовать войску нелюдей, а города и укрепленные замки Серебро обходил стороной, а население деревень спасалось бегством, едва завидев марширующих бородатых карликов. Почему, Гравелин не понимал — пока не увидел впервые убитых сородичей. Он-то не мог знать, что по странной прихоти судьбы уход с берегов Золотой совпал с началом избиения его соотечественников в Фенаде. И вот… К Гравелину, шагающему во главе центральной, самой многочисленной колонны, прибежал запыхавшийся командир авангарда. Бедняга был так взволнован, что не мог говорить — только тыкал пальцем и тяжело дышал. Удивленный Гравелин последовал за ним и увидел дерево, с которого, словно чудовищные плоды, свисали окровавленные тела гномов. Сперва Серебро не сообразил, чьи трупы снимают его воины с прогнувшихся под страшным грузом ветвей — мертвецы были выбриты. Это было куда страшнее, чем просто убийство или даже оскорбление — это было святотатство… Подошла колонна, и гномы поочередно проследовали мимо мертвых сородичей, которых уложили в траву, пока торопливо копают могилы. Четверть часа спустя покойных предали земле, и Гравелин развернул свою армию в направлении поселка. Жители разбежались, едва завидев приближение гномьего войска — как и прежде на пути следования Гравелина. Серебро велел гномам обойти близлежащий лес, перекрыть тропинку, ведущую к ручью, затем приказал поджечь деревню. Когда огонь поднялся над жалкими крышами, из лесу выбежали несколько человек — страх перед гномами боролся в них с желанием спасти горящее добро. Когда гномы бросились наперерез, деревенские снова скрылись между деревьев, тогда Гравелин велел поджигать лес. Наверняка в пламени погибло немало селян, а тех, кто пытался уйти, перебравшись через ручей, без пощады изрубили. Затем Гравелин велел сжигать все встречные поселения — путь его армии был отмечен не гаснущими пожарами, так как гномы не препятствовали распространению пламени, а люди разбегались, боясь мести нелюдей куда больше, чем огня… Еще один раз попалось воинам Гравелина место расправы над гномами, явившимися сюда в Фенаду по приказу короля-под-горой, но теперь изловить виновных не удалось — молва опережала армию гномов, и все живое спасалось бегством от нелюдей, за которыми следовали огонь и смерть… И все выше и выше поднимались на горизонте Малые горы, все отчетливей вырисовывались очертания пиков на фоне неба — по утрам густо-синего, днем — прозрачно-голубого, почти белесого, а по вечерам багрового.

Наконец земли Фенады остались позади, здесь надлежало остановиться, и подождать идущие из Вольных гор семьи воинов. Караван сопровождал отряд в сотню бойцов, и он должен был, согласно плану, двигаться глухими, почти не заселенными землями, однако за судьбу женщин брала тревога — не встретиться бы им с врагом более опасным, чем жестокие селяне, земли которых жгли накануне.