Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

– Плыть туда в темноте слишком опасно. Возьми лучше те образцы почвы, которые ты принесла с ферм, и сделай их анализ, пока я обыщу комнату Теи.

Клара пугается: стычка с Гефестом еще свежа в ее памяти, а Эмори уже хочет настроить против них вторую старейшину.

– Я пойду с тобой, – говорит она.

– Нет, ты нужна мне в лаборатории, будешь следить за Теей. Если она куда-то засобирается, отвлеки ее.

Через две минуты Эмори уже спускается по винтовой лестнице в бывший склад боеприпасов, где живет Тея.

В нишах подземного хранилища горят электрические лампы, но от их яростного света Эмори становится не по себе. Его беспощадная яркость изгоняет любые намеки на тени или полутона. Ей кажется, что останься она здесь подольше, и этот свет сдерет мясо с ее костей.

У подножия лестницы она чувствует, что воздух в бункере насыщен ароматизаторами, видимо, чтобы заглушить запах сырого, заплесневелого бетона.

Она тянет носом раз, другой. Запах знакомый, – кажется, это одно из изобретений Лиски. У всех жителей деревни есть хобби, которым они занимаются в свободное от работы время: одни делают свечи, другие вырезают животных из дерева. В деревне есть обычай: каждое воскресенье жители приносят сделанные своими руками предметы к дверям соседей и оставляют возле них в благодарность за помощь, полученную от них на неделе, или просто в знак расположения. Естественно, больше всего подарков получают старейшины, хотя они вносят наименьший вклад в жизнь деревни. Это всегда казалось Эмори странным, но, похоже, только ей.

По обычным деревенским меркам помещение выглядит скромно, его серые стены почти ничем не украшены. Из мебели есть только старая раскладушка, наверняка взятая из деревни, набор выдвижных ящиков и большой письменный стол, заваленный листами со сложными уравнениями.

На стенах фотографии Теи из более счастливых времен.

Вот снимок, где она в обнимку с Гефестом, а за ними смеется пожилая женщина. На другом снимке Тея лежит на пляже и корчит фотографу гримасу. Вот большой снимок с камином, в котором горит огонь, рядом стоят люди, их семеро, они весело смеются, запрокинув головы. Рядом из ведерка торчат бутылки.

Эмори переходит от снимка к снимку, рассматривает их, видя на них совсем другую Тею, не ту, которую она знала всю жизнь. Хотя физически Тея почти не изменилась, видно, что на всех фото она моложе, чем теперь. И главное, на них она смеется, радуется жизни. Эмори никогда не видела ее такой.

– Что с ней случилось? – спрашивает она.

– Ее мир рухнул, – отвечаю я. – Погибли сначала все ее родственники, потом друзья. Она потеряла слишком много, чтобы не потерять себя на этом пути.

Волна острой жалости захлестывает Эмори.

– Держись за это чувство, – говорю я. – Ненавидеть их легко, но и Тея, и Гефест страдали куда больше, чем ты можешь представить. Какими бы они ни были сегодня, это не их выбор, и они не заслужили такого.

Эмори начинает выдвигать ящики стола, один за другим.

Тела в лазарете показывают, что Ниема знала, как вернуться в Блэкхит, затопленный, по ее словам, туманом. Если бы Тея узнала об этом, у нее был бы веский мотив для убийства.

– Мотив, – бормочет Эмори, качая головой.

Она столько раз читала это слово в книгах, но никогда раньше не произносила его вслух. «Ему здесь не место, – думает она. – Оно старое, пыльное и шершавое. Стоит его произнести, и от него становится нечем дышать».

Первый ящик оказывается пустым, но во втором обнаруживается древний фотоаппарат, корпус которого скреплен проволокой. Тея заставляет учеников брать его с собой в экспедиции, чтобы делать снимки любой обнаруженной ими новой флоры или фауны. Увы, фотоаппарат так хрупок, что, пока ученик наводит его на фокус и нажимает затвор, от ненадежной техники отваливается какой-нибудь кусок, и снимок не выходит.

Вернув фотоаппарат на место, Эмори выдвигает следующий ящик и обнаруживает в нем старый дневник.

Она неспешно перелистывает страницы, ее внимание привлекает последняя запись.

Элли ушла. Не послушала ни меня, ни Гефеста. Заняла последнюю свободную стазисную капсулу. Сказала, что либо так, либо она прыгнет со скалы в море.

Я не знаю, что я буду делать без сестры. В последнее время мы не так много с ней разговаривали, но это потому, что мы прожили здесь шестьдесят восемь лет. О чем нам говорить?

Не знаю, кто страдает сильнее, я или Гефест. Он любил ее больше жизни.

– Сестра Теи в Блэкхите, – говорит Эмори вслух. – Ниема не просто не пускала Тею в Блэкхит, она не давала ей видеться с сестрой.

– Эмори, ты должна остановить своего отца, – вмешиваюсь я.

– Почему?

– Потому что он собирается сделать большую глупость, – говорю я.

45

Выведя лодку на мелководье, Сет прыгает в полосу прибоя и тяжело приземляется на раненую лодыжку. Кожа возле круглой ранки стала черно-синей, и боль при каждом шаге простреливает ногу.

Гримасничая, Сет выволакивает лодку на берег.

– Папа!

Эмори стоит, уперев руки в бока.

– Эмори? – спрашивает он, вынося на берег весла и складывая их в кучу. – Что ты здесь делаешь?

– Аби рассказала мне, что ты задумал.

– Аби не следовало делиться с тобой моими личными мыслями, – отвечает он. – Где Хоссейн? Нам понадобится его тележка. Я нашел тело на скалах, у маяка.

Эмори подходит к лодке. В ней лежит женщина, вернее, то, что от нее осталось. Ее руки и ноги переломаны, лицо разбито, в грудной клетке дыра. На ней серый комбинезон, похожий на те, которые они видели в лазарете, только от этого остались одни лохмотья. Они держатся на трупе благодаря швам – видимо, нитки очень крепкие.

К горлу Эмори подкатывает ком, но она сглатывает и не отворачивается.

«Сегодня она выглядит так, – говорит она себе мысленно. – Забудь, что когда-то она жила, дышала, плакала, видела сны. Тебе это ни к чему. Ищи в ней то, что поможет тебе спасти остров».

Ясно одно – это разорванное тело принадлежит человеку, такому же, как те, в лазарете. Через дыру в животе Эмори видит внутренние органы, и все они не там, где надо. Очевидно, это женщина, над которой Ниема проводила эксперимент.

– Что с ней случилось? – спрашивает Эмори.

– Кто-то принес ее на скалы и сбросил оттуда в море, – отвечает Сет, разминая усталые плечи.

– Кто это был, ты видел?

– Нет.

– Она была мертва, когда… – Продолжение так ужасно, что Эмори не в силах его произнести.

– Конечно, – отвечает он, щуря глаза. – Иначе разве бы ее сбросили в море?

Эмори не отвечает. Ей