Все Приключения Незнайки в одной книге - Николай Носов

Скоро машина повернула за угол и остановилась напротив красивого четырехэтажного дома. В этом доме все было разное: стены разные, балконы разные, колонны разные, двери разные, окна тоже разные: и круглые, и полукруглые, и трехугольные, и четырехугольные, и вытянутые, и квадратные, и ромбические, и овальные. Стоило обойти дом вокруг, и сразу можно было изучить, какие бывают окна, двери, балконы, колонны и прочие архитектурные детали. На крыше дома было множество башенок и кирпичных беседок со шпилями и без шпилей. Они лепились друг к дружке, как опенки вокруг старого пня. Казалось, что на доме помещался целый башенный городок. Если кто-нибудь строил новый дом и хотел украсить его сверху башней, то ему стоило только прийти сюда и выбрать тот тип башни, который больше нравься.

Широкая площадка перед домом была заполнена автомобилями и мотоциклами разных систем, а возле самого входа лежала огромная куча велосипедов.

– Все, как видно, уже собрались, и мы с вами чуточку опоздали. Но это ничего, – сказал Кубик.

Путешественники вышли из машины и под предводительством Кубика направились к дому. Поднявшись по широкой лестнице и войдя в дверь, они очутились в большом светлом зале, наполненном коротышками, которые сидели на стульях, будто в театре. Впереди за столом сидел председатель, направо от него была кафедра, за которой стоял коротышка в черном костюме и делал доклад. Перед ним на кафедре возвышался целый ворох свернутых в трубки чертежей, которые он разворачивал и показывал слушателям. Он все время забывал, о чем говорить, и поминутно заглядывал в тетрадочку, где у него было все записано. Однако он плохо видел, и ему приходилось надевать на нос очки, которые он каждый раз куда-нибудь совал, так что потом долго рылся в карманах и никак не мог отыскать.

– Это Вертибутылкин, – шепотом сообщил своим спутникам Кубик. – Он уже начал доклад, но это не беда. Надо слушать внимательно, и мы все поймем.

Отыскав три свободных места в одном из последних рядов, Кубик усадил на них Незнайку, Пестренького и Кнопочку, а сам сел в другом ряду.

Незнайка и Кнопочка принялись усердно слушать, однако не могли ничего понять, потому что Вертибутылкин говорил слишком ученым языком. Пестренький тоже старался понять хоть что-нибудь и с такой страшной силой напрягал мозг, что через минуту голова его свесилась набок и он заснул. Кнопочка принялась толкать его; он проснулся, но через минуту голова его свесилась в другую сторону, и он задремал снова. Незнайка изо всех сил таращил глаза и чувствовал, что его тоже непреодолимо клонит ко сну.

К счастью, Вертибутылкин скоро кончил доклад, и председатель сказал:

– Теперь давайте обсудим, можно строить вращающиеся дома или нет.

Сейчас же к столу подошел коротышка в синем костюме с белыми полосочками и с таким же полосатым галстуком. Он сказал:

– Вертибутылкин сделал очень хороший доклад. Вертящиеся дома, как показал опыт, строить можно, никто с этим не спорит. Но надо ли их нам строить – вот в чем вопрос. Главная беда заключается в том, что у коротышек, живущих во вращающихся домах, нарушаются правильные представления об окружающей действительности. Я знаю, о чем говорю, потому что сам живу в вертящемся доме. Вот послушайте, что получается: за день солнце раз десять – двенадцать появляется в окнах моей квартиры и столько же раз исчезает. Как только солнце появляется, мне начинает казаться, что наступило утро; но, как только солнце исчезает, мне кажется, что пришел вечер и пора ложиться спать. К полудню я уже не знаю, что сегодня – сегодня, или вчера, или уже, может быть, завтра, а к вечеру мне кажется, что прошел не один день, а по крайней мере двенадцать. Я уже начинаю думать, что в сутках не двадцать четыре часа, как было раньше, а всего только час, поэтому я постоянно спешу и ничего не успеваю сделать. Мне кажется, что солнце теперь уже не ходит по небу медленно, как полагается нормальному солнцу, а летает быстро, как муха.

Все засмеялись. К столу подошла малышка в беленьком платьице и сказала:

– Все это еще не так страшно, потому что вы живете в доме, который вращается справа налево; поэтому когда вы смотрите в окно, то вам кажется, что солнце ходит по небу слева направо, то есть с востока на запад, как полагается. Но у меня есть подруга, которой кажется, что солнце ходит шиворот-навыворот, потому что ее дом вращается не так, как ваш, а в обратную сторону. Она, то есть эта моя подруга, уже не знает, что бывает сначала утро или вечер, не представляет себе по-настоящему, где запад и где восток. В голове у нее все перепуталось, и за последнее время она даже перестала различать, где у нее правая и где левая рука.

Все засмеялись снова, а в это время к столу подошел еще один архитектор. Он был низенький, худенький, голова огурцом; говорил быстро, будто сыпал горохом. Вместо буквы «х» у него получалось «ф», а вместо «п» – тоже «ф».

– Все это чефуфа! – сказал он. – Солнце не муфа, и летать фо небу оно не может. Наука установила, что солнце стоит на месте, а земля вертится. Все мы вертимся вместе с землей, фоэтому нам и кажется, будто солнце фодит фо небу. А раз это только кажется, то не все ли равно, как оно фодит – быстро или медленно, слева нафраво или сфрава налево, с зафада на восток или с востока на зафад?

Тут к столу подскочил новый оратор и закричал:

– Как это – все равно? Нужно, чтоб всем казалось, что есть, а не то, чего вовсе нет. Не хватает только, чтоб мы перестали различать, где право, где лево! А что будет, если все станут затылком вперед ходить?

– Ну, до этого еще далеко! – закричал кто-то.

Спор разгорался. Незнайке было интересно узнать, к какому решению придут архитекторы. Ему даже спать расхотелось. Но Пестренький разоспался так, что Кнопочка была не в силах его разбудить. Тогда она решила оставить его в покое; и сначала все шло хорошо, но потом он начал падать со стула, и Кнопочке пришлось крепко держать его за шиворот, чтоб он не свалился на пол. Дальше дело пошло еще хуже, так как Пестренький начал громко храпеть, и, сколько Незнайка его ни толкал, он никак не хотел униматься. Кончилось тем, что Незнайка и Кнопочка подхватили его под руки и потащили к выходу. Пестренький кое-как перебирал на ходу ногами, а голова его качалась из стороны в сторону, как хлебный колос во время бури.

– Ишь, как его разморило! – говорил Незнайка. – Ну ничего, сейчас мы вытащим его на улицу. Может быть, он на свежем воздухе разгуляется.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. В ТЕАТРЕ

Выйдя на улицу, Незнайка и Кнопочка поволокли Пестренького в садик, который был рядом с домом. В центре садика был устроен фонтан, а вокруг стояли столы и стулья. Они, наверно, были поставлены здесь для того, чтоб архитекторы могли посидеть и подышать свежим воздухом в перерывах между заседаниями.

Подтащив Пестренького к фонтану, Незнайка и Кнопочка стали брызгать ему в лицо водой. Пестренький сразу очнулся от сна и сказал:

– Это что? Зачем умываться? Обедать будем?

– Вот правильно! Умывайся, и будем обедать, – сказал Незнайка, доставая волшебную палочку.

Все трое умылись водой из фонтана и уселись за стол, на котором по мановению волшебной палочки появилась скатерть-самобранка с разными угощениями.

Пообедав, путешественники хотели вернуться обратно на заседание архитектурного комитета, но в это время на улице послышалась музыка. Незнайка, Кнопочка и Пестренький выбежали из садика и увидели двух коротышек, которые шли по улице и играли на каких-то необыкновенных музыкальных инструментах. У одного висело на ремешке через плечо что-то вроде бочонка, оба донышка которого были усеяны – белыми пуговками. Коротышка нажимал на пуговки пальцами, отчего бочонок издавал звуки точь-в-точь как гармоника или аккордеон. Другой музыкант держал в руках небольшую трубочку с клапанами. Он нажимал пальцами на клапаны, и трубочка насвистывала как бы сама собой. Ее звуки были чистые и нежные, как у свирели, а мелодия такая веселая, что хотелось слушать не переставая.

Все трое – и Незнайка, и Кнопочка, и Пестренький, – не сказав друг другу ни слова, отправились следом за музыкантами. А музыканты шагали по улице и все время играли. Когда одна мелодия кончалась, они тут же начинали другую. Прохожие приветливо поглядывали на них и уступали им дорогу.

Видно было, что в Солнечном городе любили хорошую музыку и с удовольствием слушали.

Через некоторое время музыканты остановились, и тот, у которого был бочонок, сказал:

– Стой-ка, братец, давление упало. Надо накачать воздуха.

Он достал из кармана велосипедный насос и, присоединив к бочонку, начал накачивать в него воздух. Незнайке очень хотелось узнать, что это за инструмент, и он спросил:

– Скажите, пожалуйста, что это за бочечка, на которой вы играли?

– Это не бочечка, а пневматическая гармоника, – сказал музыкант.

– А для чего вы в нее накачиваете воздух? – спросила Кнопочка.