Сильные женщины. Их боялись мужчины - Феликс Медведев

— Мне не хотелось бы вспоминать о тех драматических временах, тем более что об этом много писали в газетах.

— Писали, как правило, ложь, и мне эта ложь надоела.

— Хорошо, по какой причине актеры не были допущены в здание театра, где они до этого долго работали?

— Так стало угодно Олегу Николаевичу. А дальше и произошло то, что некоторым образом изменило мою жизнь: отторгнутая главрежем труппа выбрала меня своим художественным руководителем, и мы стали работать в театре под названием МХАТ имени Горького и работаем в этом здании на Тверском бульваре вот уже 11 лет. За это время коллектив создал репертуар из 43 спектаклей. Авторами постановок были талантливые интересные режиссеры: Покровский, Виктюк, Данченко, Борисов, Морозов. Благодаря им и Господу Богу мы стали в Москве одним из самых посещаемых театров.

— Тем не менее я чувствую, что вы переживаете до сих пор из-за того, что тогда произошло. Для вас это и нынче кровавая рана?

— Ну кровавую рану мы сообща залечили, мы пережили унижение отторжения, нашей ненужности. И сейчас думаем только о работе, о своем зрителе.

— Скажите, Татьяна Васильевна, почему вы все-таки не появились на сцене старого МХАТа в исторический день 100-летия театра? Ведь вас ждали не только сотни гостей Ефремова, но и миллионы телезрителей, следивших за юбилеем по ТВ.

— Когда вас выгоняют и не хотят видеть, разве у вас возникнет желание приходить и произносить какие-то дежурные неискренние слова, завуалированную ложь? Вряд ли. Тем не менее, ведущие актеры нашего театра были отправлены на торжества и исполнили долг вежливости. Как могли, так и исполнили.

— И вас не задели сообщения прессы, что будто бы к Ефремову пожаловала лучшая, более достойная часть столичного театрального и художественного истеблишмента, а к Дорониной пришли гости «второго» сорта?

— «Вторым» сортом вы считаете вице-премьера, министра культуры, заместителя мэра Москвы? По-видимому, для некоторых не верхушкой истеблишмента являются и Президент России, и Патриарх Московский и Всея Руси, которые прислали нам свои поздравления?

— Татьяна Васильевна, давайте не будем продолжать эту тему. Тем более что у меня к вам масса и других вопросов. Хотите, я вас развеселю. Я слышал, что однажды, когда возводимое по решению Президиума ЦК КПСС сооружение нового здания МХАТа подходило к концу, на стройку неожиданно нагрянула министр культуры Екатерина Фурцева. Остановившись у главного входа в театр, подняла голову и недовольно спросила: «А это еще что за (простите меня, Татьяна Васильевна, но это прямой жаргон Екатерины Алексеевны) сиськи и ляжки?» «Это кронштейны, поддерживающие фонари над парадным входом, выполненные в виде порхающих амурчиков», — объяснил архитектор. «Убрать!» — дала указание министр. Вот почему теперь мы созерцаем те самые кронштейны, только уже в виде большой буквы «Г», очень напоминающие… виселицы. Да и вообще вы, наверное, слышали, что это здание зовут то тюрьмой, то Бастилией? Как вам здесь работается, какова в помещении аура?

— Своеобразная архитектура этого здания кому-то нравится, кому-то нет. А что касается ауры, то ее-то мы сами и создаем. И аура для зрителя весьма благоприятная. Если он нас любит и постоянно к нам приходит. Вот и сегодня почти аншлаг.

— Недавно под названием «Почти дневник» издана книга ваших мемуаров. В этой же почетной серии «Мой XX век» буквально перед вами опубликованы мемуары великой Брижит Бардо, мемуары скандальные, наделавшие во Франции много шума. А все из-за того, что актриса слишком уж вольно и откровенно описала жизнь со своими прошлыми мужьями. Ваша книга иная — мягкая, нежная, добрая. Вы тоже упоминаете имена своих прошлых и тогда уже известных, а нынче и вовсе знаменитых партнеров по жизни. Скажите, что вас удерживало от раскрытия более интимных тайн и личной, и творческой судьбы, ведь нынче такого рода откровения в цене и в моде?

— Между мною и Брижит Бардо огромная и, я бы сказала, принципиальная разница. Бардо — кинозвезда, она входит в орбиту индустрии звезд. Со своими законами и понятиями, в которые как непременные атрибуты входят скандалы, разоблачения, шум в прессе, одним словом, мишура, сопровождающая шоу-бизнес. Мишура, которую я не приемлю.

— А разве вы не считаете себя кинозвездой?

— Нет, ни в коем случае. Я просто актриса.

— Но у нас в России вы не менее популярны, чем Бардо во Франции.

— Что ж, если так, то это просто доказывает, что я неплохая актриса.

— Тем не менее, Татьяна Васильевна, не могу не воспользоваться возможностью спросить вас, как вы сегодня воспринимаете личность одного из ваших прошлых мужей Олега Басилашвили, имя которого как творческого и общественного деятеля у всех на слуху?

— Олег Валерьянович был и остается замечательным, большим, серьезным актером. С одинаковым успехом он работает и в театре, и в кино. Басилашвили ко всему относится серьезно, строго. А что касается политических его взглядов, на которые вы, вероятно, намекаете, то ведь близких людей, как правило, выбирают не по политическим критериям, а по каким-то иным. Во всяком случае, было бы смешно, если бы я относилась к ним именно так.

— По-видимому, это касается и Эдварда Радзинского, драматурга, а ныне популярного ученого-телеведущего, который когда-то написал для вас сценарий к фильму «Еще раз про любовь», во многом определившему вашу творческую индивидуальность. Именно тогда все мужчины Советского Союза сходили сума по Дорониной.

— Что же, Радзинский чрезвычайно одаренный и очень умный, я бы сказала, блестящий человек, но истина в том, что его сегодняшние пристрастия, его сегодняшняя жизнь меня не касаются. Мы расстались с ним очень давно.

— Кстати, а как вы сами считаете, какая была наиболее звездная роль, выпавшая вам в театре или в кино, которой вы и сегодня можете гордиться?

— Как правило, самые дорогие работы — это те, которые творишь сейчас. Мне не хотелось бы ссылаться на прошлое и говорить о Большом драматическом театре в Ленинграде или Театре имени Маяковского в Москве, или о фильмах, где я играла. Я ведь и нынче ставлю спектакли и играю в них, и публика с интересом их посещает. Поэтому считаю, что сегодняшние мои работы не компрометируют те, которые когда-то тоже любила публика, зритель.

— Хотя вы стараетесь стойко держаться, влача воз руководителя большого коллектива, но я знаю, что вы переживаете за ситуацию в искусстве, в театре. Что и говорить, далеко в прошлом времена, когда билетик в любимый театр был на вес золота, а звание народного артиста означало почти памятник при жизни.