Влюбленная Пион - Лиза Си
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А дедушка? Почему он не присылает в нашу семью мальчиков?
— Я же тебе говорила. Он находится в одном из кругов ада. Но даже если бы он был рядом со мной, он бы не мог ничего поделать. Дела внутренних покоев решают женщины. Другие прародительницы нашей семьи, даже моя свекровь, согласны с этим решением, потому что даже здесь мне воздают почести за мою жертву.
Ее взгляд стал ясным и спокойным. Но я чувствовала себя разбитой. Меня раздирали противоречивые чувства. Все это просто не укладывалось у меня в голове. Мои дяди превратились в голодных духов и скитались по земле, дедушку мучили в зловещем аду, а бабушка настолько ненавидела нашу семью, что не давала нам сыновей. Но главное, я не могла перестать думать о матери.
— Но ты же видела маму после того, как умерла, — нерешительно сказала я. — Когда твоя душа бродила по земле...
— Последний раз я видела ее в ту ужасную ночь, когда она ушла. Потом я увидела ее через пять недель после моей смерти, когда оказалась здесь, на Наблюдательной террасе. К тому времени вся семья вернулась в усадьбу семьи Чэнь. Она изменилась. Она стала той женщиной, которую ты знаешь как свою мать. Приверженкой старых обычаев. Ей было так страшно, что она боялась выходить на улицу. Ее больше не интересовали мир слов и книги. Она потеряла способность чувствовать и выражать свою любовь. Твоя мать никогда не говорила о Перевороте, и я не могла мысленно путешествовать вместе с ней в то время.
Я задумалась о том, зачем бабушка пришла сюда сегодня. Я вспомнила о безвременной смерти моих дядей, и слезы побежали по моим щекам. Бабушка взяла меня за руку. В ее глазах светилась доброта.
— Пион, моя милая девочка, если ты задашь мне вопрос, я помогу тебе найти ответ.
— Кто я?
— Думаю, ты знаешь.
Мои дяди не нашли успокоения, потому что их не похоронили, как полагается; я не могла сдвинуться с Наблюдательной террасы, потому что на моей дощечке не была поставлена точка. Нам трем было отказано в похоронных ритуалах. Мы не можем попасть даже в ад. Слова вылетели из моего рта, и пелена тут же спала с моих глаз:
— Я — голодный дух.
Красный паланкин
Мне некуда было идти. Я была одинока.
У меня ничего не осталось. Я не могла вышивать. Долгие годы я была лишена кисти, бумаги и туши и потому ничего не писала. Я была голодна, но мне нечего было есть. Мне больше не хотелось проводить долгие скучные часы, глядя через балюстраду на землю. Мне было больно смотреть на маму, потому что я знала, как сильно она страдает; мне было больно видеть отца, потому что теперь я знала, что он никогда не любил меня так сильно, как мне казалось. А когда я думала о Жэне, мое сердце сжималось от боли. Я была одинока. Такого не должно случаться ни с одним человеком или с призраком. Никто меня не любил, и я ни к кому не была привязана. Неделями я плакала, вздыхала, кричала и стонала. В этом году в моем родном городе выдался особенно суровый сезон дождей.
Но постепенно я оправлялась от горя, хотя это происходило очень медленно. Я клала руки на балюстраду, склонялась через край и смотрела на землю. Я закрывала глаза, чтобы не видеть родительский дом, и вместо этого наблюдала за работой крестьян на высадках тутовника, принадлежащих моему отцу. Я видела, как девушки прядут шелковую нить. Мне было интересно подсматривать за жизнью семьи старосты деревни Гудан. Мне нравилась госпожа Цянь. Она была образованной и утонченной. В прошлом ее бы вряд ли выдали за крестьянина, но после Переворота она могла счесть везением, что у нее вообще был муж и дом. Пять дочерей приносили ей одно разочарование. Она даже не могла учить их читать, потому что в будущем им все равно придется тяжело трудиться на шелкопрядильнях. У нее было мало времени для себя, но иногда поздно ночью она зажигала свечу и читала «Книгу песен». От ее прошлой жизни осталась только эта книга. Ее переполняли желания, но у нее не было надежды их исполнить.
Впрочем, если говорить честно, она и ее семья всего лишь помогали мне забыться. Я смотрела на них, пока не потеряла терпение. Затем я сдалась своим желаниям и позволила себе перевести взгляд на дом Жэня. Я дразнила себя, глядя то на один, то на другой образ, ласкающий взор, — сливовое дерево, которое не желало цвести, пионы с поникнувшими от страсти головками, лунный свет, сверкающий на поверхности пруда, окруженного лилиями. Наконец я увидела Жэня. Ему исполнилось двадцать пять лет, но он до сих пор не женился.
Однажды утром, когда я, как обычно, совершала свой «обход», я вдруг увидела, как мать Жэня подходит к воротам. Она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в том, что рядом никого нет, а затем засунула что-то в проем над дверью. Проделав это, она опять стала озираться. Уверенная в том, что ее никто не видит, она сложила руки вместе и три раза поклонилась четырем частям светa. Закончив ритуал, она направилась через дворы во внутренние покои. Она сгорбилась и время от времени настороженно посматривала то вправо, то влево. Очевидно, она сделала нечто такое, что должно было остаться в тайне, но ее жалкие человеческие уловки не могли ничего от меня скрыть.
Я находилась очень далеко, но все прекрасно видела. Я сощурилась, чтобы мое зрение стало острым, как вышивальная иголка. С огромного расстояния я впилась взглядом в то место над дверью и обнаружила там ветку папоротника. От удивления я вздрогнула и отпрянула назад. Все знают, что папоротники используют для того, чтобы ослепить духов. Я прижала пальцы к глазам, ожидая почувствовать острую боль. Но этого не случилось. Я вообще ничего не почувствовала. Собравшись с духом, я опять посмотрела на папоротник. Но и в этот раз ничего страшного не произошло. Хрупкая ветка зелени не могла причинить мне никакого вреда.
Теперь пришла моя очередь подозрительно оглядываться по сторонам. Госпожа У пыталась защитить свой дом от призрака или призраков, но я не видела, чтобы кто-нибудь, кроме меня, подсматривал за тем, что происходит в доме. Неужели она знала о моем присутствии? Может, она пыталась защитить от меня своего сына? Но я бы никогда не причинила ему вреда! Если бы я даже была способна на такое, зачем мне это? Я же любила его! Нет, очевидно, она хотела избавиться от меня, потому что боялась, что я увижу то, что, по ее мнению, мне видеть не следовало. Много недель я была подавлена и не имела никакой цели, но теперь сгорала от любопытства.
Весь день я наблюдала за тем, что происходит в доме семьи У. Туда приходили и уходили люди. Во дворе поставили столы и стулья. На ветки деревьев повесили красные фонарики. Слуги резали на кухне имбирь и чеснок, лущили горох, потрошили уток и цыплят, разделывали свинину. Появились гости — молодые мужчины. Они до поздней ночи играли с Жэнем в карты, пили вино, шутили о его любовных победах. Даже находясь так далеко от них, я краснела от смущения. И от желания.