Уголовно-правовое воздействие: понятие, объект, механизм, классификация - Анна Фирсова

В общей теории права к правовому поведению, помимо правомерного и правонарушающего, относят также злоупотребление правом и объективно противоправное деяние43. Думается, что, понимая под основанием воздействия любое уголовно-правовое поведение, более последовательным было бы включать все его виды, в том числе злоупотребление правом и объективно противоправное деяние.

Однако И. Э. Звечаровский особо подчеркивает то, что объективно противоправное деяние лица, не обладающего способностью осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и (или) руководить ими в силу психического заболевания, не имеет уголовно-правового значения. Как следствие, автор не наделяет принудительные меры медицинского характера статусом уголовно-правовых мер44.

Несмотря на обозначенные рамки, данная точка зрения фактически означает отождествление уголовно-правового воздействия со всеми средствами регулирования уголовных правоотношений. На это С. И. Курганов вполне справедливо задается вопросом: насколько методологически корректно объединять в одном понятии разные по сущности, характеру и целевой направленности институты. Сам С. И. Курганов в качестве основания применения мер уголовно-правового характера рассматривает только правонарушающее поведение, полагая, что это соответствует и интуитивному представлению о мере уголовно-правового характера как мере, соотносимой с наказанием (принуждением)45.

С указанным также сложно согласиться. Правонарушение является родовым юридическим понятием, охватывающим гражданско-правовые деликты, административные правонарушения, дисциплинарные проступки и преступления. Заметим, что в мышлении и науке философская категория «сущность» характеризует устойчивое, инвариантное свойство, выражающее переход от многообразия изменчивых форм явления к его внутреннему содержанию и единству46. Руководствуясь изложенным, можно заключить, что предлагаемая С. И. Кургановым интерпретация сущности уголовно-правового воздействия является, по меньшей мере, некорректной и требует значительного уточнения.

Природа уголовного права проявляется в борьбе с правонарушающим деянием, признаки которого определены ст. 14 УК РФ. Иное поведение (как поощряемое уголовным законом, так и пресекаемое им) имеет вторичный характер и именуется «посткриминальным». В связи с этим представляется недопустимым унифицировать несовпадающие по времени возникновения и степени вредоносности действия (бездействие), а также объединять в единое системное целое порождаемые столь отличными фактическими основаниями акты государственного реагирования.

Широкий подход к основаниям уголовно-правового воздействия размывает рамки правового явления. При этом утрачивается его исключительность и возникает весьма негативная перспектива ассоциирования самых ограничительных из арсенала государственного принуждения мер с фактически любым правовым поступком.

Многие ученые основанием применения мер уголовно-правового воздействия считают совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления (ст. 14 УК РФ). Основным аргументом в поддержку данной точки зрения является ч. 2 ст. 2 УК РФ, указывающая на назначение наказаний и иных мер уголовно-правового характера «за совершение преступлений».

Так, А. С. Пунигов полагает, что под мерами уголовно-правового воздействия следует понимать установленные уголовным законом принудительные меры воздействия, применяемые к лицам за совершение преступлений, в целях охраны общественных отношений и предупреждения преступной деятельности47.

По мнению С. Г. Келиной, правовым последствием совершения преступления помимо наказания могут выступать «иные меры», назначаемые наряду с наказанием или вместо него. Смысл и содержание таких мер, по автору, состоит в том, «чтобы усилить исправительное и превентивное воздействие уголовного закона за счет дополнительных мер, применяемых к некоторым лицам, совершившим преступления»48.

Необходимо отметить, что в уголовно-правовой доктрине реакция государства на преступление наиболее часто ассоциируется с другим термином – «уголовная ответственность», отсутствие легального определения которого восполняет множество различных концепций. Уже в рамках исследования общеправовой категории юридической ответственности сформировалось проблемное поле, которое впоследствии перешло в уголовно-правовую науку. Теоретики права, признавая многоаспектность данного социально-правового явления, под его сущностью понимают либо обязанность правонарушителя претерпеть неблагоприятные последствия и дать отчет в содеянном49, либо негативную реакцию общества и государства на правонарушение, своеобразную форму их защиты50.

Аналогичная ситуация сложилась и в уголовном праве. В большинстве случаев ответственность рассматривается то с точки зрения лица, нарушившего уголовно-правовой запрет (как обязанность виновного)51, то с точки зрения государства, этот запрет установившего (в качестве оценки деяния и его деятеля, их осуждения и порицания)52. Встречаются попытки объединения двух названных концепций и рассмотрения уголовной ответственности в качестве правоотношения, в содержании которого одновременно выделяются два аспекта: «активный» (право и обязанность государства требовать с виновного ответа за нарушение установленного запрета) и «пассивный» (обязанность лица дать отчет в содеянном)53. Однако желание раскрыть многогранность ответственности в попытке обогатить теорию может привести к противоположному результату: отождествлению правовых явлений и, как следствие, стиранию четких граней понятийного аппарата. В то же время выделение главного, сущностного свойства вовсе не означает упрощения сложной конструкции. «Явление богаче сущности, ибо оно включает в себя не только обнаружение внутреннего содержания, существенных связей объекта, но и всевозможные случайные отношения, особенные черты последнего. Явления динамичны, изменчивы, в то время как сущность образует нечто сохраняющееся во всех изменениях»54.

Так, А. И. Рарог характеризует уголовную ответственность как сложное социально-правовое последствие совершения преступления, содержание которого включает четыре элемента: обязанность лица дать отчет в содеянном; выраженную в судебном приговоре отрицательную оценку деяния и порицание лица, его совершившего; назначенное виновному наказание или иную меру уголовно-правового характера; судимость как специфическое правовое последствие осуждения с отбыванием назначенного наказания55. Говоря же о сущности, автор подчеркивает, что она «выражается именно в обязанности лица, совершившего преступление, дать отчет перед государством в содеянном, подвергнуться осуждению, наказанию и иным неблагоприятным юридическим последствиям, предусмотренным уголовным законом»56.

Данная точка зрения представляется наиболее справедливой. Подтверждением ее состоятельности служат философское, социологическое и в большей степени лингвистическое толкования термина «ответственность» через обязанность, обязательство, сознательное осуществление требований, долг. Так, философский энциклопедический словарь определяет ответственность как объективный, исторически конкретный характер взаимоотношений между личностью, коллективом, обществом с точки зрения сознательного осуществления предъявляемых к ним требований57. В социологии под ответственностью понимается: обязанность что-либо сделать; последствие нарушения обязанности; принятие или возложение определенных обязательств с последующим применением санкций в случае их неисполнения; ожидания окружающей социальной среды по отношению к отдельному лицу, с одной стороны, и осознание этим индивидом своего долга перед обществом – с другой58. Словарь русского языка дает это слово в двух значениях: как возлагаемое на кого-либо или взятое кем-либо обязательство отчитываться в своих действиях и принять на себя вину за возможные их последствия и как серьезность, важность чего-либо59.

Более того, нормы об уголовно-правовом принципе вины (ст. 5 УК РФ), общих условиях уголовной ответственности (ст. 19 УК РФ), определении интеллектуально-волевого критерия невменяемости (ст. 21 УК РФ) выражают единый тезис: нет вины – нет ответственности, в то время как отсутствие вины вовсе не означает отсутствия уголовно-правового воздействия.

Справедливо замечено, что «из того, что в ч. 2 ст. 2 УК РФ говорится о мерах уголовно-правового характера за совершение преступлений, еще не следует, что все меры уголовно-правового характера применяются только за их совершение»60. Анализ иных норм уголовного закона дает существенное тому подтверждение.