Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов - А. Норман

Этот сложный метод изготовления, который определенно уже использовался к концу II столетия н. э., по-видимому, возник из-за того, что трудно было найти большие куски стали одинакового качества для целой заготовки, что порождало необходимость смешивать худший металл с лучшим для минимизации недостатков первого. Результатом становились исключительно острые, гибкие и крепкие клинки. Во многих погребениях были найдены точильные камни, необходимые для того, чтобы поддерживать оружие в хорошем состоянии. Законы рипуарских франков приравнивают стоимость меча и ножен к семи солидам, в то время как меч без ножен оценивался только в три. Ножны, найденные в Кляйн-Хюнингене, были изготовлены из дерева и покрыты резьбой. Сверху и изнутри они были выстланы кожей. Следы шерстяной подкладки ножен были обнаружены во всех местах расселения франков, а во франкской могиле в Орсе находились ножны, выстланные овечьей шерстью; шерсть предохраняла ножны от повреждения клинком. Возможно также, что натуральный жир в шерсти предохранял клинок от ржавления. Иногда ножны были покрыты декоративными металлическими пластинами, как на мече VII столетия, найденном в Гутенштайне, Баден.

В V веке в могилах вместе с мечами стали появляться большие ножи, заточенные с одной стороны. Возможно, именно их Григорий Турский называл scramasax. К примеру, один такой нож был найден в могиле франкского короля [26] Хильдерика вместе с легким метательным топором. К VII веку scramasax получил более или менее повсеместное распространение, заменив метательные топоры. Ножны для этого типа ножа состояли, похоже, из сложенного вдвое куска кожи, концы которого были соединены заклепками на стороне заточенного лезвия. Ножны этого типа можно видеть на резьбе по дереву на большей части Северной Европы, а в некоторых могилах сохранились на своих местах даже сами заклепки. Ножны у ножа Хильдерика имели множество драгоценных камней в верхней части и на стороне режущей кромки ножа, но у нескольких других найденных ножей был только металлический край, прикрывающий соединение половинок кожи. Scramasax в могиле мальчика под Кельнским собором имел ножны, содержащие маленький нож, положенный перед главным оружием.

Легкий метательный топор (франциска), который был характерен для франков раннего периода, с небольшим железным обухом имел примерно 16 см от верхушки обуха до режущей кромки узкого лезвия, причем передняя часть лезвия выступала больше, чем нижняя. В середине лезвие топора было узким, а дальше к обуху (где имелось отверстие для топорища) изгибалось, так что топор несколько напоминал S-образную кривую. Топоры более позднего времени имели более широкое лезвие ближе к режущей кромке, а передняя часть лезвия стала выступать вперед больше, чем задняя. Топор через отверстие в обухе насаживался на топорище; в конец топорища вколачивался железный клин, что заставляло дерево топорища раздаваться в стороны и тесно закрывать отверстие в обухе топора. Иногда дополнительно топор крепился посредством железных штифтов, которые через отверстия в обухе вбивались в топорище. Несколько топоров украшены серебряной и медной инкрустацией (фото 1).

Ни в одном из самых ранних описаний франков не упоминается использование лука как боевого оружия, но в могилах очень часто встречаются наконечники стрел. Упоминается, что ранние франки применяли отравленные стрелы, причем определенно не для охоты [27]. Григорий Турский описывает использование отравленных стрел франками против римлян, но в намного более ранние времена, чем в те, в которые он писал.

О тактике франков известно мало, но Агафий пишет, что франки дважды атаковали позиции восточноримской (византийской) армии, построившись клином. [28] Они, похоже, переняли кое-что у римлян, поскольку святой Григорий несколько раз упоминает, что франки в своих кампаниях использовали палатки. Сент утверждает, что во время осады Конвена франки использовали «фургоны, оснащенные таранами и покрытые плетенкой или досками. Под прикрытием этих фургонов войска могли продвигаться вперед и разрушать стены». Это осадное орудие определенно имело римское происхождение. Защитники, тоже франки, обрушивали на осаждавших целый град камней, выливали из сосудов смолу — предположительно, кипящую — и масло, возможно, для того, чтобы ноги штурмующих скользили. Позднее атакующие пытались заполнить фашинами ров перед стеной, но были отброшены.

В начале периода экспансии франков, когда войны, переходя из одной в другую, практически не прекращались, власть франкских королей [29] постоянно росла, поскольку короли и их личные отряды наносили главные удары в сражениях и, таким образом, получали право на самую значительную часть добычи. Почитание галло-римлянами императорской власти перешло на тех, кто победил [30], и в конечном счете оказало влияние на чувства самих франков по отношению к своим королям. По мере расширения земель франков созывать прежний народный совет стало труднее, собрания стали реже, контроль собраний над действиями королевской власти постепенно уменьшился, и всего через несколько поколений на правителей уже никак не действовал голос народа. Собрания стали проводиться только раз в год, в марте, на «мартовском поле», откуда в свое время началось множество военных кампаний.

Управление в конечном счете всецело перешло в руки короля. Административное управление стали осуществлять приближенные монарха. Его приближенные, известные как antrustiones, были связаны с ним клятвой верности; те, кто составлял в прежние времена личный боевой отряд (дружину), стали теперь министрами и чиновниками, продолжая оставаться воинами. Самым главным из них был майордом, маршал (граф конюшни), граф дворца, служивший в качестве советника короля, казначей и секретарь — последний почти всегда был галлом, поскольку образованных франков было очень мало. Законы салических [31] франков позволяют судить, что antrustiones включали римлян и вольноотпущенников, а также свободных франков, поскольку каждая из этих групп имела право на вергельд (штраф).

Местное управление осуществляли графы (comes), которых выбирал и назначал король. Граф руководил либо одиночным районом (pagus) племени в местах расселения франков, либо одиночным civitas, городом и зависимым от него районом в галло-римском районе — административной территорией, сохранившейся от римских времен. Графы были ответственны за сбор налогов в своем районе, мобилизацию и руководство военными силами, осуществление правосудия с помощью выбранных ими же чиновников. Заместителем графов был vicarius (позднее виконт), в то время как руководство на более низком уровне осуществляли сотники (centenarii), названные так по разделению по сотням, вероятно из-за первоначального деления земли по сотням крестьянских хозяйств. Сотники председательствовали в местных судах и возглавляли местные силы. Порой, особенно в приграничных провинциях, несколько графов возглавлял герцог (dux или Herzog) для координации обороны, предотвращения конфликтов и, в случае необходимости, для руководства военными силами нескольких графств. В галло-римском регионе это звание соответствовало званию патриция в прежнем Риме.

Поначалу налоги, по всей видимости, собирались только в бывших районах Римской империи. Теудеберт (ум. 548), как утверждается, был первым, кто обложил налогом своих франкских подданных, подвигнув их этим на восстание.

В очень ранние времена каждый свободный франк обязан был нести военную службу в войске короля. Позднее, похоже, только один мужчина из каждого крестьянского хозяйства брался на службу, поскольку известен случай, когда сыну разрешили вступить добровольцем в армию, чтобы занять место отца в военной кампании. Срок службы теоретически был не ограничен и зависел от воли короля, но фактически нужды сельскохозяйственного производства ограничивали время военных кампаний тремя месяцами, разделяющими посевную и уборку урожая. К VIII веку штраф за неявку во время призыва составлял у франков шестьдесят солидов, цену шести лошадей, а для римлян, вольноотпущенников или вассальных крестьян церкви — тридцать солидов. До времени Карла Великого воины должны были сами обеспечивать себя продовольствием. Если это встречало трудности, дисциплина падала и начиналось мародерство, даже на дружественной территории.

Плохую дисциплину и организацию в армиях франков отметили несколько писателей того времени. Византийский император Лев VI в своей «Тактике» упоминает, что франки исключительно плохо слушались своих вождей и дезертировали в трудных обстоятельствах. Графов назначал король, они не имели племенных или семейных связей в своих графствах, и их личный авторитет среди солдат был, таким образом, невелик. Когда король франков Гунтрум спросил о причинах катастрофического провала военной кампании против вестготов в Септимании в 586 году, то получил следующий ответ: «Никто из солдат не боится своего короля, никто не уважает герцога или графа; и если кому-то случится ополчиться на это бедствие и… он попытается навести дисциплину, немедленно возникает недовольство и вспыхивает мятеж, а к командирам возникает такая ненависть, что если человек не хочет мириться с плохой дисциплиной, то рискует расстаться со своей жизнью».