Дежавю - Симон Versus

– Вот это новость! Стас – ты как без жены поедешь? И мне, главное, сам ни пол слова не сказал!

– Раз отпускает – поеду, в кои–то веки удалось выбраться всем троим, вот она меня и пожалела.

– Ясно. Молодец Олечка!

– Ну так. Я вообще золото! А он змей такой не ценит.

– Надо Маше задать вопрос на отдыхе из раздела занимательная физика. Она в этом спец. Известно, что сто граммов водки понижают электрическое сопротивление человека в среднем на семьдесят Ом. Сколько надо выпить, чтобы достичь состояния сверхпроводимости? Можно эксперимент поставить, – с невинным видом выдал Стас.

– Без экспериментов обойдетесь, она на моей стороне. Теория – теорией, а на практике, чтобы вели себя прилично. А то дорветесь до бесплатного. Так что Мария за меня будет.

–

От Гавриловых я уехал около полуночи. До дома было добираться около четверти часа. Дорога была пуста, ехать одно удовольствие. После всей суматохи этого дня можно было спокойно подумать, благо было о чем. Работа меня уже не беспокоила, без дела я не останусь. Новостью стало, что вместо Ольги с нами летит Маша Гаврилова. При ней я себя ощущал не в своей тарелке. Блестящий физик, Склодовская–Кюри нашего времени, просто красивая женщина, Мария Владимировна была не совсем от мира сего. Человек большой науки. Сильная и независимая. Мне хотелось стать ее защитником, помощником, но она не нуждалась ни в ком. А теперь она вместе с нами вдруг летит на две недели в Грецию. Она даже брату в армию почти не писала, была слишком занята своей учебой, хотя в разведбате мы могли погибнуть в любое время, тем более находясь на передовой.

Погибнуть в любое время!.. Красивые слова на гражданке, а для нас это было обыденной реальностью, снайперов не любили и боялись. Особенно запомнился тот момент, когда мы прикрывали отход нашей группы из очередного района боевых действий. Задачей стояло сдержать основные силы противника как можно дальше от наших «вертушек», за холмом, где они не могли повредить отступавшим. Нас было четыре снайперских группы. Заняв позицию для перекрестного обстрела местности, мы ждали своего часа. Лесистая, с густым подлеском местность способствовала нашим планам. Стреляли только наверняка и чтобы навести больше паники. Наши корректировщики были заняты обеспечением маскировки и связью с основной группой батальона. Когда ребята ушли, по одной стали сниматься со своих мест и наши группы. Два снайперских звена успели покинуть свои схроны, а два остались. Командование противника, потеряв всякое терпение, решило компенсировать свои потери нашей ликвидацией. По всему плацдарму несколько раз отстрелялись тяжелые минометы. Одно звено накрыли прямым попаданием. Потом отправили группу зачистки. Вокруг нас со Стасом медленно стало сжиматься кольцо. Отстреливаться приходилось очень скупо, патроны были на исходе, помощи ждать было неоткуда. Против двоих была выставлена как минимум рота. Тут подоспел посланный все же нам на выручку взвод армейского спецназа под командованием тогда еще лейтенанта Кости Максимова. Больше половины ребят потерял он в том бою, но задачу выполнил. Нас не бросили, нас спасли. Вернувшись на базу, отыскали Костю и выразили ему свою благодарность литром медицинского спирта. Оценив нашу помощь при выполнении операции, Константин попросил командование батальона перевести нас к нему. В итоге появилось у нас в разведбате новое название отряда осназа – «Томагавк», от сокращения фамилий его основателей. Уже в составе «Томагавка» мы дослужили свои три года. Крепла наша дружба.

После увольнения в запас, мне предлагали пойти на работу в органы госбезопасности, но я отказался. Решил, что хватит с меня армии, смертей, лучше пойти работать по гражданской специальности, и занялся высоковольтной энергетикой. Отец через Сан Саныча помог мне устроиться в «СевЭнерго». Стас занялся архитектурой, которой бредил с самого детства. Стал уважаемым архитектором, получал заказы от города. А Костя остался на госслужбе, в отделе внутренней безопасности. Женился на девушке с новой работы, у них родились две дочери. Кос все мечтал о мальчике. Сейчас он носил звание майора, сидел в большом кабинете и периодически ругал меня за то, что я не составил ему компанию десять лет назад и теперь он вынужден один разгребать весь свой мусор.

Больше двух лет мы планировали этот отпуск. Сложнее всего было вытащить Костю, с его свидетельством о неразглашении. В итоге ему только в этом году удалось уговорить свое начальство предоставить ему эти очередные две недели с выездом. Стас был вольной птицей, авторский надзор не мешал ему находиться по полдня дома и заниматься новыми проектами. Мне же после смерти родителей наш старый дом стал единственным дорогим местом на Земле, и не хотелось его покидать надолго. Поэтому ушел в работу, забыв про все на свете. Утром я почти лишился надежды на будущее. Спасибо Сан Санычу, что поправил мозг на место, иначе впал бы сейчас в уныние, от таких перемен и грядущей неизвестности. Нельзя всю свою жизнь посвящать только работе, обязательно должна быть какая–то более высокая цель. «Элефант» такой целью, при всей своей высоте и сложности, быть не может, но это я понял, лишь оказавшись не у дел.

Из динамиков доносилась сквозь паутину мыслей старая песня:

«Как это странно всегда

Вроде бы взрослые люди

А в голове ерунда

Мечтаем как дети о чуде

Па–ра–ра–ра–рам па–рам пам–пам

Мечтаем как дети о чуде»1

Да, пожалуй, я мечтал о чуде. О том самом чуде, что совершается раз в жизни, когда можно вдруг исправить старую ошибку. До сих пор помню лица своих целей. Тяжело думать о человеке, как о враге, когда он и не подозревает о твоем существовании, о том, что сейчас я вижу его голову в прицеле с расстояния более одного километра. А узнав, что ориентировка была ошибочна, и ты прекратил жизнь почтенного мужа, отца, сына, как абстрагироваться от ощущения несмываемой вины за чье–то случайное убийство, пускай и по приказу выполненное. Как снайпер, я был достоин наград, как человек я себя презирал. Когда родители погибли в тот зимний день пять лет тому назад, я понял, что воздаяние за напрасно отнятые жизни все равно настигло меня и достигнет снова, отнимая тех, кто был дорог. Я ждал чуда, что вдруг время вернется вспять, и я еще раз проживу этот зимний день, помирюсь с отцом, уговорю его никуда не ехать, и они останутся живы. Мой внутренний мир не сломается раз и навсегда, и я не останусь с чувством