Тайна Семи Циферблатов - Агата Кристи

– Хм, – сказал врач. – Ей надо сообщить.

– Я съезжу, – сказал Ронни. – Неприятное занятие, но кому-то надо это сделать. – Он взглянул на Джимми: – Ты знаешь ее?

– Немного. Танцевали пару раз.

– Тогда поедем на твоей машине. Ты не возражаешь? Боюсь браться за это один.

– Конечно, – успокоил его Джимми. – Я сам собирался предложить тебе это. Пойду заводить старый драндулет.

Он был рад найти себе занятие. Поведение Ронни озадачивало его. Что он знает или подозревает? И почему он не сказал о своих подозрениях, если они у него есть, врачу?

И вскоре два друга неслись в машине Джимми, бесшабашно пренебрегая такой, по их мнению, ерундой, как ограничение скорости.

– Джимми, – произнес наконец Ронни, – я думаю, ты лучший мой друг… теперь.

– Ну и что? – спросил Джимми. Голос его охрип.

– Хочу сказать тебе кое-что. Тебе нужно это знать.

– О Джерри Уэйде?

– Да, о Джерри Уэйде.

Джимми ждал:

– Ну?

– Не знаю, могу ли я…

– Почему?

– Я связан своего рода обещанием.

– Ну, тогда, может, лучше не надо?

Наступило молчание.

– И все же я бы хотел… Знаешь, Джимми, у тебя голова работает лучше моей.

– Могла бы и твоя работать не хуже! – резко сказал Джимми.

– Нет, не могу! – внезапно решил Ронни.

– Ладно, – ответил Джимми. – Дело твое.

После долгого молчания Ронни спросил:

– Какая она?

– Кто?

– Эта девушка. Сестра Джерри.

Джимми молчал некоторое время, затем ответил изменившимся голосом:

– Она в порядке. Знаешь, она что-то потрясающее!

– Джерри был очень предан ей, я знаю. Часто рассказывал о ней.

– И она была очень предана Джерри. Это будет удар для нее.

– Да, чертово дело.

Они молчали, пока не подъехали к Дин-Прайори.

Служанка сказала, что мисс Лорейн в саду. А если они хотят увидеть миссис Коукер…

Джимми красноречиво объяснил, что они не хотят увидеть миссис Коукер.

– Кто эта миссис Коукер? – спросил Ронни, когда они вошли в несколько запущенный сад.

– Старая селедка, которая живет с Лорейн.

Они ступили на мощеную дорожку. В конце ее стояла девушка с двумя черными спаниелями. Небольшого роста, светловолосая, одетая в старенький, потертый твидовый костюм. Ронни совсем не такой ожидал увидеть мисс Уэйд. Она совсем не во вкусе Джимми.

Держа одну собаку за ошейник, она пошла по дорожке навстречу им.

– Добрый день, – сказала она. – Не обижайтесь на Элизабет. Она только что ощенилась и сейчас очень подозрительна.

Мисс Уэйд держалась необычайно свободно, и, когда улыбалась, казалось, что неяркая дикая роза озаряет своим светом ее щеки. Глаза же были темно-синими, как васильки.

Вдруг глаза ее расширились. В них мелькнула тревога. Как будто она уже догадалась.

Джимми поспешил заговорить:

– Это Ронни Деврё, мисс Уэйд. Вы должны были много слышать о нем от Джерри.

– О да! – Она одарила его теплой, доброй улыбкой. – Вы оба были в Чимниз, правда? Почему вы не привезли с собой Джерри?

– Мы… э… не смогли, – сказал Ронни и замолчал.

Опять Джимми заметил вспышку страха в ее глазах.

– Мисс Уэйд, – сказал он, – я боюсь, то есть у нас плохие новости для вас.

Она тревожно взглянула на него:

– Джерри?

– Да. Джерри. Он…

Она в нетерпении топнула ножкой:

– О, говорите, говорите! – И вдруг повернулась к Ронни: – Скажите вы!

Джимми почувствовал укол ревности, и в этот момент он понял то, в чем так долго не хотел себе признаваться. Он понял, почему Хелен, Нэнси и Конфетка были просто «девочками» для него, и не более того.

Как сквозь преграду, до него донеслись слова Ронни:

– Да, мисс Уэйд. Я скажу вам. Джерри умер.

Присутствие духа не оставило ее. У нее перехватило дыхание, она отшатнулась, но через минуту-другую уже в волнении спрашивала:

– Когда? Как?

Ронни отвечал ей мягко, как мог.

– Снотворное?.. Джерри?! – Голос ее был полон недоверия.

Джимми взглянул на нее. Это был почти предупреждающий взгляд. Внезапно он почувствовал, что в своей наивности Лорейн может сказать лишнее.

В свою очередь он объяснил необходимость расследования так мягко, как это было возможно. Лорейн вздрогнула. Она отклонила их предложение взять ее с собой в Чимниз, но пообещала приехать позже. У нее есть свой двухместный автомобиль.

– Мне нужно побыть… побыть одной сначала, – жалобно сказала она.

– Я понимаю, – ответил Ронни.

– Хорошо, – согласился Джимми.

Они смотрели на нее, чувствуя неловкость и беспомощность.

– Большое вам спасибо, что вы приехали.

Они уехали назад в молчании, ощущая какую-то скованность, возникшую между ними.

– Боже мой! Какая отважная девушка! – только однажды нарушил молчание Ронни.

Джимми согласился с ним.

– Джерри был моим другом, – добавил Ронни. – Теперь моя обязанность присматривать за ней.

– О да! Конечно.

Больше они не разговаривали.

В Чимниз Джимми ждала встреча с заплаканной леди Кут.

– Бедный мальчик! – повторяла она. – Бедный мальчик!

Джимми высказал все подходящие к случаю замечания, какие смог придумать.

Леди Кут начала рассказывать ему длинную историю, насыщенную множеством подробностей, о болезнях своих многочисленных обожаемых друзей. Джимми слушал с сочувствующим видом, и наконец ему удалось освободиться, даже не нагрубив.

Он легко взбежал по лестнице. Ронни как раз выходил из комнаты Джерри Уэйда и, казалось, растерялся, увидев Джимми.

– Я ходил посмотреть на него, – сказал он. – Ты пойдешь?

– Думаю, нет, – ответил Джимми, для которого, как и для любого здорового молодого человека, было естественно нежелание лишний раз напоминать себе о существовании смерти.

– Я думаю, все его друзья должны проститься с ним.

– Да? – переспросил Джимми. У него создалось впечатление какой-то странности в поведении Ронни Деврё.

– Да, в знак уважения.

Джимми вздохнул и уступил.

– Хорошо, – сказал он и вошел в комнату, сжав зубы. Белые цветы лежали на покрывале, комната была убрана и выглядела надлежащим образом.

Джимми бросил быстрый нервный взгляд на спокойное белое лицо. Неужели это ангелоподобный румяный Джерри Уэйд? Эта спокойная, тихая фигура…

Джимми передернуло.

Когда он поворачивался, чтобы уйти, его взгляд скользнул по каминной полке, и он в удивлении остановился. На ней аккуратно в ряд были выставлены будильники.

Он быстро вышел из комнаты. Ронни ждал его.

– Он выглядит очень спокойным. Да, какое несчастье, – пробормотал Джимми. Потом добавил: – Слушай, Ронни, кто там выставил в ряд эти часы?

– Откуда я знаю! Кто-нибудь из слуг, наверное.

– Интересная штука, – продолжал Джимми, – их там семь, а не восемь. Ты заметил?

Ронни что-то невнятно пробормотал.

– Семь вместо восьми, – хмурясь, повторил Джимми. – Интересно почему?

Глава 4

Письмо

– Эгоцентричность – вот так я бы это назвал, – сформулировал лорд Катерхэм.

Он говорил мягким, спокойным голосом и, казалось, был доволен найденным определением.

– Да, абсолютная эгоцентричность. Я часто нахожу этих самостоятельных людей эгоцентричными. Очень возможно, что именно поэтому им удается сколотить такие большие состояния.

Он оглядел мрачным взором свои родовые владения, которые только сегодня были возвращены ему.

Его дочь, леди Эйлин Брент, известная среди своих друзей и в свете просто как Бандл, рассмеялась.

– Ты наверняка никогда не сколотишь большого состояния, – сухо заметила она, – хотя твоя мысль поселить здесь старого Кута была вовсе не дурна. Каков он? Презентабелен?

– Один из этих великих людей, – ответил лорд Катерхэм, слегка передернув плечами. – С красным квадратным лицом и серо-стальными волосами. Властный, представь себе. Что называется, сильная личность. Человек, в которого превратился паровой каток.

– Слегка утомляющий? – сочувствующе предположила Бандл.

– Ужасно утомляющий! Полный самых нудных добродетелей, таких, как умеренность и пунктуальность. Я не знаю, кто хуже: властная личность или ревностный политик. Я лично предпочитаю веселых бездельников.

– Веселый бездельник вряд ли был бы в состоянии платить ту цену, которую ты запросил за этот древний мавзолей, – напомнила ему Бандл.

Лорд Катерхэм поморщился:

– Я бы не хотел, чтобы ты употребляла это слово, Бандл. И вообще мы отклонились от темы.

– Не понимаю, почему ты так чертовски близко принимаешь это к сердцу! – сказала Бандл. – Все равно ведь людям надо где-то умирать.

– Им не надо умирать в моем доме, – заявил лорд Катерхэм.

– Не понимаю, почему нет? Куча людей умерла здесь. Дюжина строгих прадедушек и прабабушек.

– Это другое дело, – возразил лорд Катерхэм. – Естественно, Бренты должны умирать здесь, они не в счет. Но я категорически против посторонних. И особенно против расследований. Это скоро станет здесь нормой. Уже во второй раз. Помнишь, сколько шума было здесь четыре года назад? В чем, кстати, я целиком и полностью обвиняю Джорджа Ломакса.