Берег Живых. Буря на горизонте - Анна Александровна Сешт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка глубоко поклонилась и прочла ритуальное приветствие. Взяв с жертвенного столика систр[9], она привычным движением взмахнула им, очищая пространство шелестящим звоном. Впрочем, пространство и без того было очищено – никто не смел ступить в эту обитель без воли на то её хозяина. На алтаре девушка разложила хлеб и фрукты, откупорила кувшин с прекрасным вином из дворцовых кладовых и наполнила большой кубок. Её губы шептали знакомые с детства молитвы и благословения, а сердце наполнялось радостью искреннего дарения и умиротворением.
Затем Анирет воскурила благовония в двух больших чашах, стоявших у наоса. Дым, танцуя, устремлялся вверх, к небольшим окошкам под потолком, и окутывал живую статую призрачным подвижным покровом. В игре ли воображения или в плывущем воздухе, но ей показалось, что теперь Ваэссир дышал. Ощущение Его присутствия усилилось, и это добавило Анирет уверенности. Звучно, твёрдо она читала воззвание, отгоняя непрошеные мысли о формуле призыва, переданной ей отцом. Она видела, как священный сокол за спиной божественного Владыки распростёр крылья шире, тоже как будто вздыхая.
Анирет была в своём праве. Золотые глаза Ваэссира мягко мерцали, тёплые и зовущие. Девушка приблизилась к Нему и села у Его ног почти у самого трона – так, как, бывало, садилась у ног отца в саду. Тихо она рассказала Ему о своих сомнениях и просила о наставлении на пути. Отчётливо царевна вспомнила вдруг руку отца, ласково погладившую её по волосам. Здесь её любили и принимали. Как же она могла забыть об этом удивительном чувстве? Анирет закрыла глаза, чувствуя, как замерли меж ресниц слёзы благодарности. Сила предка была велика, как Апет во время разлива, непостижима, как звёздный небесный покров, но эта Сила обнимала её с такой заботой и теплом, что всё казалось возможным.
– Как же я сумею познать и постичь всё, что должна? – выдохнула девушка, не открывая глаз. – Как смогу объять собой всю нашу землю и уберечь её?
Словно звякнули друг о друга священные Знаки Власти, отложенные в сторону. Тёплая ладонь легла на её плечо, а потом чуткие пальцы коснулись её лба. Она увидела себя и не себя, и заросшие заброшенные сады, и тело скал, из которых выступали прекрасные галереи, а на стенах их были запечатлены сказания о былом. Вдоль колонн стояли статуи, чьи руки были ритуально скрещены, и двойные короны венчали их головы. И лица их были её и не её, и вместе с тем – ликом Ваэссира.
Анирет знала место, которое указал предок. Видение померкло, но знание осталось. В порыве она крепко обняла ноги Владыки, уткнувшись лицом в его колени. Он и правда дышал, и тепло Его было живым, как и приятная умиротворяющая тяжесть Его ладони. Но когда Анирет, спустя некоторое время, поднялась и отступила, перед ней снова была лишь одухотворённая статуя, сжимавшая Знаки Власти. И только улыбка, затаившаяся в уголках губ, и танцующий в инкрустированных алебастром и золотистым хрусталём глазах огонёк напоминали о том, что всё было по-настоящему.
Царевна распростёрлась ниц в жесте, полном не унижения, но достоинства и обожания. Не было слов, подходящих для всего того, что переполняло её, но Он и без того знал, что было на сердце у одной из Его дочерей. Точно порыв ветра пронёсся по святилищу, и часть светильников погасла, погружая наос во мрак. Аудиенция была окончена.
Ладья Великого Управителя полностью соответствовала его высокому положению. Огромная, она позволяла вместить в себя и воинов, и свиту. Искусные росписи с защитными символами украшали её борта. Паруса были по краям окрашены в синий и золотой – цвета императорской семьи. Полностью сине-золотые паруса были только у ладьи самого Владыки. Око Ваэссира, окружённое кобрами, было тщательно выписано в центрах полотнищ для отражения всякого зла. На палубе был возведён большой полотняный шатёр для высоких гостей, чтобы путешествие их было приятным, несмотря на дневной зной.
Ладья Хатепера носила имя «Серебряная» – по всей видимости, в честь серебряной ладьи Аусетаар, восходившей ночью. Кто-то, правда, шептался, что это имя имело отношение к прозвищу эльфийской королевы Ллаэрвин Тиири Серебряной Песни, но вслух о том говорить не решались. Великий Управитель был слишком уважаемым рэмеи, чтобы его осуждать. Да и, в конце концов, если бы он хотел – мог назвать ладью хоть «Серебряной Песнью», никто бы и слова не сказал.
Ладья поменьше сопровождала первую – более лёгкая и манёвренная, под ало-белыми парусами. Её борта были украшены изображениями кобр – таких же, как на доспехах имперских воинов. Царевна и Великий Управитель путешествовали под надёжной защитой. «Гнев Ваэссира» был одним из самых быстрых рэмейских военных кораблей, а отряды, поднявшиеся на его борт, отбирал лично сам Владыка.
Дворцовая челядь и праздные горожане высыпали на пристань, чтобы посмотреть, как отходили ладьи. Сам Император и царица, к величайшей радости собравшихся, вышли проводить Хатепера и Анирет и благословить их путешествие. Владыка выглядел удовлетворённым, и его спокойная радость наполняла подданных уверенностью.
Солнце ярко сияло над Великой Рекой, отражаясь ослепительными бликами в индиговой глади. Волны мягко ударялись о борта ладей, и паруса трепетали на лёгком ветру.
В последний раз Анирет посмотрела на белокаменную столицу, Город ста врат и ста дорог, утопающий в зелени. Она вскинула руку, прощаясь с подданными. Десятки ликующих голосов провожали её, желая лёгкого и благополучного пути. Подчиняясь командам кормчего, могучие гребцы заработали вёслами, и «Серебряная» заскользила по водам Великой Реки на юг, к верхним сепатам[10].
Позади осталась Апет-Сут, последние сады и пригородные имения. По обоим берегам потянулись пальмовые рощи, сменявшиеся плодородными полями. Сейчас подходило время собирать урожай. Таур-Дуат щедро вознаграждала свой народ за труды. Последний разлив был обильным и принёс богатые плоды. Рэмеи и люди славили Секенэфа, заботливого хранителя, в руках которого процветала земля.
Замечая ладью с сине-золотыми парусами, крестьяне отрывались от дел и провожали её приветственными возгласами, рыбаки на тростниковых лодках махали вслед. Анирет радостно улыбалась. Богатства родной земли, процветание народа – ради этого жил её род. Пока течение энергий было гармоничным, Великая Река была полна рыбы, рощи – богаты дичью, а житницы ломились от обилия хлебного золота. Защитить, сохранить, приумножить, позаботиться о том, чтобы мужчины и женщины чувствовали себя в безопасности и радовались своим трудам, чтобы дети могли беспечно играть в заводях, чтобы мастера