Вильям Шекспир - Семен Венгеров

Если припомнить, что въ сохранившихся о немъ отзывахъ Шекспиръ рисуется намъ человѣкомъ очень добродушнымъ и корректнымъ, то становится яснымъ, что y него вышло когда-то очень крупное столкновеніе съ владѣльцемъ Чарльзкотта, разъ онъ не забылъ его даже чрезъ 10–12 лѣтъ и на высотѣ славы.

V

Шекспиръ-актеръ

О первыхъ 5–7 годахъ пребыванія Шекспира въ Лондонѣ, именно до 1592 г., нѣтъ сколько нибудь точныхъ свѣдѣній, хотя, конечно, нѣтъ никакого сомнѣнія относительно того, что онъ сразу-же пристроился къ театральному дѣлу. Англійскій театръ переживалъ въ концѣ XVI вѣка эпоху поразительно-быстраго и блестящаго расцвѣта. Этотъ расцвѣтъ соотвѣтствуетъ общему подъему бившей ключемъ національной жизни того времени. Богатое удачами царствованіе Елизаветы высоко подняло національное сознаніе Англіи, самое блестящее удовлетвореніе которому — истребленіе испанской "Непобѣдимой Армады" — относится какъ разъ къ первымъ годамъ лондонской жизни Шекспира. Одного такого событія, освободившаго угнетенныя сердца отъ грозной и, казалось, неустранимой страшной опасности было достаточно, чтобы поднять и безъ того жизнерадостное настроеніе шумной и веселой столицы, уже тогда вмѣщавшей огромное по тому времени количество 300.000 жителей. Нравъ самой Елизаветы, веселая жизнь которой находится въ такомъ маломъ соотвѣтствіи съ напыщеннымъ прославленіемъ въ одахъ, драмахъ и т. д. ея непреклонной "дѣвственности", тоже, конечно, много содѣйствовалъ общей погонѣ за наслажденіемъ. Елизавета "сама жила и давала жить другимъ". Въ почти лихорадочной жаждѣ развлеченій, которой одолѣваемая, но еще не побѣжденная суровымъ пуританствомъ Англія предавалась теперь, театръ занималъ, конечно, одно изъ первыхъ мѣстъ. Еще недавно актеры стояли на самой послѣдней ступени общественной лѣстницы, приравнивались къ нищимъ и бродягамъ и были почти внѣ закона. Теперь они, правда, тоже должны были становиться подъ патронатъ какого-нибудь очень знатнаго вельможи и считаться его слугами (Servants), но это-то и гарантировало имъ безопасность и благоденствіе. Вмѣсто наскоро-сколоченныхъ подмостковъ или крошечной, перевозимой на колесахъ сцены, появляются постоянныя театральныя зданія и число этихъ театровъ растетъ въ поражающей прогрессіи. Въ 1576 г. былъ построенъ первый постоянный лондонскій театръ, въ первые годы лондонской жизни Шекспира ихъ было уже не менѣе 3, a затѣмъ число все росло и въ первой четверти XVII вѣка дошло до 19-ти; цифра при 300.000 населеніи огромная даже для нашего времени.

Самые театры, однако, весьма мало соотвѣтствуютъ позднѣйшимъ понятіямъ и примитивностью ихъ устройства объясняется многое во внѣшнихъ особенностяхъ и архитектоникѣ шекспировскихъ пьесъ. Не было тогда ни декорацій, ни костюмовъ, не было женщинъ-исполнительницъ и женскія роли игрались молодыми актерами. Отсюда та легкость, съ которою Шекспиръ перебрасываетъ мѣсто дѣйствія изъ Рима въ Египетъ, изъ Египта въ Грецію, изъ Англіи во Францію и т. д., или заставляетъ летать по воздуху эльфовъ и вѣдьмъ; та активная роль, которую играетъ y Шекспира многоголовая по смыслу его пьесъ толпа, наконецъ, безпрерывное введеніе на сцену знаменитыхъ и, конечно, кровопролитныхъ битвъ, съ тысячами участниковъ. Для инсценированія всей этой ставящей въ такое затрудненіе современныхъ режиссеровъ сложной обстановки, въ то время ровно ничего не требовалось: достаточно было либо словеснаго заявленія актера, либо дощечки съ соотвѣтствующею надписью, и воображеніе зрителя все дополняло.

Но собственно сценическое искусство стояло очень высоко и по живой театральной традиціи такіе исполнители, какъ знаменитый товарищъ Шекспира трагикъ Бэрбеджъ (Burbadge) или Алэнъ, Фильдъ и др. не уступали въ талантѣ самымъ выдающимся дѣятелямъ позднѣйшей англійской сцены.

Въ чемъ первоначально выражалась причастность Шекспира къ театру, трудно сказать съ полною опредѣленностью, но неясность тутъ только относительно подробностей, a въ общемъ, какъ мы сейчасъ увидимъ, онъ быстро занялъ виднѣйшее положеніе въ театральномъ мірѣ. По одному преданію, Шекспиръ началъ съ того, что присматривалъ за лошадьми посѣтителей театра — въ то время каретъ еще не было и болѣе состоятельные люди пріѣзжали верхомъ. По другому, вполнѣ правдоподобному, преданію онъ былъ чѣмъ-то вродѣ помощника суфлера, вызывая очередныхъ актеровъ.

Но несомнѣнно, что Шекспиръ очень быстро послѣ пріѣзда въ Лондонъ сталъ настоящимъ актеромъ, потому что уже въ 1592 году брошюра Четля (см. дальше), говорить о немъ, какъ о "прекрасномъ представителѣ театральной профессіи". Въ сохранившихся спискахъ актеровъ имя Шекспира поминается всегда изъ первыхъ, a издатели собранія его сочиненій (1623) — Кондель и Юмингъ, товарищи его по сценѣ, говорятъ о немъ, какъ объ отличномъ актерѣ, принимавшемъ участіе во всѣхъ написанныхъ имъ драмахъ. Какія, однако, роли онъ исполнялъ — точныхъ указаній нѣтъ. Но, видимо, великій драматургъ принадлежалъ, какъ исполнитель только къ числу театральныхъ «полезностей», такъ какъ въ сохранившихся преданіяхъ объ его актерской дѣятельности называются только роли второстепенныя — духа убитаго короля въ "Гамлетѣ", старика Адама въ "Какъ вамъ это нравится" и какой-то королевской роли, которую онъ игралъ въ присутствіи Елизаветы.

Но Шекспиръ во всякомъ случаѣ очень близко принималъ къ сердцу актерскіе интересы не только потому, что самъ всю сознательную часть жизни провелъ въ театральной обстановкѣ, a и потому — что придавалъ театру весьма важное общественно-моральное значеніе. Если въ 111-мъ сонетѣ, онъ, намекая на свое актерское званіе, говоритъ о немъ съ большою горечью, какъ о чемъ-то такомъ, что покрыло его имя позоромъ, то эта горечь, очевидно, есть выраженіе того негодованія, съ которымъ Шекспиръ относился къ исчезавшему, но еще не исчезнувшему вполнѣ пренебреженію высшихъ классовъ къ сценическимъ дѣятелямъ. Въ самомъ центральномъ изъ великихъ его произведеній — "Гамлетѣ" — любимѣйшій его герой — самъ Гамлетъ съ такимъ энтузіазмомъ говоритъ о театрѣ, какъ объ учрежденіи, въ которомъ "отражается вся природа" и въ которомъ "добро, зло, время и люди должны видѣть себя, какъ въ зеркалѣ", что несомнѣнно устами Гамлета авторъ здѣсь высказалъ самыя завѣтныя собственныя свои мысли.

Рѣчь Гамлета къ актерамъ является также первостепеннымъ источникомъ для характеристики взглядовъ Шекспира на сценическое искусство. Поразительно здѣсь, что въ вѣкъ изощреннѣйшей изысканности онъ настойчиво предостерегаетъ актера отъ того, "чтобы не переступать за границу естественнаго", потому что "все, что изысканно, противорѣчитъ намѣренію театра, цѣль котораго была, есть и будетъ — отражать въ себѣ природу". Великій реалистъ гнѣвно ополчается на актеровъ, которые "разрываютъ страсть въ клочки, чтобы гремѣть въ ушахъ райка, который не смыслитъ ничего, кромѣ неизъяснимой нѣмой пантомимы и крика. Такого актера я въ состояніи бы высѣчь за его крикъ и натяжку".

VI

Первые успѣхи

Къ 1592 году относится одинъ весьма любопытный и важный эпизодъ литературной біографіи Шекспира, важный тѣмъ, что здѣсь мы изъ устъ врага узнаемъ о томъ крупномъ успѣхѣ, который весьма скоро выпалъ на долю молодого провинціала, поѣхавшаго искать счастья въ столицѣ. Этимъ врагомъ и задыхающимся отъ ярости ненавистникомъ является умирающій даровитый Гринъ, одинъ изъ самыхъ крупныхъ предшественниковъ Шекспира на пути расцвѣта англійской драмы. Человѣкъ безпутнѣйшаго, какъ и большинство тогдашнихъ писателей, образа жизни, доведшій себя до того, что онъ умиралъ въ полнѣйшей нищетѣ, Гринъ почувствовалъ передъ смертью потребность публично покаяться и издалъ въ 1592 г. брошюру, "На грошъ мудрости, пріобрѣтенной милліономъ раскаянія" (А Croatsworth of Wit bought with a Millon of Repentance). И вотъ тутъ онъ, мимоходомъ, дѣлаетъ бѣшеный наскокъ на Шекспира. Обращаясь къ 3 друзьямъ-драматургамъ, изъ которыхъ двое знаменитые Марло и Нэшъ, a третій — либо Пиль, либо Лоджъ, онъ предостерегаетъ ихъ противъ тѣхъ, "которые берутъ наши слова себѣ въ ротъ", противъ "шутовъ, носящихъ наши цвѣта".

"Не вѣсть откуда выскочившая ворона важно щеголяетъ въ нашихъ перьяхъ. Сердце тигра въ оболочкѣ актера (Tygers heart wrapt in a players hide), она воображаетъ, что можетъ вымотать изъ себя бѣлый стихъ не хуже вашего, a будучи всего только Иваномъ на всѣ руки (Johannes fac totum) воображаетъ себя единственнымъ потрясателемъ сцены (Shakescene) всей страны"…